Скотт Туроу - Законы отцов наших

• Название: Законы отцов наших
• Автор: Скотт Туроу
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037708-4, 978-5-9713-5147-4, 978-5-9762-1614-3, 978-985-16-3478-7

Жена сенатора Эдгара застрелена среди белого дня прямо у собственного автомобиля.

Дело рук гарлемской уличной банды? В этом убеждена полиция.

Однако главный подозреваемый по прозвищу Хардкор утверждает — преступление заказал сын жертвы, Нил Эдгар!

Но зачем состоятельному молодому человеку убивать собственную мать?

Возможно, его просто хотят подставить.

Так считает многоопытный адвокат Хоби Таттл, умеющий выигрывать самые безнадежные дела. И он намерен доказать это в зале суда.

---

— И под выражениями: пришить, чиркнуть, шлепнуть — вы понимали дело так, что белого собираются прикончить из огнестрельного оружия?

— Угу.

— Ну что ж, ладно, мисс Кэмпбелл, а теперь вот что, после того как Хардкор объяснил вам все, вы с ним имели какой-либо разговор там, в той квартире на семнадцатом этаже?

— Нет, сэр. Насколько я помню, нет.

Томми делает резкий вдох через нос.

— А вы не спрашивали его, почему было необходимо убивать родственника Нила?

Она трясет головой с такой энергией, какую до сих пор еще не выказывала.

— Разве он не говорил вам, что делает это по заказу Нила?

— Протест! — Хоби грузно поднимает свою тушу из-за стола. — Протест, ваша честь! Нет никаких веских оснований задавать этот вопрос.

Он уже выражал подобную точку зрения во время вступительной речи Мольто. Томми смотрит на Хоби и буквально испепеляет его взглядом. Его мнение очевидно: Хоби с помощью взятки или каким-либо другим способом склонил свидетельницу к даче ложных показаний. В столь критический момент я решаю вмешаться и наклоняюсь в сторону Баг:

— Вы слышали мистера Мольто, мисс Кэмпбелл? Он утверждает, что Хардкор сказал вам, что делает это по просьбе Нила. Он говорил вам об этом?

— Нет, — отвечает Лавиния. — Я не собираюсь ничего говорить против Нила.

В зале суда воцаряется тишина. Свидетельница Томми переметнулась на другую сторону. Готовый ко всему Мольто проявляет решительность:

— Разве вы не утверждали в своих показаниях, данных четырнадцатого сентября полицейскому Любичу, цитирую: «Я спросила Хардкора, зачем нам поступать так с отцом Нила, и он ответил: „Мы делаем это по просьбе Нила“». Вы говорили это?

— Н-нет, — отвечает Лавиния.

— Вы узнаете этот протокол? — Томми подходит к ней, размахивая бумагами как флагом.

— Я этого не писала. Это не мой почерк.

— Это почерк дознавателя Любича, не так ли? И разве он не записал все в точности с ваших слов? И разве потом вы не подписали протокол? Разве не ваша подпись здесь внизу?

— Да, это написала я, только вот здесь свою фамилию. Остального я не писала.

— Но под всеми словами стоит ваша подпись, не так ли?

— Это просто моя фамилия, вот и все.

— А как раз перед вашей фамилией значится следующее: «Я подписываю этот протокол по своей собственной воле и желанию, без какого-либо принуждения с чьей-либо стороны, и заверяю, что все вышеизложенное записано с моих слов верно и без исправлений».

— Я в этом ничего не понимаю, — говорит Лавиния. Ее красивые темные глаза широко открыты, изображая абсолютную невинность. Вряд ли она могла бы сыграть лучше, даже если ей будут обещаны гречишные оладьи.

— И еще, мисс Кэмпбелл, разве не после вашей встречи с мистером Таттлом вы вдруг решили дезавуировать ту часть ваших показаний, в которых говорилось, что Хардкор сказал вам, что все делается по просьбе Нила?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— О том, что вы лжете.

— Не-а, — возражает Лавиния. — Вот, стало быть, то, что я говорю сейчас, и есть истинная правда. И я никогда и ничего не имела против Нила.

— А вчера, мисс Кэмпбелл, вчера в присутствии мистера Сингха, детектива Любича и меня, когда мы встречались с вами в изоляторе для несовершеннолетних, разве вы фактически не сказали, что вспомнили, как Хардкор говорил, что это делается по просьбе Нила?

— Когда вы все начали уличать меня, кричать, что я вас подвела, и теперь мне не отделаться от М-1? — От обвинения в убийстве первой степени.

С закрытыми глазами Томми останавливается посреди зала. Сбылись самые худшие ожидания обвинителя: главный свидетель заупрямился и наотрез не хочет давать нужные показания. За столом защиты Хоби быстро делает какие-то пометки в своем блокноте. Его бестолковый клиент, сидящий рядом, по-прежнему пристально смотрит на девушку, и на его лице все та же дурацкая ухмылка. Баг, оставленная на время в покое, вдруг чувствует на себе взгляд Нила и, смутившись, опускает глаза.

— Перерыв на ленч? — спрашиваю я Мольто.

С явным облегчением он кивает.

Энни бухает молотком, объявляя перерыв, и зрители встают, шумно обмениваясь впечатлениями. Запахло первой крупной сенсацией. Я остаюсь на своем месте, чтобы занести в судейский дневник несколько очередных пометок касательно Баг. В то же время я осознаю, что еще не составила окончательного мнения ни о ней, ни о сражении, которое вели законники из-за ее показаний.

Появляется Мариэтта. В руках у нее папки с делами на двух новых подсудимых. В обоих случаях выступает государственный защитник, и в обоих случаях поданы ходатайства об освобождении под залог. Слушания назначены на два часа дня, однако Джина Девор уже перехватила Руди Сингха на выходе и уговаривает его. Ей во что бы то ни стало нужно покончить с этими делами сейчас, потому что после обеда у нее слушание по делу о сокрытии преступления, которое будет рассматривать судья Ноланд. Я удовлетворяю просьбу Джины, после чего бряцают ключи, хлопают двери, и транспортные помощники шерифа ведут заключенных.

Мы сразу же получаем преступление дня. Из камеры временного содержания, сутулясь, является Розита Роббинс — маленькая, полная женщина с волосами оранжевого цвета и большим количеством черных отметин на лице. Когда я слушаю описание дела, меня начинает тошнить.

Розита и ее сожитель Фидель принадлежат к группировке «Гангстеров-Изгоев» из Филдерс-Грин. У них была назначена встреча с их подружкой Таней, у которой они хранили многочисленные дозы кокаина, источник дохода и наслаждений. Когда Фидель и Розита явились к Тане на квартиру, то оказалось, что их подружка исчезла, и вместе с ней исчез и весь запас наркотиков. Фидель выместил свою злобу на детях Тани, мальчике восьми лет и девятилетней девочке. Он изнасиловал обоих в задний проход. Насильник содержится под арестом вот уже несколько месяцев. Припертый к стене неопровержимыми доказательствами в виде анализа спермы и данных дактилоскопической экспертизы, он признал себя виновным, и судья Саймон приговорил его к шестидесяти годам заключения. Затем Саймона перевели в канцелярский суд, а я заняла его место. Розита ударилась в бега и попалась совсем недавно на магазинной краже. Скорее всего она не пойдет на сделку с правосудием, объясняют Джина и Руди, так как обвинение, предъявленное ей, незначительно. По делу об изнасиловании в распоряжении прокуратуры нет иных свидетелей, кроме мальчика и девочки. Будучи сама матерью двоих детей, Розита держала несчастных малышей Тани, пока Фидель их насиловал.

— Миллион наличными, — говорю я.

Джина с удивлением уставилась на меня. И ста тысячи долларов вполне хватило бы, чтобы оставить Розиту за решеткой.

— Миллион и ни центом меньше, — подчеркиваю я.

Она встряхивает своей волнистой прической, которая делает ее похожей на школьницу, однако я сомневаюсь, что решение было бы иным, если бы мы поменялись местами. Мне нравится Джина. Это невысокая женщина, стройная и подтянутая. Когда-то она занималась гимнастикой, если мне не изменяет память. Несмотря на маленький рост, не превышающий пяти футов даже в туфлях на высоком каблуке, она держится просто молодцом, и когда видишь Джину в камере временного содержания, беседующей с клиентами, которые нависают над ней своими тушами, невольно начинаешь восхищаться ее мужеством и выдержкой. И все же в прошлом месяце случилось так, что она расплакалась у меня в кабинете. Она потратила уйму времени, которого у нее и так в обрез, чтобы наскрести сумму, требовавшуюся для освобождения под залог Тимфони Вашингтона, с виду приличного молодого человека, которого арестовали за то, что он поджег заднее крыльцо дома своей девушки. Джина уговорила подрядчика, у которого Тим работал подсобником, выплатить авансом полторы тысячи долларов в качестве компенсации за полагавшиеся ему, но неиспользованные льготы. Вечером в пятницу она передала эти деньги матери и сестрам Тимфони, строго-настрого приказав им внести залог в восемь часов утра в понедельник. Однако получилось так, что после уик-энда денег и след простыл. Украли их или растратили — неизвестно; можно было строить любые догадки, потому что члены семьи понаплели Джине всякие небылицы. Тимфони же, оставшийся в тюрьме, обвинил Джину в том, что она попросту обворовала его, и начал грубо оскорблять ее, да так, что пришлось силой уводить его в камеру.

К тому времени как мы закончили с этими делами, зал суда уже почти опустел. За стеклянной перегородкой осталось лишь несколько беседующих между собой завсегдатаев довольно пожилого возраста. Очевидно, пенсионеры, которым некуда спешить. Сет остался в ближнем углу ложи для присяжных. С озабоченным видом он смотрит куда-то себе на колени, и его руки как-то странно снуют. В памяти у меня всплыл вопрос, который я задала себе вчера, после того как нечаянно подслушала его разговор с Дубински, и направляюсь в его сторону.