Вадим Шефнер - Последний суд

• Название: Последний суд
• Автор: Вадим Шефнер
• Жанр: Русская классическая проза

Вадим Сергеевич Шефнер (1915–2002) — замечательный поэт и прозаик — считал прозу «другой стороной поэзии». «Проза для меня, — признавался он, — не низший жанр, не отхожий промысел, а, перефразируя Клаузевица, продолжение поэзии иными средствами». Еще в 1940 году в журнале «Ленинград» Шефнер опубликовал рассказ «День чужой смерти» и с тех пор, все больше входя во вкус, писал прозу: сперва о своем питерском детстве, о детдомовцах 1920-х годов, о фронте и блокаде, потом обратился к «ненаучной» фантастике и «сказкам для умных». В собрании сочинений писателя проза занимает три объемистых тома из четырех.

Тем не менее не все из созданного им было напечатано. В шефнеровском архиве сохранился план неосуществленного прозаического сборника, где значатся рассказы, так никогда и не увидевшие свет. Открывает тот сборник рассказ «Последний суд» («Сутяга»), принадлежащий к военному циклу. На этих рассказах лежит печать настроений той далекой уже эпохи, но они и теперь представляют интерес, и не только историко-литературный, а и читательский, порукой чему их живая интонация и скрытая в них человеческая боль.

Игорь Кузьмичев

---

Все подняли бокалы. Поднял и комендант, но потом опустил и что-то сказал Кринкову.

— Господин комендант желает, чтобы вы первым выпили, — сказал Кринков старику Чернову, — знаете, бывают случаи… Конечно, вы человек свой. Но все-таки…

Старик поднял бокал и молча осушил его до дна.

И сразу же все, почтительно глядя на коменданта, выпили свои бокалы, и комендант тоже. И сразу же поднялся шум, начались разговоры.

— А ну-ка, господин Чернов, брякните что-нибудь из судебной практики, — нагло-льстиво, чуя в старике чуть ли не будущее начальство, проговорил полицай Вальковский.

— Ха-ха-ха! Разрешите узнать, под какую советскую статью мы подходим? — сыто смеясь, спросил Кринков.

Старик Чернов встал. Глаза его налились кровью.

— Нет вам статей! Смертным судом сужу вас! — крикнул он.

Все онемели, застыли, еще не понимая, что происходит. Но вот упал лицом на столик орехового дерева комендант, хрипло закричал что-то и сполз на пол. И один из полицаев кинулся к дверям, но по пути споткнулся обо что-то невидимое, упал, забился в судорогах. И Кринков кинулся к выходу, и успел выбежать, и уже затопал наверх — в аптеку за противоядием, но не добежал: с лестницы послышался тяжелый, глухой стук упавшего тела.

А Чернов был уже мертв, и лицо его было спокойно: он сделал все, что мог.