Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

• Название: Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились
• Автор: Герберт Фейс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0394-8

Всеобъемлющее собрание документальной хроники отражает роль лидеров ведущих мировых держав в процессе формирования и деятельности антигитлеровской коалиции с января 1942-го по май 1945 года. Огромный массив официальных документов, умело подобранный исторический материал, воспоминания, дневники и личная переписка Черчилля, Рузвельта, Сталина и их окружения, малоизвестные факты об антигитлеровской коалиции, тонкий психологический анализ личностей лидеров ушедшей эпохи делают издание поистине уникальным.

---

„У нас есть некоторые любители поспорить, которые готовы устроить шумиху по любому поводу – готовы ли мы будем признать Савойскую династию или правительство Бадольо; это те же, кто поднял шум вокруг Северной Африки. Сегодня я объяснил прессе, что мы собираемся вести переговоры с любым человеком или людьми в Италии, способными обеспечить разоружение и принять меры против беспорядков. Кроме того, я полагаю, что после заключения перемирия мы с вами сможем что-то решить относительно самоопределения Италии“.

У Черчилля не было никаких предчувствий, и он не боялся подвергнуться критике. Этот воин-консерватор в ответном послании от 31 июля заявил, что нисколько не боится признать короля и Бадольо. заранее определив, что они смогут делать исходя из требований. предъявляемых военными целями союзников. Они, добавил премьер-министр, безусловно, воспрепятствуют хаосу, большевизму и гражданскому миру, а поэтому пока он будет энергично возражать против любых заявлений относительно самоопределения.

Но в этот момент переписка между Вашингтоном и Лондоном в отношении решения политических вопросов во время и после капитуляции Италии была прервана инициативами, предпринятыми штабом Эйзенхауэра в Алжире.

В Алжире ускорили подготовку к операции „Аваланш“, предусматривающей высадку морского десанта и захват прилегающей к Неаполю области. Пока шло приготовление, Эйзенхауэр и его штаб интенсивно работали над проектом окончания войны в Италии.

В конечном итоге было создано два документа. Одним было радиообращение к народу Италии с предложением прекратить борьбу; в нем в популярной форме излагалась процедура выхода из войны. В другом документе давался перечень условий перемирия. которые будут подписаны командирами в боевой обстановке. Этот документ состоял из двенадцати коротких пунктов, формулирующих степень участия в решении военных вопросов, которую будет обязано взять на себя правительство Италии. В нем не говорилось о капитуляции как о „безоговорочной“; он был детально проработан и подтверждал полномочия главнокомандующего союзнической армией в установлении военного правительства в Италии. Оставаясь свободным, это правительство подчинялось бы указаниям Объединенного штаба, принимающего решения в отношении правительства и народа Италии по ходу развития событий.

Исходящие от Эйзенхауэра инициативы не понравились Черчиллю по нескольким причинам. Во-первых, он не считал разумным в популярной форме широко оповещать население вражеского государства об условиях перемирия. Премьер-министр полагал, что итальянское правительство должно досконально представлять все наши требования; вот это будет намного правильнее и разумнее. Черчилль опасался возникновения определенного взаимопонимания между Эйзенхауэром и итальянскими властями. Во-вторых, он считал, что условия перемирия должны охватывать как военную, так и гражданскую сферу жизни. В-третьих, он думал, что будет намного лучше, если переговоры с итальянцами относительно условий перемирия будут проводить представители, назначенные им и президентом, а не генералом действующей армии. Еще больше, чем Черчиллю, идея с популярной версией условий перемирия, в которой был убежден президент, не пришлась по вкусу генералу Маршаллу.

Радиообращение Эйзенхауэра, разумным образом переделанное, содержало неоднократные заверения в отношении „честных условий“. За его выступлением не последовало никакой реакции в самой Италии, но в более поздних отчетах говорилось, что все были потрясены услышанным.

Предложенные Эйзенхауэром „краткие“ условия перемирия оказались более удачными. Для придания им большей ясности руководителями Объединенного штаба были внесены некоторые поправки. Затем, чтобы развеять опасения Черчилля и получить его согласие. условия были откорректированы еще раз. Но Черчилль высказался совершенно определенно, заявив, что считает эти условия приемлемыми только в крайнем случае, поскольку никакого согласия в отношении конкретизации условий так и не было достигнуто.

Таким образом, если бы итальянцы неожиданно потребовали мира, Эйзенхауэр уже мог представить согласованные условия перемирия. Но он был вынужден дожидаться удобного случая. В течение последующих нескольких недель, завершившихся победой кампании на Сицилии, правительство Бадольо приступило к переговорам, но не о капитуляции, а о военном соглашении с союзниками.

Пока Эйзенхауэр выжидал возможности представить свои „краткие“ условия, в Вашингтоне американцы и британцы возобновили прерванное рассмотрение „исчерпывающих условий“. Спорные вопросы пытались урегулировать в ходе утомительных заседаний. Ученому, пытающемуся разобраться в существе дискуссий, будет не просто обнаружить, кто и по какой причине хотел добиться принятия своего решения. Поскольку по-прежнему имелись разногласия между американцами и британцами относительно политических аспектов капитуляции, Рузвельт решил хитро обойти этот вопрос. Он сомневался, есть ли необходимость записывать в условия что-то еще. помимо того, что уже отправлено Эйзенхауэру. „Почему, – спрашивал он у Черчилля, – Эйзенхауэру связывают руки документом, который может оказаться ущербным? Почему ему не дают действовать по ситуации?“

Когда Черчилль отплыл из Англии на встречу с президентом в Квебек, вопрос все оставался открытым, но, пока он находился в море, было принято решение о том, что следует добавить статью к „кратким“ условиям в отношении принятия мер в случае возникновения недоразумений при использовании условий. Эта статья уведомляла итальянское правительство, что „другие политические. экономические и финансовые условия будут переданы позже“.

К этому времени итальянцы уже предприняли попытки договориться о переговорах, касающихся условий перемирия. Несмотря на горячие заверения в преданности германскому альянсу, 31 июля Бадольо. с одобрения короля, решил отправить дипломатического представителя для установления непосредственного контакта с британским посольством в Лиссабоне. В качестве советника дипломатической миссии был выбран маркиз Д'Адже; его ранг был достаточно незначителен. чтобы рассматривать это назначение как обычный перевод. До Рима дошел слух, что он вывез из страны драгоценности Чиано.

4 августа состоялся разговор Д'Адже с сэром Рональдом Кэмпбеллом, британским послом в Лиссабоне. По уверениям Д'Адже, итальянское правительство и народ страстно желали выйти из войны и разорвать отношения с Германией. Но поскольку немцы в любой момент могут оккупировать страну, захватив в плен короля, правительство и военную верхушку, то, учитывая определенный риск, итальянцы нуждаются в помощи со стороны союзников. Исходя из этого Д'Адже предложил достигнуть соглашения между Объединенными Нациями и Италией по первоочередным военным и политическим вопросам. Кэмпбелл холодно выслушал Д'Адже. В отправленном Кэмпбеллом отчете о переговорах говорилось: „Д'Адже ни разу не упомянул о мирных условиях, и все сказанное им… было не более чем просьбой о том, что мы должны уберечь Италию не только от немцев, но и от себя самой, и сделать это как можно быстрее“.

Ожидавшее с нетерпением ответа итальянское правительство направило второго представителя, Берио, также являющегося членом итальянского дипломатического корпуса, для проведения консультаций с британским дипломатическим представителем в Танжере. Им были получены более позитивные инструкции; ему следовало сообщить, что итальянское правительство хочет обсудить условия перемирия. Задуманный план обернулся согласованным наступлением вместе с союзниками на Балканах с тем, чтобы заставить немцев вывести войска из Италии и, кроме того, высадиться в Северной Италии; по идее, итальянская армия должна была принять участие в борьбе за освобождение Италии от немцев. События показали, что правительство Бадольо предложило то, что не могло передать, – желание итальянской армии принять участие в тяжелых боях против немцев.

В тот же день, 6 августа, когда Берио сделал предложения британскому консулу в Танжере, итальянский министр иностранных дел Гуарилья и итальянский начальник штаба генерал Амбросио встретились с Риббентропом и генералом Кейтелем. Союзников уведомили, что на этой встрече не было принято никаких решений, и просили не брать ее в расчет. На этом жульническом заседании „…Гуарилья сообщил, что изменения в правительстве Италии являются чисто внутренним делом, а Италия придерживается заявления Бадольо, что „война продолжается“. Затем Амбросио выразил недовольство тем, что Германия без особого доверия относится к обещаниям. данным Италией; итальянские военные круги удивлены большим количеством немецких дивизий, без объявления вошедших на территорию Италии. Опасность вторжения нависла над Южной Италией… но немецкие дивизии концентрировались рядом с Римом и в северной части Италии, вызывая подозрение, что германские войска имеют иные намерения, нежели защита Италии. Тогда Кейтель заявил. что ему неприятен допрос о намерениях со стороны Германии и он возмущен тем, что вместо благодарности за огромную помощь Германии в чрезвычайной ситуации, в которую попала Италия, переброска войск вызывает подозрение… Амброзио вновь подтвердил намерение итальянцев выступать на стороне Германии“.