Иосиф Лаврецкий - САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ

• Название: САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ
• Автор: Иосиф Лаврецкий
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Книга известного советского ученого И. Р. Лаврецкого рассказывает о героическом пути славного сына чилийского народа, лауреата международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Сальвадора Альенде. Имя Сальвадора Альенде стало символом бесстрашного революционера. преданного идеалам демократии и отдавшего свою жизнь за дело народа.

---

В 1922 году рабочее движение в Чили находилось на подъеме. В начале этого года IV съезд Социалистической рабочей партии, заседавший в Ранкагуа, по предложению Луиса Эмилио Рекабаррена постановил присоединиться к Коммунистическому Интернационалу и переименовать партию в Коммунистическую партию Чили. Это событие широко обсуждалось в печати, среди рабочих, студентов.

Оживленные комментарии вызывали и сообщения из Советской России. Рождение нового мира на необъятных просторах бывшей царской империи, подвиги Красной Армии, победившей внутреннюю контрреволюцию и силы империалистических интервентов, конфискация помещичьей земли, фабрик, заводов и банков и передача их в руки трудящихся, деятельность Ленина, верховного вождя революции, — обо всем этом писали чилийские газеты. Одни — с ненавистью, другие — с удивлением и недоверием, третьи — сочувственно, с надеждой, что большевистский эксперимент увенчается успехом, воплотит в жизнь идеалы социальной справедливости, откроет новую эру в истории человечества.

Рекабаррен одним из первых в Чили понял историческое значение Октября. «Нынешняя Россия — это факел для всего мира, — писал он в 1918 году. — Привет этой России! Революционная Россия, освобождающая мир от войны, — это самый могучий оплот подлинной демократии трудового народа». С победой революции Россия, предвидел Рекабаррен, «будет несокрушимой базой для свержения капиталистического строя во всем мире, с его империализмом и милитаризмом».

В Чили политическая жизнь всегда носила бурный характер. Некоторые иностранные наблюдатели объясняли это какими-то особыми свойствами, якобы присущими чилийскому национальному характеру. Так, например, известный шведский писатель А. Лундквист пишет, что «в душе каждого чилийца, особенно жителя Сантьяго, вечно клокочет вулканическое беспокойство. Это мучительная неудовлетворенность жизнью, горестное сознание неспособности быть сразу всем, чем он хочет: европейцем и в то же время индейцем, чилийцем и гражданином мира, сыном природы и цивилизованным человеком. Сердце его сжигают совершенно противоположные стремления: к земле и техническому прогрессу, к деревенскому лету и городской зиме, к уединению и обществу».

Разгадку этого «вулканического беспокойства» следует искать в социальных «болячках», свойственных Чили, как и иным странам Латинской Америки.

Знакомство с сапожником Хуаном Демарчи, мастерская которого находилась поблизости от дома Чичо, открыло юноше безбрежный и новый для него мир социальных утопий, классовых боев, рабочего движения со всеми его сложностями, нюансами, надеждами и разочарованиями.

Хуан Демарчи, итальянский эмигрант-анархист, как все анархисты, считал государство величайшим злом, которое следует разрушить, чтобы человек обрел счастье и свободу. В Латинской Америке слово «большевики» переводили как «максималисты», поэтому Демарчи считал их единомышленниками и с восторгом рассказывал Чичо о достижениях Страны Советов. Альенде, уже будучи президентом, вспоминал: «Закончив уроки в лицее, я заходил поговорить с этим анархистом, который оказал глубокое влияние на мое идейное развитие. Хотя ему было более 60 лет, он охотно беседовал со мной. Он научил меня играть в шахматы, он обсуждал со мной разные вопросы, он одалживал мне книги…»

Демарчи по сравнению с Чичо был старцем, но в своем собеседнике он видел не юнца, а кандидата в будущие борцы, ибо кому, как не молодым, следовало продолжать борьбу за святое дело освобождения человечества от всяческого гнета, которую начали в свое время великие титаны социализма. Так рассуждал старый анархист, заражавший Чичо своей пламенной верой в торжество добра над злом, снабжавший его брошюрами Бакунина, Кропоткина, Лафарга, Рекабаррена, итальянского анархиста Малатесты, чилийского демократа Франсиско Бильбао, испанского социалиста Пабло Иглесиаса.

Теперь Чичо совсем другими глазами смотрел на окружавшую его действительность: на толпы изможденных от недоедания и болезней рото, в прохудившихся одеждах, страдающих зимой от холода и летом от жары, на самодовольных, разодетых по последней моде богачей, претендовавших на роль вершителей судеб страны. Армия, полиция, судьи, духовенство — прислужники эксплуататоров, с жаром убеждал своего юного друга старый анархист, и Чичо с каждым днем все больше верил ему, ибо сама жизнь подтверждала рассуждения Демарчи.

В 1924 году Чичо закончил с отличием лицей и стал чемпионом страны среди юношей по десятиборью и плаванию. Он с самозабвением отдавался спорту, обожал верховую езду, стрельбу по мишеням. Юноша рос крепким, выносливым, энергичным, веселым. Но любовь к жизни и ее радостям не превратила его в беззаботного и бездумного повесу, как часто случалось со многими сверстниками его круга. Юного Альенде все больше и больше волновала судьба обездоленных, их борьба за социальное освобождение. Он уже понимал, что это проблема «номер один» для его народа, хотя и не видел еще конкретных путей ее решения.

На семейном совете согласились, что Чичо посвятит себя медицине, следуя укоренившейся в семье традиции. Это совпадало и с его собственным желанием. Ведь врач, как подтверждали своей деятельностью его прадедушка и дедушка, может принести много добра нуждающимся и отверженным. А творить добро Чичо уже тогда считал основной целью человеческого существования.

В то время медицинское образование в Чили можно было получить только в Национальном университете в Сантьяго на медицинском факультете, деканом которого некогда был прадедушка Чичо. О том времени напоминал студентам портрет доктора Висенте Падина, висевший в кабинете декана.

Согласно чилийскому законодательству каждый мужчина, достигший 18-летнего возраста, должен пройти военную службу. Чтобы не прерывать потом учебу в университете, Чичо решает поступить добровольцем в армию еще до достижения совершеннолетия, сразу же после окончания лицея. Военную службу он проходит в кирасирском полку, расквартированном неподалеку от Вальпараисо, на аристократическом курорте Винья-дель-Мар. Здесь Чичо сталкивается со слепой, бездушной дисциплиной, привитой прусскими инструкторами.

Еще в конце XIX века в Чили усилилось влияние германского капитала, резко возросла иммиграция немцев в страну, где они оседали целыми колониями. В Вальдивии, например, их стало так много, что эта провинция походила на немецкое княжество. В 1895 году правительство пригласило германскую военную миссию, поручив ей реорганизацию и модернизацию чилийской армии. Немцы принялись за дело со свойственной им профессиональной деловитостью. Они внесли в армию «прусский дух». Офицерский корпус, и без того гордившийся одержанной в Тихоокеанской войне победой, стал еще более заносчивым, спесивым и замкнутым. В нем быстро росло число выходцев из Германии, немецкие колонисты считали лучшей карьерой для своих сыновей военную.

Не прошло и десяти лет, как чилийская армия внешне стала походить на германскую. Армейская форма, прусский гусиный шаг, палочная дисциплина — все напоминало больше прусские, чем местные традиции.

Чичо не приемлет палочную дисциплину. Когда однажды его товарища по службе несправедливо наказал офицер, Чичо запротестовал, за что был послан на гауптвахту. Офицеры-профессионалы с недоверием относились к отпрыску семьи Альенде, за которой укоренилась слава масонов и радикалов. Однако поводов для претензий он не давал. Чичо безупречно нес строевую службу, отлично управлялся с конем, был отменным стрелком, прекрасно разбирался в военном деле.

В то же время за месяцы пребывания в кирасирском полку Чичо смог убедиться, что офицеры, в особенности молодые, далеко не все реакционны. Среди демократически настроенных офицеров — выходцев из средних слоев, вынужденных жить на скудное жалованье, — пользовался популярностью полковник Мармадуке Грове. Он был близко связан с семьей Альенде: его брат Эдуардо был женат на сестре Чичо — Инее. Дон Марма, как называли в семье полковника, сын ирландского врача, осевшего в Чили, служил не только в сухопутных войсках, но на флоте и в авиации, был военным атташе в Лондоне и Берлине, где стал сторонником социал-демократии. Он часто бывал в доме дона Сальвадора, и Чичо неоднократно был свидетелем политических споров и дискуссий между его отцом и полковником, отличавшимся резкостью суждений и вынашивавшим планы социальных реформ.

Тем временем в жизни дона Сальвадора произошли новые перемены. Он был назначен членом Комитета жалоб, которому поручалось наблюдение за проведением плебисцита в Такне. Плебисцит должен был решить дальнейшую судьбу этой территории. Семья Альенде в этой связи вновь переезжает в Такну, с нею едет Чичо.

На этот раз Альенде пробыли в Такне недолго. Плебисцит был отложен, комитет распущен, и дон Сальвадор вернулся в Вальпараисо.