Скотт Туроу - Законы отцов наших

• Название: Законы отцов наших
• Автор: Скотт Туроу
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037708-4, 978-5-9713-5147-4, 978-5-9762-1614-3, 978-985-16-3478-7

Жена сенатора Эдгара застрелена среди белого дня прямо у собственного автомобиля.

Дело рук гарлемской уличной банды? В этом убеждена полиция.

Однако главный подозреваемый по прозвищу Хардкор утверждает — преступление заказал сын жертвы, Нил Эдгар!

Но зачем состоятельному молодому человеку убивать собственную мать?

Возможно, его просто хотят подставить.

Так считает многоопытный адвокат Хоби Таттл, умеющий выигрывать самые безнадежные дела. И он намерен доказать это в зале суда.

---

— И вот вчера он приходит домой, — объясняла Люси Майклу за ужином в воскресенье вечером, — и сразу принимается собирать вещи. И никаких объяснений. «Черт возьми, да что же это такое?» — думаю я. «Где мои вещи? Где мой рюкзак?» Он носится по квартире как сумасшедший и ничего не отвечает. А я хочу поговорить с ним спокойно. «Хоби, что здесь происходит? Поговори со мной, милый». А он ведет себя так, словно меня там и нет вовсе. Я хожу за ним…

Люси не могла больше говорить. Она плакала. На это не стоило обращать внимания. Вот уже целые сутки она только и делала, что плакала.

— Он сказал, — продолжала она, — «тебе тоже не мешало бы убраться отсюда. Дерьмо воняет все сильнее, и скоро запах доберется и сюда. Тебе тоже может не поздоровиться».

— Что он имел в виду? — Эту историю я слышал от Люси уже несколько раз, однако каждый раз добавлялись какие-то новые детали. — Копы сели ему на хвост?

Она ничего не знала.

— Он был взволнован. То и дело подбегал к окну. А я пытаюсь расспросить его, узнать, что он собирается делать, как нам быть дальше. Тогда он посмотрел на меня как на пустое место. Дескать, а мне какое дело? Я говорю ему: «Господи, Хоби, куда же мне деться? И вообще, что мне теперь делать, как я буду без тебя?» А он… — Плача, она никак не могла найти подходящие слова, чтобы передать его безразличие.

— Где он? — спросил Майкл. — Ему известно, где ты?

В ответ она беспомощно всплеснула руками. В отличие от Люси Майкл не проявлял такой явной растерянности и беспомощности. Он по-прежнему казался несчастным и осунувшимся, но держался более собранно.

— Трудно сказать. Может быть. Я сказала ему, что хочу помочь Сету добраться до Канады. — Она взглянула на меня. — Думаешь, он позвонит?

— Нет, — ответил я. — Не думаю.

Мне уже давно надоело утешать ее. Веселенькое будет путешествие на Север: дезертир, которого якобы похитили, и хиппи, у которой глаза все время на мокром месте. Нельзя сказать, чтобы мне не улыбалась перспектива повидаться с Хоби перед завтрашним отъездом. Вот только скользкая сделка, которая должна была состояться между Эдгарами и моим отцом, отбрасывала тень на эту встречу, в которую я мало верил. Эдгары предупредили меня, что вся наша затея должна оставаться в строжайшем секрете. Впрочем, стыд, который я испытывал, был и так слишком велик, чтобы я решился поделиться своей тайной с кем бы то ни было. В остальном мои планы не были секретом для Хоби, так как в них ничего не изменилось. Эдгарам достанется выкуп, а я в это время буду уже далеко.

Мы втроем пили вино. Последняя ночь перед тем, как я уже должен был перейти в разряд лиц, скрывающихся от правосудия. Мы зажгли свечу, вставленную в бутылку из-под кьянти, и принялись есть крабов, заедая кусочками большого батона из дрожжевого теста, который купила Люси за день до того в надежде на сентиментальное примирение с Хоби. Наша беседа так и застряла на этой теме. Весь вечер Люси вспоминала о том, как ее планы потерпели фиаско. Каждому из нас, я имею в виду себя и Майкла, эти воспоминания навевали грустные мысли о собственных неудачах на любовном фронте.

— Хорошенькое трио у нас получилось, — вырвалось случайно у меня.

Я вспомнил вдруг сказку, которую много раз читал Нилу перед сном. В ней рассказывалось о трех музыкантах: слепом, глухом и немом. Они находят друг друга, и дела у них идут на лад. Они создают бродячий оркестр. Закончив читать, я закрывал книгу и всегда думал, какие же они несчастные. Теперь меня распирало от смеха. Наконец я не выдержал и рассмеялся вслух:

— Жертвы угасшей любви.

Майкл отреагировал на эти слова усталой молчаливой улыбкой и доел остатки крабового салата, аккуратно вытерев тарелку кусочком булки, который затем отправил себе в рот.

Настало время последнего выпуска вечерних новостей. Люси прикорнула на диване и незаметно для себя заснула крепким сном. Несколько раз я пытался разбудить ее, чтобы поделиться своими чувствами по поводу самых последних событий. В субботу во время ралли в Нью-Хейвене в поддержку Боба Сила организаторы этой акции призвали к общенациональной студенческой забастовке протеста против войны. Никсон обозвал студенческих радикалов бродягами, однако идея забастовки получила широкую поддержку. План одобрили студенческие газеты одиннадцати крупных университетов, в том числе Принстона, Сары Лоуренс и Дэмона.

С другой стороны, вторгшиеся в Камбоджу американские войска обнаружили весьма немного следов присутствия Северного Вьетнама.

В качестве оперативной базы — термина, употреблявшегося Эдгарами, — Джун выбрала мотель «Кэмпу тревел», находившийся на восточной окраине Дэмона, где Университетский бульвар переходил в автостраду. Именно там наша затея должна была облечься в реальную форму, и оттуда же я должен был отправиться в Канаду. В понедельник около полудня там меня должна была ждать Джун.

В то утро я, как всегда, поднялся наверх, чтобы отвести Нила в школу.

— Привет, — сказал я ему.

Он сильно сжал мою руку. Джун попросила меня не прощаться с Нилом, опасаясь, что мальчик может устроить сцену. Я объяснил ему, что уезжаю в путешествие и поэтому не смогу его сегодня забрать из школы.

— Я обязательно пришлю тебе кучу красивых открыток.

— Я люблю конфеты, — сказал Нил, немного насупившись и таким тоном, будто я этого не знал.

Затем я погрузил свои сумки в машину и поехал к «Робсону». В шкафу я заметил вещи, которые Сонни надевала на работе: накрахмаленный белый фартук и белые туфли. В этом наряде она немного смахивала на медсестру. Когда я увидел ее, у меня от грусти сжалось сердце. Возникло такое чувство, будто с момента нашего расставания прошло несколько лет, а не недель. Ее волосы были заплетены в аккуратные косички, уложенные под сеткой на затылке, а сверху, как птица на гнезде, сидела маленькая белая шапочка. Она вся засветилась радостью, увидев меня в дверях ресторанчика. Буря эмоций нахлынула на меня, и я подошел к ней, стоявшей у старой стойки, куда повар ставил тарелки с ленчем.

— Добрый день, Сонни! Очень рад видеть тебя! — Чтобы не выдавать волнения, я засунул руки в карманы джинсов.

— И я очень рада. — Она, конечно, рассчитывала на то, что я заеду к ней попрощаться. — Я боялась, что ты уже уехал. Ты ведь давно не звонил. Гэс, я выйду на минутку.

Гэс стоял по другую сторону прилавка. Он вытер руку о засаленный фартук и молча кивнул. Во рту у него торчал окурок настолько маленький, что я удивился, как он только еще не обжег себе губы. Сонни Сорвала куртку с вешалки у стойки и повела меня через кухню на задний двор. Бетонный пол, покрытый красной краской, не блистал особой чистотой. Несмотря на все усилия, уборщицы не могли отскрести въевшуюся в него грязь.

— Я скоро вернусь! — крикнула Сонни в ответ на чей-то протестующий возглас и, распахнув железную решетку, вышла в переулок.

От мусорных баков, переполненных кухонными отходами, исходила характерная вонь. На деревянной ступеньке у дверного проема лежал кот. Он растянулся на солнце и, зажмурив глаза, водил лапой в воздухе, очевидно, наслаждаясь воспоминаниями, доставшимися ему в генах по наследству от славного предка, родившегося тигром.

Как только мы оказались наедине, Сонни подошла и обняла меня. Она прижалась ко мне, положив голову мне на грудь так, словно между нами все по-старому и не было никаких взаимных обид и ссор. Ощущение ее тела, такого знакомого, повергло меня в бездну противоречивых эмоций.

— Ты ждал до последней минуты, — сказала она.

— Да, это точно. Вот уже целый час, как я являюсь кандидатом на отсидку. Какой-нибудь офицер на призывном пункте смотрит на мою фамилию в списке, сверяясь с данными дорожной полиции о пострадавших в авариях за последние двое суток, и надеется, что ему не придется заводить дело на дезертира и заниматься всей этой писаниной. — Несмотря на всю неопределенность момента, мое решение по-прежнему казалось мне единственно верным.

Разговор зашел о Корпусе мира. Заявление, поданное Сонни, прошло все инстанции с неслыханной скоростью. В следующем месяце она должна была отправиться в Манилу. Ее прикомандировали к Центру планирования семьи, находившемуся в северной части страны. Сонни рассказывала об этом без заметного воодушевления. Это было конкретное место, обычная работа. В ее первоначальном представлении Корпус мира был окружен аурой романтики. Она рисовала себе непроходимые девственные леса и джунгли, встречи с культурами далекого, чуть ли не доисторического прошлого. Однако при упоминании об этом Центре в памяти оживали картины кишащих людьми и похожих на муравейники азиатских городов — Бомбея, Бангкока: отчаянная нищета, поголовная неграмотность, грязь, коррупция, поразившая все слои населения сверху донизу. Теперь в Сонни уже не было прежней уверенности, что, проделав путь в десять тысяч километров, она обретет вечную истину или что ее будут ждать необыкновенные приключения, которые, как ей казалось, она могла упустить, оставаясь со мной.