Алексей Слаповский - Участок

• Название: Участок
• Автор: Алексей Слаповский
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-, 978-5-271–

Алексей Слаповский – известный прозаик и сценарист («Остановка по требованию», «Пятый угол»). Сюжет романа «Участок» лег в основу всенародно любимого одноименного сериала.

В Анисовку откомандирован участковым молодой милиционер Павел Кравцов. Разнообразно и прихотливо складывается его жизнь в этой глуши, но ни дня не проходит без событий. В «Участке» есть все – это и детектив, и триллер, и любовная история, и социальная драма. Получается что-то вроде маленькой энциклопедии реалий и ярких характеров современной глубинки.

---

– Говорите, Кравцов за вас?

– Да он мне кум почти! – горячо сказала Липкина. – Я его с Людмилой Ступиной фактически сосватала! Вот-вот поженятся благодаря меня, а ты сомневаешься! Он мне по гроб жизни благодарен! Так что – действуй! И возись скорей, ночи-то короткие!

17

Ночи в Анисовке летом короткие. Хотелось сказать – как везде, но вспомнилось, что существуют северные края, где ночей иногда фактически совсем нет. Анисовка же в той срединной России, где все идет обычным порядком.

То есть этот обычный порядок может кому-то показаться необычным, но это уж кто к чему привык.

Утром Нюра увидела курицу, которая предсмертно трепыхалась у забора. Подошла, обнаружила провод. Дотронулась до курицы, и ей показалось что ее слегка чем-то укололо.

– Так, значит? На убийство уже готова? – Нюра огляделась и увидела Синицыну. И завопила что есть мочи: – Умираю! Убили! Кто-нибудь!

Синицына тотчас же оказалась рядом:

– Что случилось, Нюра?

Нюра, оседая на землю, вымолвила:

– Током... Ток пропустила Липкина, чтобы меня убить! Как в фашистском концлагере, сволочь старая! Ох, умираю... Помоги встать, баба Зоя!

– А меня не дернет?

– Я за проволоку-то не держусь! А во мне уже нет ничего!

Синицына осторожно коснулась Нюры, проверила. И стала помогать ей подняться, причитая:

– В самом деле, зверство какое! Учительница называется! Я помню, она еще когда моих детей учила, измывалась над ними. Меня каждую неделю хаяла, а я старше ее, между прочим! И что вышло? Мои обои в городе, с высшим образованием, у них должности, а она кто? Как была, так и осталась! Ты, Нюра, вот что. Пиши заявление, я свидетельницей подпишусь!

Нюра согласилась, что мысль хорошая. Села с Синицыной за столиком во дворе писать заявление.

Липкина из окна увидела это, сразу поняла, в чем дело, достала тетрадь, ручку и тоже начала что-то сочинять.

Через час Шаров протянул выкупавшемуся и пришедшему в администрацию Кравцову два листка:

– Вот, участковый. Самая твоя работа. Разбирайся давай.

Кравцов взял листки. Первый начинался словами:

«Я Сущева Анна Антоновна находясь в одиноком состояние беззащиты мужа который в данный момент в отсутствие в связи с местом работы заевляю на девствие соседки Липкиной что она хотела меня убить током как курицу которую она убила утром а хотела меня изза забора который хочет разрушить самовольным методом и готова на любое убийство меня ни останавливаясь и и невзирая перед никакими беззаконными последствиеми...»

Второй начинался так:

«От Липкиной Марии Антоновны, Заслуженного Учителя Союза (зачеркнуто) Российской Федерации, проживающей в с. Анисовка Полынского р-на Сарайской обл. Заявление. В настоящий момент, когда партия и (зачеркнуто) правительство уделяет постоянное и неослабное внимание заботе о сельской интеллигенции и, в частности, о труде сельского учителя, который является носителем того лучшего, что отличает передовые слои нашего идущего вперед семимильными шагами прогрессивного общества, находятся отдельные личности, чей образ жизни и мыслей несовместим с обликом достойного гражданина нашей великой страны, а в нашем конкретном случае гражданки, имея в виду мою соседку т. Сущеву А.А...»

Кравцов, прочитав, улыбнулся.

– Зря смеешься, – упрекнул Андрей Ильич. – Кажется, что пустяк, но из-за пустяка такие дела могут быть!

– Это точно! – послышался голос.

В открытом окне показался Хали-Гали. Не заходя в помещение, он начал рассказывать:

– Лет тридцать назад, а то и больше, было такое дело. Два соседа, Иван и Семен. Оба как братья похожие, тяжелые такие, молчуны. Взял Иван у Семена лошадь навоз возить. Вернул хромую. Семен ладно, молчит. И молча, значит, у Ивана поросенка телегой задавил. Не нарочно. Иван тоже молчит. Зато у Семена сарай сгорел. Без свидетелей. Ладно. Через неделю у Ивана пасека огнем занялась. Хорошо. После этого у Семена корова невесть чего объелась и сдохла. Ладно. Тут же у Ивана...

– Ты короче, – сказал Шаров, хотя слушал с интересом.

– Можно и короче. Сошлись они на гулянке. Рядом их посадили, чтобы помирить. А они сидят молчком и выпивают. И тут Иван берет скамейку, людей с ее сбрасывает и скамейкой Семена по голове. Тот упал. Но поднялся. И Ивана тоже по голове, но не скамейкой, а поленом. И очень удачно ударил, прямо в темю. Иван полежал, полежал – да так и не встал. А правильно, кто первый начал, тот и виноват. Я вот тоже Дуганова угощу поленом или чем покрепче.

– Это за что?

– А за то! Плетень он на огороде нагородил! И ладно бы нагородил, но он же его пустил от старого колодца моего до дикой груши. А с этой груши я еще маленьким упал, потому что наша она была! Принимайте меры вы власть! А то я самоуправлением займусь, кроме шуток!

– Видишь, что делается? – пожаловался Шаров Кравцову. – Кто-то слух пустил, что землю будут заново разгораживать. Вот они с ума и сходят. До нехорошего может дойти. Главное – сроду у нас меж огородами не было ничего!

– А вы пустите обратный слух, но правдашный, – посоветовал Хали-Гали. – Что никто ничего заново разгораживать не будет. А кто уже нагородил – убрать!

– Убрать... Сказать-то легко... Ладно, пошли.

18

Они пошли разбираться. Дуганов в самом деле ладил плетень и замахнулся издали топором на пришедших:

– Я против частной собственности, но это собственность личная! Ее даже при социализме разрешали! И не лезьте поэтому! У меня невроз, Андрей Ильич, не рискуй, пожалуйста!

Пошли дальше по селу. Везде развернулось гороженье огородов, и редко где обходилось мирно, по согласию: там и сям ругались и взывали к совести, к Богу и начальству. Удивительно тихо было на меже между огородами Савичевых и Сироткиных, но там и забор был удивительным: шел с двух сторон вкось, сторонясь самого себя, а в центре вдруг делал причудливую загогулину и соединялся. Савичева и Сироткина оглядывали это чудище и не могли понять, выгодно поделена территория или нет, а мужья объяснить не могли, потому что лежали безгласные, утомленные работой и самогоном.

– Надо заразу уничтожить там, где возникла. Корень вырвать! – сказал Хали-Гали.

И они отправились к корню, то есть к забору между Сущевой и Липкиной. Липкина, кстати, успела убрать улику, то есть провода. Когда Мурзин застал ее за этим занятием, он удивился и сказал:

– Подождали бы, Мария Антоновна, пока я электричество отключу!

– А не отключено разве? Я думала: курица попалась, так и все. То-то я чувствую: щиплется!

А теперь появилась улика уже во дворе Сущевой: канистра с керосином у крыльца, и Липкина, чтобы обратить на это внимание, своим истошным криком созвала чуть ли не все село.

– Вы посмотрите, – кричала она, – что у нее у крыльца стоит! Керосин там стоит, а с утра не было! Дом она мне поджечь готовится!

– Не болтай глупостей! – отвечала Нюра. – Не тронь забор, и я твоего дома не трону!

– Все слышали?! Что ж вы молчите? Я же вас половину учила, а она буклеевская, пришлая, у них там ни у кого совести нет!

Синицына не стерпела:

– Ты, Мария Антоновна, грязью-то не поливай людей. Я тоже из буклеевских бывшая, у меня тоже, значит, совести нет?

– Есть, но мало! – послышался голос из толпы. Синицына живо обернулась:

– Это кто ж такой умный?

И началась такая общая распря, такая склока, поднялся такой гомон, что пришедшему Кравцову не сразу удалось добиться того, чтобы его хотя бы выслушали.

– Граждане! Граждане! – кричал Кравцов. Понемногу все умолкли.

– Граждане села Анисовка! – сказал Кравцов с улыбкой, но решительно. – Господа и товарищи, кому как нравится! Я здесь тоже человек пришлый. Я человек вообще не деревенский, к сожалению, как вы знаете! И я сейчас сюда пришел даже не порядок наводить. Я просто понять хочу. Поможете?

Смутный ропот был ему ответом.

– Анна Антоновна! – обратился Кравцов к Нюре.

– Ну? – недоверчиво откликнулась Сущева.

– Вам, как я понял, желательно сохранить часть земли в том месте, которая от дома?

– Само собой!

– Мы с Андреем Ильичом считали – полтора квадратных метра получается. И что, интересно, может вырасти на такой территории? Мне просто интересно!

– Ведро огурцов! – подсказали Кравцову из толпы.

– Это правда? Ведро огурцов?

– Не в ведре дело, а в принципе! – сказала Нюра.

– Понимаю, – прижал руки к груди Кравцов. – Но опять же, Анна Антоновна, принцип размером в ведро огурцов – согласитесь...

Народ начал посмеиваться. Шаров смотрел на Кравцова одобрительно. Володька Стасов, сидящий на колесном тракторе, с высоты показывал всем руками, сколько это будет – полтора квадратных метра. А поодаль остановилась, сойдя с велосипеда, Людмила Ступина. И взгляд у нее был... заинтересованный.

Чтобы закрепить победу, Кравцов обратился к Липкиной: