Иван Прыжов - История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа

• Название: История кабаков в Росиии в связи с историей русского народа
• Автор: Иван Прыжов
• Издательство: «Авалонъ»
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-395-00203-7

Книга И. Г. Прыжова (1827–85) является единственным значительным исследованием кабаков и в целом русского питейного промысла. Рассказывая о медоварении и пивоварении, о водке, казённой и корчемной, о корчмах, шинках и кружалах, о целовальниках, откупщиках и питухах, автор основывался на многих документах и на богатом личном опыте: завсегдатай московских питейных домов, Прыжов заметил и выделил то, что недоступно пониманию кабинетного исследователя. Книга адресована широкому кругу читателей.

---

Ошибкой было бы, если б мы всё влияние монгольского востока ограничили одним лишь временем татарского ига. Влияние это началось в незапамятной старине и продолжалось в течение всего периода жёсткой борьбы русского племени с дикими ордами, напиравшими с востока. В это время вошли в русскую жизнь кнут — орудие казни, и ура, что у монголов значит — бей, колоти, а у нас возглас народной радости. Затем наступило татарское иго. Не будем распространяться о насилиях и жестокостях татар, на которые плакался Серапион,[92] и о которых дошли до нас и предания и свидетельства памятников. В летописи под 1262 годом записано: «Въ лѣто 6770 бысть вѣчье на бесермены по всѣмъ градомъ русскимъ, и побиша татаръ вездѣ, не терпяще насилiя отъ нихъ, занеже умножишася татаровъ во всѣхъ градѣхъ руских, ясащики живуще не выходя. Тогда жь и Зосиму убиша злаго преступника въ Ярославлѣ; а на Устюзѣ городѣ тогда былъ ясащикъ Буга богатырь, и взялъ у нѣкоего крестьянина дщерь дѣвицу насилiемъ за ясакъ на постелю».

Новые волны насилия и жестокостей нахлынули на русскую землю в XVI веке с нашествием казанских, астраханских (Естер-хан) и сибирских царей, цариц и царевен, князей, князьков и царевичей, которые, предложив свою услугу Московскому царству и поженившись на русских боярышнях, сделались сберегателями русской земли, получили во владение города (Касимов, Звенигород, Каширу, Серпухов, Хотунь, Юрьев), множество сёл и деревень, и один из них, Семион Бекбулатович, был даже великим князем «всея Русiи», а другой, Годунов, цареубийцей и царём.[93] Некрещёные мурзы безнаказанно владели крестьянами, и только два века спустя после так называемого освобождения от татар в 1682 году их заставили креститься. Перед татарщиной отступал даже обычай церкви. Бояре, приходя в церковь, стояли в татарских тафьях, и собор 1551 года по поводу вошедших в жизнь «преданий проклятого и безбожного Махмета» указывал, что «священныя правила возбраняютъ и не повелѣваютъ православнымъ поганскихъ обычаевъ вводити». Ясные следы злого татарского влияния проявились особенно тотчас же после взятия Казани: «И то приiде грѣхъ ради нашихъ Богъ милосердiе свое показалъ надъ Казанью, а в насъ явились гордыи слова и учали мудры быть». В это время появился и кабак — место для продажи водки.

С XVI века на Руси делается известною водка, открытая арабами: арабские al-kohol, áraky; турецкое raky — водка; болгарское — ракия; русское — арак. Рагез, родившийся в 860 году и бывший потом врачом большого госпиталя в Багдаде, первый указал способ приготовления алкоголя из очищенного от негашёной извести винного спирта. В XIII веке водка является в Европе и до XVI века употребляется как лекарство или эссенция и продаётся по аптекам. В 1330 году она известна в южной Германии, в 1460 году в Швеции, в конце XIV века (1398) от генуэзцев, торговавших с Переяславом и Ромном, переходит в южную Русь, и затем в первой половине XVI века распространяется по всему северо-востоку.[94] Воротившись из-под Казани, Иван IV запретил в Москве продавать водку, позволив пить её одним лишь опричникам, и для их попоек построил на Балчуге[95] особый дом, называемый по-татарски кабаком. У татар кабаком назывался постоялый двор, где продавались кушанья и напитки.[96] В 1545 году царское войско сожгло в Казани ханские кабаки, которые в летописи названы царскими: «И кабаки царевы пожгли». В самой Казани, во время взятия её Грозным, стояли Кабацкие врата, находившиеся близ нынешней Засыпкиной улицы. Кабак, заведённый на Балчуге, полюбился царю, и из Москвы начали предписывать наместникам областей прекращать везде торговлю питьями, то есть корчму, корчемство, и заводить царёвы кабаки, то есть места продажи напитков, казённой или откупной.

С появлением кабаков явился и откуп. Пример откупной системы мог быть заимствован из Византии, где издавна императоры отдавали напитки на откуп, или от татар. В Крыму при Шахан-Гирее[97] мы встречаем, странным образом, русского откупщика из Калуги — Хохлова! Первые следы откупа мы находим ещё в 1240 году в Галицкой области, когда боярин Доброслав, овладев Понизьем, отдал Коломыю на откуп «двум беззаконникам от племени смердья».[98] Откуп знала и Москва. В то время, как московский царь в Новгороде «вѣчо сказилъ», то наместники его секли народ, грабили дома или брали откуп. И вот стали писать по городам, чтоб заводили кабаки. В книге сошного письма под 1579 годом сказано: «Въ Усольи на посадѣ держати намѣстнику кабакъ, а на кабакѣ — вино, медъ и пиво». — «А въ Чердынѣ на посадѣ держать намѣстнику кабакъ, а на кабакѣ держать на продажу вино, медъ и пиво». Мы знаем, что у греков и римлян, у германцев и даже у татар — везде питейные дома были в то же время и съестными домами. Такова была и древнеславянская корчма, где народ кормился. Теперь на Руси возникают дома, где можно только пить, а есть нельзя. Чудовищное появление таких питейных домов отзывается на всей последующей истории народа.

Глава VI Новый характер питейного дела в отношении к духовенству, к боярам, к народу

В татарском кабаке, как в постоялом дворе, можно было есть и пить; в московском кабаке велено только пить, и пить одному народу, то есть крестьянам, посадским, ибо им одним запрещено было приготовлять домашние питья. Все же остальные люди пили напитки у себя дома и, кроме того, имели право владеть кабаками. Кроме царя, кабаками владели духовенство и бояре.

Западные монастыри, заводя общины и возделывая громадные пространства пустых земель, проводили в жизнь знание и цивилизацию. Культура винограда, получившая впоследствии громадное экономическое и социальное значение, обязана своим существованием монахам. Таким образом, западный монастырь призывал к труду целые массы народа, и примером монаха проводились в жизнь полезные знания и образование. Русские монастыри также владели землями.

Начиная с XI века, русские церкви и монастыри получали от князей и бояр грады, сёла, деревни, земли, борти, в которых они, руководствуясь номоканонами,[99] устанавливают подати и оброки. Во время татарского ига и потом при московских царях число монастырей и богатство их увеличились необычайно. К концу XVII века насчитывалось до тысячи монастырей, а число душ, которыми владели они, простиралось до миллиона. Одна Троицкая лавра в 1744 году имела до ста тысяч крестьян.

Подобно князьям, монастыри сначала сбирали различные медовые дани. В пользу киевской Софийской митрополичьей вотчины по записи 1415 года шла дань мёдом, которая с разных людей определялась так: 2 колоды мёда, 9 мер мёду, 4 ведра мёду, 2 караймона мёду, ведро мёду, караймон мёду, ручку мёду, постолопщина, с Подолешенской земли под Полозом 3 ведра мёду «а ночь пити», 2 лукне пятипядных, а третье чотыръпядное, 3 ручки меду. В юго-западной Руси, богатой мёдом, князья и бояре обыкновенно приносили в дар церкви медовую дань. В 1463 году княгиня Иулиания Мстиславская жалует Троицкому собору из своих доходов с имения 13 кадей мёду, 8 бочек хмелю, и при этом накадные гроши. В 1480 году князь Юрий Семёнович Гольшанский подтверждает грамоту своего деда на дачу киевскому Печерскому монастырю земли с медовой данью — мера мёду и полмеры мёду. Ту же медовую дань записывает Печерскому монастырю в 1486 году Юрий Зиновьевич. Князь Константин Острожский с женою своею записали в 1520 году в пользу туровской епископской кафедры медовую дань у волости Смедынской — вёдер двенадцать. Киевскому Михайловскому Злотоверховскому монастырю по записи короля Сигизмунда 1526 года дано селище Селивановское, а с него две кади мёду, и разные другие сёла, с которых также шла медовая дань.

На северо-востоке монастыри сбирали пошлину с пива и мёда, и, кроме того, с братчин, тогда как на юго-западе и неслыханно было, чтоб духовное лицо взяло что-нибудь с братства. В северо-восточных монастырях варили в обширных размерах квасы, пива и меды, для чего были заведены квасни с кадями в сотни вёдер, квасоварные и пивные палаты, и пивные дворы. В 1609 году во время осады Троицкой лавры литовцы зажгли пивной двор, который ещё недавно стоял против нынешних наместнических келий. Игумен монастыря, отправляясь в Москву, брал с собой из погреба «три мѣха квасу, мѣх квасу ячново с медвяннымъ смѣшенъ». Когда монастырские приказчики ехали с рыболовья с погонными на весну, то посылали на своз старцам «квасу медвяннаго по ведру, да насадка квасу ячново ведръ въ семь». Когда ехал старец в погоню, то ему давали «квасу медвяннаго яндову большую 10 чашъ, мѣхъ квасу ячново, 4 мѣха квасу обышново, да ставецъ меду». Когда старцы отправлялись на ез, то им давали по 2 четверти солоду яшново, «по ставу по невеликому меду». Мёду покупали для монастыря по 1200 пудов и больше. Особенно славились квасы монастырские, и при Михаиле Фёдоровиче в этом отношении пользовался особой известностью Сергиев монастырь возле Холмогор, куда государь посылал своих поваров для ученья квасного варения. Все монастырские нужды касательно варения напитков исправлялись крестьянами, которые и солод на квас молотили, и пива варили, и с выти по три воза дров на квасы давали, и давали деньги на вино церковное. Монастырские погреба переполнены были бочками питей. У игумна один погреб был на монастыре, а другой за городом. В наказе Гурию, посланному в 1555 году архиепископом в Казань, сказано было: «Меду и пива у себя на погребѣ не держать, — держать у себя на погребѣ квасъ, а вино, медъ и пиво держать за городомъ на погребѣ». В Новодевичьем монастыре, когда жила в нём царица Евдокия, в погребах хранились вино венгерское, бургонское, французское, воложское, вино воложское налитое на ликёр венгерский, и другие вина целыми бочками; водки: тимонная, анисовая и другие, куфами, в том числе одна куфа, залитая сосновым побегом, а другая ландышем; вишнёвки, пива, полпива и меды, тоже бочками; простого вина после царицы осталось 473 ведра.