Владимир Кукель - Правда о гибели Черноморского флота

• Название: Правда о гибели Черноморского флота
• Автор: Владимир Кукель
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На стр. 415 автор, описывая чрезвычайно важное с исторической точки зрения делегатское собрание от 14 июня, состоявшееся при участии представителей Кубано-Черноморской республики, очень кратко его обходит, приведя только речь Рубина и вскользь упомянув о факте посылки делегации от собрания на заседание ЦИК Кубано-Черноморской республики в Екатеринодар, зато умолчав совершенно о присутствии представителя фронтовых частей Кубано-Черноморской республики, об его любопытной реплике, о всей вообще обстановке, сложившейся между 14 и 16 июня, т. е. за промежуток времени, протекший со дня собрания до момента, когда окончательно решилась судьба флота.

Ни в одном месте своего труда автор не заикается об угрозе Кубано-Черноморской республики, высказанной ее представителем по адресу новороссийских моряков.

Отсылая читателя к моему введению, в котором указанным событиям уделено достаточно внимания, предоставляю ему самому сделать выводы по поводу досадной забывчивости Н. Р. Гутана.

Весьма характерна, между прочим, попытка автора оправдать тот факт, что А. И. Тихменев не высказал за все время развития трагедии Черноморского флота своего взгляда, как надлежало бы поступить с флотом, а в особенности в то время, когда не только матросская масса, но и большинство командного состава, окончательно сбитые с толку, не могли прийти к определенному, достойному решению.

Автор прекрасно понимал, что каждый добросовестный критик, рассматривающий этот исторический период, задает вопрос: "а на каком решении о судьбе флота настаивал командующий? Высказал ли он открыто и мужественно свое определенное мнение?". И вот на стр. 416 мы находим:

"Временно командующий флотом почти совершенно не принимал участия в заседаниях и ни разу не высказал командам своей точки зрения. Учитывая настроение матросов, которые вновь вспоминали митинговые лозунги, и зная на основании опыта, что на людей в таком состоянии в хорошем смысле повлиять нельзя, он ждал момента, когда они, испробовав все, придут и скажут: приказывайте что нам делать".

Эта цитата характерна еще тем, что она еще раз подчеркивает всю шаткость выдвигаемых автором оправдательных аргументов. В самом деле, чем, как ни полным отсутствием воли и беспринципностью, можно назвать изложенное поведение А. И. Тихменева: он ждал, когда массы, испробовав все, придут и скажут: "приказывайте что нам делать".

Тихменеву, конечно, не могло прийти в голову то обстоятельство, что именно в такие моменты, которые имели место в рассматриваемый период, и при существующей обстановке массы не пришли бы к нему просить вывести их из создавшегося положения, и вот почему: психологически это могло бы иметь место только тогда, когда для выхода из положения собственными средствами, без риска, личной гибели, не было бы никакой надежды. В данном же случае такие выходы, как, например, просто удрать или уйти в Севастополь, оставались до самого конца.

Между тем веское слово честного и достойного решения, высказанное командующим, пользовавшимся, благодаря своему демократическому образу действий, большим авторитетом, сыграло бы конечно крупную роль: оно собрало бы вокруг него группу наиболее решительных и твердых людей, как из числа матросов, так и командного состава, которой, конечно, не могла бы помешать выполнить свой долг перед Родиной и флотом беспринципная и трусливая другая часть моряков.

По-видимому, чувствуя несостоятельность и двусмысленность своих объяснений, Н. Р. Гутан старается замаскировать свои неблаговидные поступки "техническими" условиями, из которых был только один выход: в Севастополь, в объятия немцев. На стр. 416 читаем:

"За этот короткий, но тяжелый промежуток времени, командующий всячески изыскивал способ спасти суда, но, к сожалению, выхода не представлялось. Увести корабли было некуда, так как не оставалось ни одного порта, где хотя бы временно суда могли укрыться: ввести же флот куда-нибудь, чтобы топить его на мелком месте, было невозможно, так как большинство команд не пошло бы в море, а разбежалось. Кроме того, флот, с минимумом команды, а частью - на буксире, т. е. в совершенно небоеспособном состоянии, вряд ли был бы пропущен неприятелем далее 10-12 миль".

Бедный А. И. Тихменев и бедные его советники! Вот воистину трагическое, безвыходное положение. Надо было уйти куда-то в море, более, чем на 10-12 миль; искать какие-то мелкие места, а команда видите ли не хотела. Воистину командующий флотом прав: кто же пойдет искать мелких место в открытом море, когда их достаточно у берегов, где стоит флот.

Вероятно, А. И. Тихменев забыл в тревоге дней, что в Новороссийске, перед самой гаванью, есть какие угодно места; хоть на полторы сажени, хоть на пятнадцать - выбирай, да и только.

Дальше, на стр. 417, приводится взгляд атамана П. Н. Краснова, информированного А. И. Тихменевым о положении дел на флоте и одобрившего намерение флота идти в Севастополь. Этот взгляд, как говорит автор на той же 437стр., был передан А. И. Тихменеву через гимназистку, "прибывшую в Новороссийск за несколько часов до момента, когда окончательно надо было прийти к тому или другому решению". То есть за несколько часов до заседания 16 июня, решившего судьбу флота. Не слышится ли здесь глубокий вздох облегчения, вырвавшийся из стесненной груди А. И. Тихменева и "иже с ним", что так кстати, во время безнадежной экскурсии в область "мелких мест", пришел совет столь "почтенного", умудренного опытом генерала (кстати немецкой ориентации)?

Неведомая никому гимназистка рассекает гордиев узел и возвещает истину трусливо колеблющимся отцам флота.

Не открывается ли завеса над решением, упомянутого заседания: не был ли поход в Севастополь, столь лелеемый в душе А. И. Тихменевым и Н. Р. Гутаном и столь трудно в начале осуществимый, теперь зафиксированным; как твердое и бесповоротное решение?

На той же 417 стр. читаем:

"Для того чтобы хоть немного понять психологию тех сравнительно немногих офицеров, которые до конца связали свою судьбу с кораблями, на которых они плавали и с которыми сжились особенно за время войны, надо ознакомиться с той обстановкой, в которой им приходилось решать тяжелый вопрос спасения флота. Помощи ждать было неоткуда. Оставаться в Новороссийске было нельзя, ибо такое решение было равносильно отдаче судов германцам в неповрежденном состоянии, ибо личный состав в последнюю минуту все равно разбежался бы и некому было бы взрывать суда".

Эту характеристику офицеров Новороссийской эскадры я оставляю в силе только для тех из них, которые сдали свои корабли противнику. В самом деле, - что значит фраза: "оставаться в Новороссийске было нельзя?" - Куда же надо было идти? - Ясно, в Севастополь: сдавать суда немцам в том же неповрежденном состоянии.

Что значит фраза: "Ибо такое решение было равносильно отдаче германцам судов в неповрежденном состоянии, ибо личный состав в последнюю минуту все равно разбежался бы и некому было бы взрывать суда?". Это значит, что А. И. Тихменев, Н. Р. Гутан и компания тоже разбежалась бы, как разбежались их компаньоны, командир миноносца "Фидониси", бывший старший лейтенант Мицкевич со своими офицерами. Эти офицеры не могли пойти в Севастополь, так как команда, не пожелав ни топиться, ни идти в Севастополь, до последнего человека просто удрала, пробралась затем на моторе в город Керчь, а оттуда сухим путем в Севастополь.

А между тем, как показал дальнейший опыт, и как теоретически совершенно верно предсказывала другая группа офицеров, топившая флот при гораздо более трудных политических и технических условиях, для приведения в негодность кораблей нужно было иметь очень мало участников. Одних же морских офицеров в Новороссийске находилось более 100 человек и на каждом корабле несомненно осталось бы в среднем не менее 5-7 человек матросов (что тоже оправдалось на практике), чего конечно было совершенно достаточно для уничтожения судов.

По моему глубокому убеждению, группа моих "противников" лишь на словах не хотела этого понять, в душе же несомненно она все знала и все учитывала не хуже нас.

И вот на стр. 411 обнаруживается истинная подкладка всех "технических" препятствий, воздвигнутых А. И. Тихменевым на пути к почетной, добровольной гибели флота. За всеми предлогами, не выдерживающими критики, яснее и яснее проступает обыкновенное "шкурничество":

"Капитан 1 ранга А. И. Тихменев в присутствии флагманов объявил И. И. Вахрамееву и Н. П. Глебову-Авилову, что он преждевременно взрывать корабли не будет, ибо уверен, что если при данной обстановке он отдаст подобное приказание, то команда скорее выбросит за борт его, офицеров и И. И. Вахрамеева с Н. П. Авиловым, чем потопит корабли".

Если читатель вспомнит приведенный выше разговор А. И. Тихменева со мной, имевший место 16 июня вечером, он убедится, что командующий флотом ни на минуту не переставал считаться с возможностью вылететь за борт. Это "почетное" самочувствие не покинуло его и тогда, когда пришло время взрывать корабли.