Эптон Синклер - Столица

• Название: Столица
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1957

---

Глава тринадцатая

Опять пришла суббота, а с нею — приглашение от Лестер-Тоддсов провести конец недели у них в поместье в Нью-Джерси. Монтэгю сидел взаперти, кругом обложившись книгами, но Оливер с возмущением накинулся на него и извлек на свет божий. Будь проклят этот процесс— уж не собирается ли он ради одного процесса загубить всю свою карьеру? Он должен встречаться с людьми — во всяком случае, с людьми «стоящими». А Тоддсы весьма и весьма «стоящие» — целая компания денежных тузов, крупная сила в страховом мире; и если Монтэгю собирается быть юристом по страховым делам, то отклонить их приглашение просто безумие. У них будет Фредди Вэндэм и, как слышно, также и Бетти Уимен. Монтэгю улыбнулся, услыхав эту новость. Он уже заметил, что его брат всегда «случайно» проводит воскресенье там, где бывает Бетти, но где никогда не бывает ее дедушка.

И вот лакей Монтэгю уложил его чемоданы, а горничная— сундуки Элис, и в собственном вагоне Тоддсов они вместе с другими гостями доехали до отдаленного предместья Джерси, откуда автомобиль помчал их по широкой гоночной дороге к видневшемуся на вершине горы дворцу. Здесь жил чванливый Лестер-Тоддс, а по окрестным холмам разбросаны были виллы других ультрабогачей — как и он, удалившихся от городского шума в эту уединенную местность. Публика здесь была самая что ни на есть «избранная»; все эти люди делали вид, будто смотрят на столичное общество свысока, и круглый год развлекались как могли в своем замкнутом кругу: летом устраивали выставки лошадей под открытым небом, а осенью—охоту на лисиц, на которую выезжали в самых фантастических костюмах.

Сами Тоддсы тоже принадлежали к числу страстных охотников на всевозможного зверя, рыская то по охотничьим угодьям своих клубов, то по частным заповедникам, кочуя, в зависимости от сезона, между Флоридой, Северной Каролиной и Онтарио, заглядывая иногда в Норвегию, Новый Брауншвейг или Британскую Колумбию. А здесь, дома, у них была целая собственная гора, поросшая тщательно охраняемым девственным лесом, и на вершине ее дворец в стиле ренессанс, который они небрежно называли «охотничьим домиком»; он заключал в себе такие articles de vertu [18], как, например, стол в десять тысяч долларов, стулья к нему, по две тысячи долларов каждый, а также совсем простенькие с виду коврики, стоившие от десяти до двадцати тысяч долларов штука. Во всех этих ценах -можно легко было удостовериться, просмотрев разложенные в холле альбомы с газетными статьями, в которых описывался их дом. В субботние дни миссис Тоддс встречала приглашенных в серебристо-сером платье, на котором спереди был вышит шелками павлин с драгоценными камнями в каждом пере и крупным солитером вместо глаза. По вечерам происходили танцы; тогда она появлялась в туалете, усыпанном сотнями бриллиантов, и приветствовала гостей, стоя на ковре, украшенном камнями в тон платью.

Оглядевшись, Монтэгю пришел к выводу, что таких развращенных людей, как Тоддсы и их друзья, ему еще не приходилось встречать: у них еще больше ели и пили и еще откровеннее, чем где бы то ни было, вели любовные интриги. Он до некоторой степени уже усвоил принятый в обществе особый жаргон, но тут употреблялось столько условных словечек, что он опять почувствовал себя крайне неловко. Беседовавшая с ним молодая леди, перемывая косточки присутствовавших, сказала про одного юношу, что он сущая «судорога», и, увидав на лице Монтэгю недоумевающее выражение, воскликнула: «Уверена, вы ничего не поняли!» Монтэгю позволил себе высказать предположение, что этот юноша ей просто не нравится.

Была здесь и миссис Харпер — недавно вернувшаяся из Лондона уроженка Чикаго. Десять лет назад она наводнила Нью-Йорк миллионами от доходов своего громадного универсального магазина и затем, движимая мечтой о покорении новых миров, отправилась дальше. В то время она еще изъяснялась более или менее нормальным языком, но, побывав в Англии, стала говорить «тюалет» и опускать звук «р»; когда Монтэгю на лету убил при ней какую-то птицу, она снисходительно обронила: «Я вижю, в стьельбе вы пьосто хюдожник!» Однажды, сидя в автомобиле рядом с шофером, он слышал, как эта «знатная» дама назвала «хамьем» почтенных джерсейских фермеров, предки которых когда-то с боем изгнали с территории своего штата британцев и их наемников.

Иметь миссис Харпер в числе гостей считалось необыкновенной честью; дома ее передвижения сопровождались помпой, которая была бы под стать самой королеве Виктории: путь ее следования украшался гирляндами и флагами, и толпы школьников приветствовали ее восторженными криками. На родине она владела несколькими поместьями, а в Шотландии у нее было сто тысяч акров земли под охотничьим заповедником. Миссис Харпер занималась коллекционированием драгоценностей, принадлежавших самым романтическим и прекрасным королевам прошлого. На бал она пришла в каком-то подобии бриллиантового нагрудника, который покрывал всю ее грудь, так что казалось, будто она одета в сверканье и свет. С нею явилась ее приятельница — англичанка миссис Перси, сопровождавшая ее в триумфальном шествии по дворам и замкам Европы. Миссис Перси выставляла напоказ свою знаменитую цепочку для лорнета, в которой было собрано по одному из всех редчайших и красивейших драгоценных камней. На миссис Перси было платье из легкой золотой ткани, отделанное целым состоянием венецианских кружев; успех она имела потрясающий, но лишь до тех пор, пока не распространился слух, что платье переделано из туалета, который миссис Харпер надевала на бал к одной лондонской герцогине. Сама леди из Чикаго никогда не появлялась в одном и том же одеянии дважды.

Элис провела у Тоддсов восхитительный вечер; мужчины были от нее без ума, и в особенности один — молодой человек по фамилии Файет; он чуть не бросился к ее ногам. Файет был состоятелен, но, к несчастью, приобрел капитал благодаря тайной женитьбе на одной богатой девице (она тоже присутствовала на этом балу), и потому с практической точки зрения его знаки внимания не могли быть особенно желательны для Элис.

Забота о выяснении этих подробностей легла целиком на Монтэгю, так как его брат был весь поглощен ухаживанием за Бетти Уимен. Они то и дело куда-то скрывались вдвоем, появляясь лишь когда гостей звали к столу, что служило предметом шуток для всего общества; поэтому, возвращаясь домой, Монтэгю счел нужным отечески поинтересоваться намерениями Оливера.

— Мы объяснились друг другу в любви, но пока не решаемся объявить о нашей помолвке,— ответил тот.

— Когда ты думаешь жениться?

— Бог знает,— ответил Оливер.— Старик не даст ей ни цента.

— Разве ты не в состоянии сам обеспечить жену?

— Я? Помилуй, Аллен, неужели ты думаешь, что Бетти согласится жить в бедности?

— А ты ее спрашивал? — осведомился Монтэгю.

— Благодарю покорно! И не подумал. У меня нет ни малейшего желания прозябать в хибарке с девушкой, которая выросла во дворце.

— Что же вы станете делать?

— Видишь ли, у Бетти есть богатая тетка, которая сидит в сумасшедшем доме. Я тоже помаленьку сколачиваю капиталец, и старику в конце концов придется смягчиться. А пока что мы с Бетти очень недурно проводим время

— Ну, видимо, не очень-то сильно вы влюблены,— заметил Монтэгю, на что его брат весело ответил, что влюблены они ровно настолько, насколько это им нравится.

Разговор происходил в поезде, в понедельник утром. Заметив, что брат стал по-деловому серьезен, Оливер сказал:

— Ты, кажется, снова собираешься зарыться в свои книги. Но один вечер на этой неделе ты все-таки пожертвуешь ради обеда, на котором тебе важно присутствовать.

— У кого обед? — спросил Монтэгю.

— О, это длинная история,—ответил Оливер.— Я расскажу тебе после. Сначала мы еще должны условиться насчет будущей недели,—надеюсь, ты не забыл, что это рождественская неделя и что тебе все равно не придется работать.

— Это невозможно! — воскликнул Монтэгю.

— Это более возможно, чем что бы то ни было другое,— твердо сказал Оливер.— Элдридж-Дэвоны зовут нас прокатиться к ним на виллу вверх по Гудзону, и я принял их приглашение.

— Как! На всю неделю?

— На всю. Поверь, визит к ним для тебя важнее всех прочих дел. Миссис Уинни заедет за нами в своем автомобиле, и у Дэвонов ты завяжешь уйму необходимых знакомств.

— Оливер, я прямо не представляю, как мне быть,— в отчаянии воскликнул Монтэгю и принялся горячо спорить с братом, перечисляя предстоящие ему многочисленные дела. В ответ на это Оливер лишь ограничился замечанием, что была бы охота, а возможность найдется; и кто же это отказывает Элдридж-Дэвонам, если они пригласили провести у них рождество!

И действительно, возможность нашлась. На прошлой встрече мистер Хэсбрук сказал, что очень много для процесса им уже сделано и что он перешлет Монтэгю имеющиеся у него бумаги. Приехав утром в контору, тот нашел их у себя на столе. Это была целая кипа в несколько тысяч страниц, проглядев которые, Монтэгю к величайшему своему огорчению увидел, что они содержат не только исчерпывающий судебный иск со всеми необходимыми ссылками и цитатами, но и краткий предварительный набросок его речи,— словом, весь подготовительный материал, собранный самым основательным и добросовестным образом. Проделанная уже работа стоила никак не менее, чем десять или пятнадцать тысяч долларов, и Монтэгю сидел смущенный, перелистывая аккуратно отпечатанные на машинке страницы. Да, если все клиенты будут поступать с ним, как мистер Хэсбрук, он сможет позволить себе проводить рождественские праздники в гостях!