Екатерина Левина - Соловей для черного принца

• Название: Соловей для черного принца
• Автор: Екатерина Левина
• Жанр: Исторические любовные романы

Как причудливы, а порой ужасны игры насмешницы-судьбы! Рядом с деревушкой, куда судьба привела героиню, стоит древний замок, принадлежавший ее деду, графу Китчестеру. Округа полнится сплетнями о старом графе и, в особенности, о выходках его подопечного — странного мальчика с белыми волосами. Поговаривают, что он то и есть наследник! Но, ведь, у старика уже есть наследница… Правда, графу еще надо признать ее права!… Пройдут годы, прежде чем юная Найтингейл отправится к замку… Это навсегда изменит ее жизнь! В этой книге есть все — и грустные нотки, и юмор, и почти сказочный замок с привидениями и скелетами в шкафах, и 'драконы', плетущие интриги, и жуткий убийца, затаившийся среди обитателей замка, и, конечно же, любовь… Но любовь ли? Иногда безумие скрывается за маской любви…

---

Путь в прачечную оставался для меня неизведанным. Там я была только однажды — вместе с Жаннин, знакомившей меня с хозяйством. После долгого блуждания по темным коридорам, которые с умышленным постоянством вели меня в крохотные кладовые, устланные щербатым полом, где на перегонки разбегались тараканы, стоило мне открыть скрипучую дверь, я, наконец, вышла в просторную сушильню.

Узкие окна полуподвального помещения располагались на уровне земли. В мутные стекла, заросшие дёрном и плющом, пробивались редкие лучи солнца. От стены до стены растянулись веревки с навешанными друг на друга многочисленными простынями, пододеяльниками и наволочками. От них исходил непередаваемый винегрет сильных запахов, от которых слезились глаза и хотелось чихать. Только что выстиранное белье всегда пахнет по-особому: свежестью и лавандой, ни на йоту не перебившими резкий запах щёлоча и дегтярного мыла.

Прачечная, по моим представлениям, должна быть где-то рядом. Я огляделась в поисках выхода, но из-за нависшего до самого пола белья не сразу заметила дверь. Направившись к ней, я вдруг услышала приглушенные голоса. Они доносились с дальнего угла, где стояли низкие гладильные столы. Белье скрывало говоривших.

Я вовсе не собиралась подслушивать! Сначала я честно вознамерилась покинуть сушильню. Но, признаюсь, сладость любопытства оказалась гораздо соблазнительнее, чем тактичный и крайне неинформативный порыв совести. Кому понадобилось шептаться, прячась за простынями?! Это могли быть слуги. Но зачем им вести себя столь таинственно и подозрительно?

Стараясь ступать бесшумно, я подошла к выходу, чтобы успеть, в случае чего быстренько улизнуть, и замерла, прислушиваясь. Воистину говорят, кто подслушивает, тот редко услышит о себе что-нибудь хорошее.

Один из голосов принадлежал всегда веселой Жаннин. Только сейчас этот голос шептал с яростью, свойственной очень разозленному человеку.

— Ты бы видел, как она зыркает на меня! Аж до пяток прожигает своими глазищами!

Ответа я не разобрала. Голос ее собеседника звучал едва слышно.

— Господи, откуда я знаю, что она подозревает?! — раздраженно произнесла Жаннин. — Я же не могу пойти да спросить у нее!

И опять я не расслышала ответ.

— Но ей известно, что меня не было в комнате! В бреду она постоянно твердила об этом… На кой черт ее туда вообще понесло?! Может, уже подозревала? Ты же слышал, что она говорила…

В груди у меня сильнее заколотилось сердце. Совесть тут же перестала мучиться от недостатка воспитания, и я еще сильнее навострила уши, стараясь ничего не упустить.

— Конечно, это был бред! Никто не принял ее болтовню за чистую монету… Хотя, нет. Кажется, Дамьян все понял! Он так посмотрел на меня!… Успокойся, он же не может шантажировать собст… По крайне мере, до сих пор же молчал! Мой сын не самый законченный тип!… И потом, вряд ли он подумал про тебя. Никто бы не подумал!

Ее собеседник что-то буркнул. Мне же хотелось услышать и узнать его. На свой страх и риск я немного прошла в их сторону и притаилась между рядами белья. Ладони вспотели. Я непроизвольно вытерла их о платье в руках.

— Она так говорила, будто ей все известно!

— Неужели догадалась? О Боже!

Вот так сюрприз! По тихому, чуть громче мышиного шороха, голосу я узнала Уолтера.

— Едва ли. Но она не глупа! Далеко не глупа! Я всё гадаю, до чего она додумалась? Девчонка убеждена, будто я подсыпала ей что-то в отвар! А утром даже не стала пить то, что я принесла. Дурочка! Разыграла усталость, но меня-то не проведешь! Я сразу смекнула, что к чему.

— Нам надо быть осторожными. Тщательно следить за своим поведением.

— Но мы и так после той злополучной ночи практически не встречались!

— Поверь, для меня это так же печально. Но мы же не хотим, чтобы все раскрылось?

— Бумажная твоя голова! Если так трясешься, что все всплывет, тогда довольствуйся своей вяленной воблой!

— Ну что, ты, душечка моя, я вовсе не трясусь, — сорвавшись на комариный писк, отозвался Уолтер, — а сохраняю завидное спокойствие. Это ты в последнее время стала нервная и раздражительная… Если у тебя расстройство, возьми у Эллен успокоительное.

— У меня нет расстройства! — отрезала Жаннин, переходя на визгливые нотки.

— Тише, тише, нас могут услышать!

— Ты что остатки мозгов на свои бездарные стишки просадил! Кто нас может услышать? Все слуги в этот час на кухне.

— Значит, у нас есть время… — с надеждой в голосе спросил Уолтер.

Я услышала довольный смешок и красноречивый звук чмоканья

— У нас полно времени, мой тигр!

Как они отреагировали, если бы обнаружили меня здесь? Мой тигр! Надо же! Я зажала рот рукой, опасаясь, что судорожные позывы к смеху выльются в бурное веселье. Надо выбираться отсюда. Я развернулась и медленно двинулась в сторону выхода. Подойдя к двери, я чуть приоткрыла ее. Раздался жуткий, как мне показалось, скрип. В помещении сразу же наступила гробовая тишина. А в следующее мгновение Жаннин зашептала громко и тревожно:

— Тс-с-с! Здесь кто-то есть.

Уже не таясь, я распахнула дверь и поспешила вперед по коридору, желая как можно быстрее покинуть сушильню. Дощатый пол застонал подо мной. Мэтью Уолтер плаксиво запричитал:

— Ты же говорила, что нас не услышат, что никого нет…Теперь слуги всё растрезвонят! Эллен все узнает…И буйный, помешанный старик тоже…

Уже удаляясь, я услышала, как Жаннин грубо прервала его:

— Тихо, ты! Это не слуги, идиот!

Коридор вывел меня в прачечную. Но там, как и следовало ожидать, никого не было. Отсюда я попала в новый переход с чуланами и кладовыми, и лишь через некоторое время добралась до кухни, где вовсю кипела неутомимая деятельность.

Расторопные служанки усердно драили кастрюли, чистили и резали, резво стуча ножами, даже коричневое лицо кучера то и дело мелькало над охапками поленьев. В очаге ревело пламя, из горшков поднимался пар, а в воздухе царил запах пекущегося хлеба. И над всей этой кутерьмой властно дирижировала поварёшкой миссис Гривз в нестиранном да к тому же слишком узком для ее доброй талии фартуке.

А между ведром с очистками и горкой ощипанных кур, весь облепленный пухом и перьями, восседал Джордан. По-видимому, пребывая в поисках того Ватерлоо, которое обязано быть у каждого амбициозного дворецкого, взрастившего в себе командирского гения, он, было, решил взять под личный контроль кухню. Но после безуспешных попыток подчинить себе дородную кухарку и заставить ее действовать согласно его "плану компании", Джордан вынужден был унять свой командирский пыл и сдать позиции, принявшись за ощипывание кур.

При виде меня миссис Гривз уперла руки в бока и радушно предложила испробовать лакомых булочек. Не дожидаясь ответа, она тут же засуетилась, расталкивая помощниц и пробираясь к накрытой полотенцем душистой сдобе. Кухарка ловко насадила на длинную вилку пышную булочку, блестевшую румяным боком, и торжественно подала мне. Под ее надзором я щедро отхватила кусок от горячей сливочной мякоти. На что Гривз одобрительно кивнула и приказала налить мне утреннего молока.

И лишь проследив, как я расправилась с угощением, и оставшись довольной мной, она по-хозяйски спросила, что привело меня в такое неприемлемое для леди место. Узнав, что мне нужно срочно почистить платье, кухарка выделила для этого дела миссис Стоун, сообщив, что у матери несносного отпрыска, чья главная задача опробовать на себе каждое встреченное им грязевое месиво, талант приводить в идеальный порядок испачканную и пришедшую в негодность одежду.

Вместе с Мартой Стоун мы направились в прачечную. Если я боялась вновь наткнуться на затаившуюся парочку, то напрасно. В помещениях было тихо и пусто. Вскоре мое платье выглядело как новенькое, а мои уши уморились, выстрадав целую лавину рассказов о проделках и шалостях непоседливого Леми Стоуна.

Наконец, около четырех часов я покинула Китчестер, уверенная, что в эту ночь меня ждут только ярмарочные потехи и забавы…

Однако настроение у меня было отнюдь не праздничным. Подслушанный разговор вызывал настолько противоречивые мысли, что мозг, переполненный ими, грозил взорваться.

Кто бы мог подумать, что душка Жаннин обзаведется любовником — да еще таким! Разумеется, бывшая театральная дива, как она себя непритязательно величала, в дни молодости была избалована мужским преклонением. Живя в глуши, она томилась и иссыхала без целебного, жизненно необходимого, как воздух, любовного эликсира. А что подстегнуло к разврату мистера Уолтера, оставалось для меня под покровом тайны. Видимо, заоблачные высоты, куда он каждую минуту устремлялся в поисках ускользающей рифмы, стали недосягаемы для его поэтического дара. Поэтому отвергнутому небесами рифмоплету пришлось искать свою несравненную музу на земле, довольствуясь тем, что попалось под руку.