Вильгельм II Гогенцоллерн - События и люди. 1878-1918

• Название: События и люди. 1878-1918
• Автор: Вильгельм II Гогенцоллерн
• Издательство: Харвест
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 985-13-1617-2

Мемуары бывшего германского императора Вильгельма II-го представляют собою интересный человеческий документ. Каковы бы ни были настоящие качества Вильгельма II-го, как человека и правителя, нельзя отрицать, что он в течение целого ряда лет занимал одно из первых мест на мировой исторической арене. И до войны 1914 - 1918 г. и в особенности во время ее действия высказывания немецкого императора приковывали к себе самое напряженное внимание на всем пространстве нашей планеты.

---

О вине Германии не может быть и речи. Теперь нет никакого сомнения в том, что не Германия, а вражеский союз заранее и планомерно подготавливал и вызвал войну.

Чтобы затмить этот факт, вражеский союз вынудил Германию к ложному «сознанию своей вины», зафиксированному в позорном мирном договоре, и потребовал, чтобы я предстал перед вражеским судом. Вы, мой милый фельдмаршал, знаете меня слишком хорошо, чтобы не понимать, что для меня не тяжела никакая жертва ради моего возлюбленного отечества. Но суд, в котором союз наших врагов был бы одновременно и обвинителем, и судьей, явился бы не органом правосудия, а орудием политического произвола и послужил бы лишь тому, чтобы моим заранее подготовленным осуждением оправдать задним числом навязанные нам неслыханные условия мира. Требование наших врагов я, естественно, должен был поэтому отклонить. Но для меня не может быть также и речи о том, чтобы я предстал перед судом нейтральных стран, составленным в обычном порядке. Я не признаю по отношению к себе никакого суда со стороны какого бы то ни было земного судьи, как бы высоко этот судья ни стоял. Я не признаю суда надо мной за те распоряжения, которые я, по наилучшему своему разумению, отдавал как кайзер и король, стало быть, как неответственный по конституции представитель немецкой нации, ибо в таком случае я уронил бы честь и достоинство представляемого мной германского народа.

Суд, направленный исключительно против главы лишь одного из участвовавших в войне государств, лишает это государство равноправия с другими и этим самым   всякого авторитета в семье народов. Кроме того, это вызвало бы заранее предусмотренное нашими врагами впечатление, будто во всем «вопросе о виновниках войны» имеется в виду исключительно глава одного государства и представляемая им нация. Беспристрастное расследование «вопроса о виновниках войны» невозможно, если к суду не будут привлечены также главы и руководящие государственные деятели вражеских держав и если их поведение не будет в одинаковой степени подвергнуто критике. Ибо поведение каждого отдельного государства при возникновении войны, понятно, может быть правильно оценено лишь постольку, поскольку принимаются во внимание действия его противников. Действительное выяснение «вопроса о виновниках войны», в чем Германия, конечно, заинтересована не менее своих врагов, могло бы иметь место лишь тогда, когда вопрос этот был бы передан на рассмотрение интернациональной, беспартийной инстанции, которая не производила бы уголовного суда над отдельными личностями, а установила бы и все события, вызвавшие мировую войну, и все нарушения международного права, чтобы уже затем на основании этих данных точно установить степень виновности отдельных причастных к войне лиц со стороны всех воевавших государств.

Подобное лояльное предложение было сделано со стороны Германии по окончании войны в официальной форме. Ко, насколько мне известно, наши враги отчасти ответили на него отрицательно, отчасти вовсе не удостоили нас ответом. Германия тотчас же после войны открыла без всякого ограничения доступ в свои архивы, в то время как союз наших врагов до сих пор избегает следовать нашему примеру. Публикуемые теперь в Америке секретные документы из русских архивов являются лишь первым шагом в этом направлении.

Уже одно это поведение наших врагов наряду с появляющимся огромным изобличающим их материалом ясно указывает, где в действительности надо искать «виновников войны». Повелительный долг Германии диктует ей всеми средствами собрать, проверить и опубликовать весь материал, касающийся «вопроса о виновниках войны», чтобы таким образом вскрыть подлинные причины войны.

В состоянии здоровья Ее Величества, к сожалению, наступило ухудшение. Мое сердце сжимается в мучительнейшей тревоге.

Да будет Господь с нами.

Ваш благодарный

Вильгельм.

XIV. Вопрос о виновниках войны

История не знает примера такой войны, как мировая война 1914   1918 годов. В то же время история не знает примера такой путаницы, какая возникла в связи с вопросом о причинах, вызвавших мировую войну. Последнее тем более удивительно, что великая война застала высококультурное, просвещенное, политически развитое человечество и что причины мировой войны в сущности ясны и определенны. Поэтому кажущаяся запутанность июльского кризиса 1914 года не может никого ввести в заблуждение. Тогдашний обмен телеграммами между кабинетами великих держав и монархами, устные переговоры государственных и общественных политических деятелей с влиятельными представителями Антанты   все это, конечно, было чрезвычайно важно в связи с тем огромным значением, какое придавалось тогда почти каждому слову того или иного ответственного деятеля и каждой написанной или переданной по телеграфу строчке. Но основные причины войны от этого не изменяются. Они прочно установлены, и не надо бояться их вскрывать, спокойно и деловито высвобождая из запутанного клубка событий, предшествовавших началу войны.

Общее положение Германской империи складывалось в довоенное время блестяще. Именно поэтому становилось все более затруднительным ее положение на международной арене. Небывалый подъем промышленности, торговли и международных связей содействовал благосостоянию Германии. Кривая нашего развития все время шла вверх. Связанное с этим мирное завоевание значительной части мирового рынка соответствовало усердию и успехам немцев и должно было принадлежать им по справедливости. Но это не могло быть приятно более старым мировым государствам, в особенности Англии, что вполне естественно и не содержит ничего удивительного. Никому не доставляет радости обнаруживать, что вдруг у него под боком расположился конкурент и надо спокойно смотреть, как старая клиентура переходит к нему. Поэтому недовольство Англии успехами Германии на мировом рынке не может вызвать у меня никаких упреков в адрес Британской империи.

Если бы Англия сумела сбить или уничтожить немецкую конкуренцию, применяя более совершенные методы торговли, то это было бы ее правом, против которого нельзя ничего возразить. Наиболее сильный и ловкий и выиграл бы игру. В жизни народов нельзя считать предосудительным то, что в мирном соревновании состязаются на пользу своих народов два государства, пуская в ход одинаковые мирные средства, но применяя при этом разную степень энергии, смелости и организаторского таланта. Совершенно иначе обстоит дело, когда одна из состязающихся сторон, видя, что положению ее на мировом рынке грозит опасность из-за работоспособности, успехов и более совершенных торговых методов другой стороны, выступает против своего конкурента и, не умея состязаться с ним мирным путем, пускает в ход насилие, т. е. отказывается от мирных средств и прибегает к военным.

Наше международное положение еще больше затруднялось из-за того, что мы были вынуждены строить флот для защиты нашего благосостояния, которое в немалой степени базировалось на 19 миллиардах ежегодного германского экспорта и импорта. Предположение, будто мы строим флот для того, чтобы напасть на английские морские силы, далеко превосходившие наши, и уничтожить их, является абсурдным, ибо при фактическом соотношении сил на море мы не могли бы победить англичан. На мировом рынке мы все равно двигались вперед в соответствии с нашими планами, и в этом отношении нам не на что было жаловаться. Зачем же нам надо было ставить на карту плоды нашей мирной работы?

Во Франции с 1871 года заботливо лелеяли идею реванша. И в беллетристике, и в политической и военной литературе, в офицерском корпусе, в школах, в различных общественных организациях, в политических кругах   всюду эта идея культивировалась во всевозможных вариациях. Я могу понять это настроение. Исходя из здоровой национальной точки зрения, следует в конце концов признать, что для всякого народа гораздо почетнее желание уничтожить плоды нанесенного ему поражения, чем молча проглотить его. Но Эльзас-Лотарингия уже в течение многих столетий была коренной немецкой областью. Она была в свое время захвачена Францией, а в 1871 году мы взяли ее обратно, как принадлежащую нам по праву. Поэтому война с целью реванша, предпринятая для завоевания исконно немецкой области, была незаконной и антиморальной. Уступка с нашей стороны в этом вопросе явилась бы пощечиной и нашему национальному чувству, и чувству законности вообще. Поскольку Германия никогда не могла согласиться на добровольное возвращение Франции Эльзас-Лотарингии, французская мечта о реванше могла быть осуществлена лишь победоносной войной, которая должна была продвинуть французские границы до левого берега Рейна. Германия же, наоборот, не имела никаких причин ставить на карту свои завоевания 1871 года. Она должна была, несомненно, стремиться сохранить мир с Францией, тем более что объединение держав, направленное против германо-австрийского двойственного согласия, выступало все более отчетливо.