Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы

• Название: Пенсне для слепой курицы
• Автор: Галина Куликова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04526-0

На что способна женщина, если ее по-настоящему рассердить? А четыре рассерженные женщины? В жизни Марины Заботиной началась черная полоса. Ее похитили, привезли на ее же собственную дачу и потребовали писать ежедневные доносы на шефа, преуспевающего бизнесмена. Возмущенная Марина, естественно, отказалась, но уже на следующий день при странных обстоятельствах умер ее муж Матвей. Самоубийство! — уверенно утверждает милиция. Но даже слепая курица невооруженным глазом заметит, что это не так. Марине надо что-то делать, но что?.. Вскоре она знакомится с тремя дамами, которых постигла та же самая участь, и — решает действовать! Она сколачивает из бедных вдов отряд быстрого реагирования, который, не щадя живота своего, бросается ловить убийц, шантажистов и негодяев…

---

— Он классный парень, твой муж, — шепотом сказал мне на ухо незаметно подошедший сзади Егор. — Жаль, если с ним что-нибудь случится. Не правда ли?

Я резко обернулась, но моего мучителя уже не было. На сегодня он исчез окончательно, снова лишив меня покоя.

Все воскресенье я представляла себе, как буду шпионить за Горчаковым, и это приводило меня в отчаяние. «Почему я? Почему не Липа, например? А это отвратительное предписание забраться к шефу в постель!» Задание явно было с душком, но что же делать?

В понедельник я впервые за время работы на фирме изменила своим принципам и явилась на службу в открытом коротком платье. По моим личным стандартам, это почти что порнография.

Липа даже внимание не обратила на мой вид: все игрища, касавшиеся взаимоотношений полов, она стойко игнорировала. Если ее кто-нибудь не втягивал в спор, конечно. Тогда — берегись. Она могла вогнать в краску кого угодно.

Зато Горчаков, кажется, был слегка озадачен. Еще бы! Я вечно изображала из себя одуванчик, а тут вдруг голые плечи, длинные ноги — с ума сойти.

— Здравствуйте, э-э-э… — сказал он и, замешкавшись на пороге, тупо глядел на меня несколько долгих секунд.

Я в ответ мило улыбнулась и в унисон Липе пропела:

— Здра-а-авствуйте!

Горчаков был моей тайной любовью. Мечтой, причем изначально недосягаемой. Это было примерно то же самое, что влюбиться в какого-нибудь Тома Круза. Горчакова тоже нельзя потрогать руками, хотя каждый божий день я подходила к нему так близко, что чувствовала запах его туалетной воды. Он, конечно, не знал, как я к нему отношусь. Скажи ему кто-нибудь, что он возбуждает в своей исполнительной помощнице жаркие чувства, думаю, он просто не поверил бы.

Горчакову исполнилось тридцать лет. Метр восемьдесят два, приятное лицо со всеми атрибутами мужественности, каштановые волосы, потрясающе выразительные глаза. Короче, у него были все данные для того, чтобы покорять женщин. Но он покорил одну-единственную, свою жену. Ее именем он назвал фирму.

Я ни разу не видела Альбину Горчакову, но мне было достаточно короткого замечания Липы: она красавица, и ей всего двадцать один год. Поскольку их сыну Жене недавно исполнилось три, выходило, что брак для девушки был ранним, а любовь наверняка пылкой. Горчаков постоянно звонил ей по телефону со службы, интересовался, как дела. Заметьте — не она ему, а он ей. Вот что такое примерный семьянин! Я до слез завидовала этой женщине.

Раскрыв блокнот, я написала сверху число, потом цифру 1 и старательно вывела: «Пришел на службу в 10.00, скрылся в своем кабинете». Интересно, может ли эта информация навредить Горчакову? Через полчаса он вызвал меня к себе. Кто-то что-то напутал с последним договором. Пытаясь разобраться в бумажках, я наклонилась над сидящим в кресле шефом, начисто лишив его возможности избежать близости моего декольте.

В разгар нашего диалога в кабинет зашел заместитель Горчакова Степан Потоцкий. Этот сразу оценил мой вид, поцокал языком и, позабыв на время о делах, завел какой-то игривый разговор. Наконец Горчаков напомнил о себе сухим покашливанием, и я ретировалась. На сегодня достаточно. Я записала в свой блокнот еще пару пунктов, не забыв упомянуть визит Потоцкого и звонок шефа жене.

По мере приближения конца рабочего дня на душе у меня становилось все противнее. Одно дело — стучать на нелюбимого шефа, и совсем другое — на любимого мужчину. Листок из блокнота жег мне руки. Я сунула его в сумочку и медленно двинулась в сторону «Белорусской». Все во мне бунтовало против этой поездки. Ноги не шли, сделавшись пластилиновыми, горло пересохло, руки тряслись.

Я немного постояла перед входом в метро, потом плюнула и, достав из сумочки злосчастный листок, бросила его в урну. Отряхнув руки, словно от какой-то гадости, я отправилась гулять по дорогим магазинам. Когда фээсбэшники позвонят (а они позвонят обязательно!), я скажу, что передумала. Что просто не могу предавать своего шефа. Что для меня это настоящая пытка. Лучше уж я уволюсь.

Мысль об увольнении пугала. Уволиться — означает потерять из виду объект своего обожания. Ради чего я должна жертвовать личным счастьем?

Егор дал о себе знать в десять часов вечера. Я только вышла из душа и, включив фен, едва не прозевала телефонный звонок., — Ну? — спросил он, не считая нужным представляться. — Почему вас не было в условленном месте?

От его голоса все мои внутренности мгновенно сжались в комок. Туда же попал и язык. Я еле-еле вытащила его из общей кучи-малы и промямлила:

— Я подумала и посчитала это непорядочным. Ну… следить за своим начальником. Который мне как отец родной…

— Послушайте, девушка, — процедил Егор. — Кажется, вы в субботу плохо меня расслышали. Я кое-что сказал про вашего мужа. Ведь он вам дорог? Хотя бы как материальный источник существования?

— Зачем вы меня пугаете? — возмутилась я. — Это некрасиво!

Егор рассмеялся в трубку, как Фантомас в одноименном фильме — с отчетливыми раздельными «ха-ха-ха».

— Я вас не пугаю, а предупреждаю, — прошипел он. — А предупреждаю я всего один раз. Понятно?

Телефон посылал короткие гудки прямо в мой мозг, лихорадочно искавший способ избежать ловушки. Они угрожают. Матвей — самая близкая мишень. Еще у меня был младший брат в Смоленске, а у него, в свою очередь, умница-жена и двое очаровательных детишек. Я поняла: если что — дело дойдет и до них. Где же выход?

Вторник прошел гораздо хуже, чем понедельник. Несмотря на то, что я снова облачилась в свое старое платье, Горчаков поглядывал на меня с подозрением и разговаривал как-то странно, будто я только что перенесла мозговую горячку. Липа оставалась невозмутимой, словно факир в окружении восторженной публики.

— Жара действует на умственные способности мужчин, — сделала она вывод после того, как Горчаков вышел в приемную, молча постоял на пороге, стушевался и снова скрылся в своем кабинете.

— Мне кажется, его потрясло то, что вчера я пришла на работу полуголой, — честно призналась я.

— Так это ж было вчера. Думаешь, он настолько впечатлительный?

Я пожала плечами. И тут на моем столе зазвонил телефон. Это снова оказался Егор. Наверное, он решил начать психическую атаку.

— Марина Александровна? Надеюсь, вы сегодня придете?

— Нет, не приеду, — дрожащим голосом заявила я. — Я же вам все популярно изложила вчера.

— И не передумали? — с преувеличенным сожалением сказал он. — Наверное, я плохо все объяснил. Ну ничего, в следующий раз постараюсь сделать это более доходчиво.

Я положила трубку на рычаг, попав только с третьего раза. В горле у меня стоял ком, я готова была разреветься. Две слезинки повисли у меня на ресницах. В этот момент в поле моего зрения снова появился Горчаков.

— Что случилось? — тревожно спросил шеф, подходя к моему столу.

— Ничего, — пробормотала я. — Все в порядке.

— Я же вижу, что нет.

— Какой-то тип добивается от нее взаимности, — сказала со своего места Липа, нимало не смущаясь. — Наверняка чем-нибудь шантажирует. Я права, Мариша?

— А вы разве не замужем? — растерянно спросил шеф.

Липа фыркнула, собирая свой портфель, я предпочла просто кивнуть.

— И что ваш муж, он… м-м-м… никак не реагирует на ситуацию?

Липа жизнерадостно попрощалась с нами и вышла из офиса. Слезинки сорвались с ресниц и покатились по щекам, подгоняемые следующими.

— Он… Он ничего не знает, — пробормотала я, пытаясь остановить слезы.

Почему-то мне казалось, что, проявляя ко мне повышенное внимание, Горчаков как бы играет на руку фээсбэшникам.

— Я не могу вам чем-то помочь? — неуверенно спросил шеф.

— Нет, ну что вы, Сергей Алексеевич! Мне так неловко. Я сама разберусь. Но все равно спасибо за предложение.

Воспользовавшись тем, что рабочий день уже кончился, я стремглав выскочила из офиса и, зорко оглядевшись по сторонам, ринулась в сторону метро. Остановилась у газетного лотка, чтобы отдышаться. Люди спешили по своим делам, сосредоточенные и уставшие. Но мне почему-то казалось, что среди них обязательно есть некто, интересующийся моей персоной. Едва я об этом подумала, как ко мне подскочил щуплый парнишка лет четырнадцати.

— Марина Александровна? — громко спросил он. — Меня послали передать вам это.

Он подождал, пока я разверну протянутую бумажку. На ней был отпечатан номер телефона, абсолютно мне незнакомый.

— Вас просили сегодня после десяти позвонить до этому телефону и представиться. Просто назовите свою фамилию, и все. Обещаете?

«Они с ума сошли, — подумала я. — Вербуют детей». А вслух сказала:

— Обещаю.

Пацан в ту же секунду испарился, а я спрятала бумажку в одно из отделений кошелька. Шпионские страсти, черт побери! Удастся ли мне отделаться от этих типов? Поверят ли они, что я не разболтаю Горчакову о слежке? Ведь логично предположить, что, если я отказалась следить за ним, федералы поставят на это дело кого-то другого. Того же Потоцкого, к примеру. Почему нет? А я возьму и предупрежу шефа. Может быть, поэтому они продолжают нажимать на меня?