Г Кунгуров - Артамошка Лузин

• Название: Артамошка Лузин
• Автор: Г Кунгуров
• Жанр: История

---

- Живем, как бог велит, - с достоинством ответил мужик, - а не так, как самому надобно.

- Веди и кажи, где те ямы!

Мужик неподвижно сидел, потом жалобно простонал:

- То не можно. Оставьте богово богу, не мешайте людям смерть принять... Не тревожьте...

- Артамошка! - крикнул Филимон. - Дай-ка человеку соли.

- Сколь?

- Сколь унесет.

- Не много ли, тятька? Не столь богаты солью.

- Делай! - рассердился Филимон.

Артамошка принес мешок соли и легко сбросил его с плеча под ноги мужику. Мужик впился костлявыми руками в дерюжный мешок и торопливо поволок его в тайгу. Сделал несколько шагов и упал, оглянулся, вновь вцепился в мешок, вновь упал от бессилья. Ватажники вздумали помочь ему, но он зарычал зверем, замахал руками: никого к себе не подпускает. Как муравей, вертелся он около мешка и волок его по земле.

Вскоре из темного леса показались люди. Выглядывая из-за деревьев, они моргали глазами испуганно и дико. Ветер трепал всклокоченные бороды и седые космы, спадающие до плеч. Ватажники звали:

- Эй, лесовики! Вылезайте из нор!

- Вылазь, не бойсь!

Несмело стали выходить из леса люди с желтыми, морщинистыми, измученными лицами. Рваное тряпье да обрывки затасканных звериных шкур едва покрывали серые тела. Главаря искали долго. Отыскали в одной из земляных нор, что вырыты были отшельниками около Черного озера. Стоял он на коленях в липкой грязи и молился за упокой своей души и душ отшельников, которых уже давно не считал в живых. Его белая борода спадала чуть не до пояса, ветер трепал седые волосы. Маленькие живые глазки светились из-под нависших бровей. Длинные высохшие пальцы отливали синевой, как у мертвеца. Старец бормотал себе под нос:

Ветры буйные, гулящие.

Бури дикие, свистящие,

Облетели вы сини горы,

Облетели степные просторы,

Рыщете вы дьяволу на потеху,

Страшно на земле человеку,

Худо!

Смерть! Смерть! Смерть!..

Старец припал к земле лбом и долго бормотал непонятное.

- Этот? - громко спросил Филимон.

- Потеха! - засмеялся Артамошка.

- Тише! - зашипели отшельники и, пугливо озираясь, стали усердно молиться.

Артамошка ухмылялся, хитро щурил глаза.

К нему наклонился отшельник, в самое ухо зашипел:

- Ой, отрок, неладное творишь!

- Эй ты, поп! Вылазь! Ишь, вожак, в яму забился! - сердито говорил Никита Седой.

Отшельники затряслись в испуге. Старец повернул голову, сверкнул глазами и дал знак, чтобы не мешали.

- Гриб червивый, - не вытерпел Никита, - разве поп может в вожаках быть!

- Святой, - тряслись в страхе отшельники, - за всех с богом беседует!

- Без еды и пищи живет, век молитвой кормится...

Артамошка заглянул в пещеру-яму старца. Из нее несло могильным запахом и сыростью. В стороне стоял грубо сделанный сосновый гроб, на кромке его теплилось жиденькое пламя восковой свечи, в изголовье лежала древняя иконка. Артамошка просунулся в пещеру и за гробом увидел целую груду высохших и свежеобглоданных костей дичи и рыбы. Артамошка вытянулся, сгреб кости в кучу и выбросил из пещеры. Ватажники ахнули. Отшельники окаменели. Старец злобно метнул глазами, схватил посох и пустил его в Артамошку. Тот едва увернулся от удара, захохотал:

- То кости святого духа, что на Черном озере кричит "кря-кря"!

- Шш!.. - зашипели в страхе отшельники. - Уведите отрока!

- Быть беде! Сгинешь, отрок, - иссушит тебя старец в былинку, напустит злые болезни... Кайся! - бормотали отшельники.

- Зачем врали, что не ест земной пищи старец? А кости? - смеялся Артамошка.

- Ослушник окаянный! Зачем на старца праведного издевки кладешь? Отколь приполз, змееныш? - закричал рыжий мужик.

- Гони его! - замахали посохами отшельники.

Старец буравил глазом толпу и, постучав посохом о землю, скрипучим голосом сказал, показывая на стоящих в стороне Чалыка и Артамошку:

- Вижу дьявольских выкормков! Чую черных кровей змеенышей, осквернителей святого нашего стана.

Старец заплакал. Отшельники уставились на Чалыка и Артамошку. Старец поднял посох и бросился на Артамошку и Чалыка.

Артамошка вскинул пищаль. Филимон подбежал к Артамошке, вцепился в его рыжие волосы:

- Не балуй, озорник! - И, обращаясь к ватажникам, приказал: - Не дело надумали. Боговых людишек разобидели! Расходись по кораблям.

Ватажники нехотя потянулись к берегу.

Старец стоял, опершись на пенек, и тупо смотрел на Филимона. Грудь у старца была голая, на медной цепочке висела маленькая иконка. Он взял ее желтыми пальцами, поднес к губам, потом перекрестился и спросил:

- Куда бредете, грешники?

- Куда бог укажет.

- Шатунов лесных, разбойных бог проклял и отвернулся...

- Бог грешных милует. Филимоном Лузиным прозываюсь, вольных людей веду в Иркутский городок, тороплюсь царю на подмогу... Укажи, старец, ближние пути.

- Путь человека по звезде вечерней к праведному покою, к могиле холодной, иного нет и не ищи, грешник... А царя не поминай, он разбойных людишек не милует...

Старец стукнул посохом о землю и пошел в свою пещеру.

* * *

Догорали на берегу последние костры, отплывали ватажники в последний путь. До Иркутского острога оставалось плыть не более пяти дней.

А тем временем в пещере старца зажглась свеча. Перед старцем стоял на коленях перепуганный мужик-отшельник, которого в лесу поймал Артамошка, а Филимон дал мешок соли.

Старец смотрел тусклыми-глазами:

- Кайся, грешник окаянный... Душу свою опоганил, бога прогневал... Говори, что видел, что слышал?

- Дощаные кораблики...

- Сколько?

- Пять.

- А разбойных людей много ли видел?

- Не считал: может, сто, а может, меньше...

Старец мужика отпустил поздно - допрашивал долго; в пещеру вызвал гонца. Наказывал гонцу так:

- Добежишь, сыне, до Вертун-камня, там река большой кривун делает, ты же беги прямиком. Добежишь до Белого хребта, пойдет река той горе в обход, ты же, сыне, беги через тот хребет. Так живой рукой, без малого в два дня, прибудешь в Иркутск.

Старец поправил пальцами пламя свечи, оглянулся по сторонам совиным глазом и зашамкал над самым ухом гонца:

- Иди, сыне, к воеводскому попу и говори, только ему в ухо говори, тайно; плывут по реке Ангаре на стружках дощаных воры и разбойники, в атаманах у них Филимон Лузин.

Долго шептал на ухо старец, потом закашлял. Свеча потухла. Гонец быстро вышел из землянки, направился по узкой тропинке, которая вилась по крутому склону горы. Спешил он в Иркутский острог с тайной вестью от старца-отшельника, бежал коротким путем, чтоб опередить корабли Филимона.

ВОЛЯ!

Иркутский острог находился в осаде. Подошла монгольская рать во главе с Эрдени-Нойон. Завязались жаркие схватки. Казаки отступили, закрылись в городке.

Иркутский воевода, подсчитав запасы огненного и холодного снаряжения, перепугался: воевать было нечем. Паника обуяла казаков и жителей городка.

В это время с шатра северной башни дозорный казак заметил темное пятно. "Кому бы это быть?" - думал казак. Пятно приближалось, и вскоре казак через посланца сообщил воеводе, что к стене крадется человек.

Казаки-доглядчики передали:

- Ползет человек с пустыми руками, даже лука за спиной не имеет.

- Чудно - встревожился воевода и сам полез на башню.

Воевода приказал не допускать того неведомого человека ближе падения стрелы. Человек заметил людей на шатре, быстро сдернул шапку, перекрестился.

- Крещен! - в один голос прошептали и воевода и казаки.

Человек помахал белой тряпкой, и его допустили подойти к стене.

- Кто? - спросил воевода.

- Гонец с превеликой тайной!

- Завязать глаза, впустить в городок.

Казаки привели полунагого, бледного человека. Он дышал тяжело, настойчиво требовал воеводского попа. Попа отыскали. Он вошел, размахивая длинными рукавами засаленной рясы, оглядел посланца.

- Откуда, крещеная душа?

Гонец склонился к самому уху и, шлепая обветренными губами, прошептал:

- От старца-отшельника, от праведного Симеона.

- Говори.

- Молитвы старца и его помощников до бога дошли...

- Дошли?

- Дошли, - повторил гонец.

- Как же это сказалось? - засуетился поп.

Гонец провел высохшей рукой по лицу, закашлялся. Поп переждал. Гонец заговорил тихо:

- Поведал нам старец, что беседовал он с самой матерью божьей, и она ответила ему: "Пришло время, души ваши сподобились рая, оставляйте грешницу-землю торопясь". Теперь все, однако, умерли, а только я... - И гонец зажал голову руками.

Оба помолчали. Гонец вздохнул:

- Умирая, старец Симеон просил исполнить последний земной его завет. Дозволь исполнить.

- Говори, - заторопил поп.

- Осквернили наш стан и старца повергли в стыд разбойники, грабежники, царские ослушники...

- Какие?

- Рыщут, как звери, по лесам, по рекам и по всей земле грешной и не находят на ней пристанища и покоя от грехов своих.

- Кто же те грабежники?