Карл Маркс - Собрание сочинений, том 5

• Название: Собрание сочинений, том 5
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Пятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с марта по ноябрь 1848 года.

В годы, предшествовавшие февральской революции во Франции и мартовской революции в Германии, Маркс и Энгельс разработали философские основы научного коммунизма, сформулировали главные положения марксизма о всемирно-исторической роли пролетариата, о диктатуре пролетариата, определили важнейшие принципы тактики революционной борьбы рабочего класса.

---

§ 1. Производительные работники: короли, офицеры, лорды, сельское духовенство и т. д.

§ 2. Непроизводительные работники: матросы, крестьяне, ткачи, прядильщики и т. д.

Согласно этой таблице, производит § 1, а получает § 2. В этом смысле г-н Пфуль и утверждает, будто король что-то дает.

Заявление Пфуля показывает, чего ждут в Берлине от героя «хорватского порядка и свободы»{162}.

Последние события в Берлине напоминают столкновения 23 августа в Вене между гражданским ополчением и народом, также вызванные камарильей. За этим 23 августа последовало 5 октября.

Написано К. Марксом 18 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «NEUE Rheinische Zeitung» № 121, 20 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

«REFORME» ОБ ИЮНЬСКОМ ВОССТАНИИ

Париж. Когда «Neue Rheinische Zeitung», единственная европейская газета — за исключением английской «Northern Star» — имела мужество и проницательность 29 июня правильно оценить июньскую революцию{163}, ее выступление встретили не опровержениями, а доносами.

Факты подтвердили впоследствии наше мнение даже в глазах самых близоруких людей, если только собственный интерес окончательно не лишил их способности видеть.

Осрамилась тогда и французская пресса. Более решительные парижские газеты были закрыты. «Reforme», единственная радикальная газета, дальнейшее существование которой было допущено Кавеньяком, запинаясь искала оправданий для благородных июньских борцов и, как милостыню, вымаливала у победителя гуманность для побежденных. На попрошайку, разумеется, не обращали внимания. Потребовались сперва полное выявление результатов июньской победы, многомесячная резкая критика со стороны провинциальных газет, не скованных осадным положением, явное возрождение партии Тьера, чтобы «Reforme» уразумела случившееся.

В связи с проектом крайней левой об амнистии газета отмечает в своем номере от 18 октября:

«Когда народ сошел с баррикад, он никого не наказывал. Народ! Тогда он был господином, сувереном, победителем; ему целовали руки и ноги, отдавали честь его блузе, в один голос восторгались его благородными чувствами. И по справедливости: он был великодушен.

Теперь его дети и братья находятся в тюрьмах, на галерах, стоят перед военным судом. После того как народ не мог уже больше переносить голод, после того как он увидел, что целые толпы честолюбцев, набранных им с улицы, спокойно проходят мимо него и поднимаются во дворцы, после того как он в течение трех долгих месяцев верил республике в кредит, — после этого наступил такой день, когда народ, при виде своих голодающих детей и обессилевших отцов, потерял голову и ринулся в бой.

Он дорого заплатил за это. Его сыновья пали под пулями, а те, что остались, были разделены на две категории: одних предали военному суду, других отправили в ссылку — без следствия, без предоставления права защиты, без приговора! Любой другой стране чужды такие приемы — даже стране кабилов.

Никогда за свое двадцатилетнее существование монархия не осмеливалась на что-либо подобное.

В те дни газеты, спекулировавшие на династиях, опьяненные запахом трупов, готовые в любой момент дерзко надругаться над мертвыми» (ср. «Kolnische Zeitung» от 29 июня), «извергали всякого рода злостную клевету, еще до судебного расследования оскверняли честь народа и требовали передачи побежденных — живых и мертвых — чрезвычайным судам; они выдавали побежденных на расправу национальной гвардии и армии, становясь маклерами палача, прислужниками у позорного столба. Рабы безумной жажды мести, эти газеты выдумывали преступления; они усугубляли наше горе и изощрялись в оскорблениях и во лжи!» (Ср. «Neue Rheinische Zeitung» от 1 июля по поводу французского «Constitutionnel», бельгийской «Independance» и «Kolnische Zeitung»{164}.)

«Газета «Constitutionnel» открыто содержала лавочку, торговавшую чудовищными извращениями и россказнями о гнусных зверствах. Эта газета прекрасно знала, что лгала, но как раз это ей и нужно было для се торговли и политики. Как купец и вместе с тем дипломат, она торговала «преступлениями в розницу», как торгуют другими товарами «на аршин». Этой недурной спекуляции должен был когда-нибудь наступить конец. Противоречия нагромождались одно на другое; в актах военного суда, в списках сосланных не было обнаружено ни одного имени каторжника. Были исчерпаны все средства для надругательства над отчаянием. И газета замолчала, подсчитав свои барыши».

Написано К. Марксом около 20 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinishe Zeitung» № 123, 22 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

АНГЛО-ФРАНЦУЗСКОЕ ПОСРЕДНИЧЕСТВО В ИТАЛИИ

Кёльн, 21 октября. Англо-французское посредничество в Италии прекращено. Череп дипломатии скалит зубы после каждой революции, и главным образом после наступления реакции, следующей за каждой революцией. Но всякий раз, когда раздаются громовые раскаты новой революции, дипломатия заползает в свой благоухающий склеп. Венская революция опрокинула, словно карточный домик, франко-английскую дипломатию.

Пальмерстон расписался в своем бессилии, Бастид — тоже. Венская революция положила конец, по их собственному признанию, скучной переписке этих господ. Бастид официально сообщил об этом сардинскому послу маркизу Риччи.

На запрос последнего, «не возьмется ли Франция при известных условиях за оружие в пользу Сардинии», суровый республиканец Бастид (из «National») сделал реверанс один, другой, третий раз и запел:

«Надейтесь на меня, но не плошайте сами, И бог, наверное, тогда поможет вам»[265].

Франция-де твердо держится принципа невмешательства, — того самого принципа, борьба против которого во времена Гизо годами питала Бастида и всех прочих господ из «National».

В этом итальянском вопросе «добропорядочная» французская республика вконец оскандалилась бы, если бы только со времени чреватого событиями июня для нее возможен был еще больший позор. Rien pour la gloire!{165} — твердят друзья торговли во что бы то ни стало. Rien pour la gloire! — таков девиз добродетельной, умеренной, благопристойной, солидной, добропорядочной, словом — буржуазной республики. Rien pour la gloire! Ламартин олицетворял иллюзию буржуазной республики в отношении самой себя, преувеличенное, фантастическое, восторженное представление, составленное ею о самой себе, ее грезу о своем собственном величии. Чего только нельзя себе вообразить! Подобно Эолу, освободившему из своих мехов все ветры, Ламартин выпустил и одним дуновением погнал на восток и на запад всех воздушных призраков, все фразы буржуазной республики — ветреные слова о братстве всех народов, об освобождении, которое Франция понесет всем народам, о самопожертвовании Франции в интересах всех народов.

А что он сделал? — ничего! Дополнить его фразы делом взяли на себя Кавеньяк и его направленное вовне орудие, Бастид.

Спокойно взирали эти господа на неслыханные сцены в Неаполе, на неслыханные сцены в Мессине, на неслыханные сцены в Милане и его округе.

А для того чтобы не оставалось ни малейшего сомнения, что в «добропорядочной» республике господствует тот же класс, а потому проводится та же внешняя политика, что и при конституционной монархии, при Кавеньяке та же политика, что и при Луи-Филиппе, — в международных распрях прибегают к старому и вечно новому средству, к entente cordiale{166} с Англией, с Англией Пальмерстона, с Англией контрреволюционной буржуазии.

Но история не должна забыть всей остроты, всей pointe этого положения. Редактор «National», Бастид, должен был судорожно ухватиться за руку Англии. А ведь entente cordiale представляла собой главный козырь, который бедный англофобский «National» в течение всего своего существования пускал вход против Гизо.

На надгробном камне «добропорядочной» республики будет начертано: Бастид — Пальмерстон.

Но «добропорядочные» республиканцы пошли даже дальше entente cordiale Гизо. Офицеры французского флота позволили себе угощаться на банкете, устроенном неаполитанскими офицерами, и на дымящихся еще развалинах Мессины пили за здоровье неаполитанского короля, этого слабоумного тигра Фердинанда. А над их головами испарялись фразы Ламартина.

Написано К. Марксом 21 октября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 123, 22 октября 1848 г.

Перевод с немецкого

«ОБРАЗЦОВОЕ КОНСТИТУЦИОННОЕ ГОСУДАРСТВО»

Кёльн, 21 октября. Каждый раз все с новым и новым удовольствием мы возвращаемся к нашему «образцовому конституционному государству», к Бельгии.

В одном из предыдущих номеров нашей газеты мы доказывали, что «самым крупным вассалом Леопольда» является «пауперизм». Мы показали, что, если преступность, хотя бы только среди юношей и девушек моложе 18 лет, стихийно росла бы и дальше в такой же пропорции, как в 1845–1847 гг., то «в 1856 г. в тюрьме сидела бы вся Бельгия, в том числе и не родившиеся еще дети». Вместе с тем мы показали, что в той же мере, в какой растут пауперизм и преступность, иссякают в Бельгии и источники дохода от промышленности («Neue Rheinische Zeitung» № 68){167}.