Лорел Гамильтон - Кровь нуар

• Название: Кровь нуар
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-068735-0, 978-5-271-32001-9, 978-5-4215-1567-8

Вервольф Джейсон долгие годы старался вести жизнь обычного человека. И потому, когда он приехал в родной городок, чтобы повидать умирающего отца, и попросил Аниту Блейк сопровождать его — ничто не предвещало беды. Однако беда приходит нежданно. Марми Нуар, самая древняя и сильная из вампиров мира, веками спавшая в склепе где-то в Европе, проснулась — и начала действовать. Ей уже удалось оборвать связь между Анитой и ее возлюбленным — мастером вампиров Жан-Клодом. И теперь она наносит удар за ударом. Анита отрезана от своих друзей — «ночных охотников». Ей придется встретиться со страшной опасностью в одиночку…

---

Я посмотрела на него, и он был очень близко, слишком близко. Наклонился, чтобы преодолеть эту дистанцию и меня поцеловать. Я бросилась на пол навзничь, опрокинув мусорную корзину, попятилась по-крабьи, пока не уперлась спиной в дверь ванной.

— Ричард, прошу тебя, перестань! Ты не чувствуешь, что здесь что-то не так? Нас всегда друг к другу тянуло, но совсем не так вот.

— Я думаю, что если я сейчас до тебя дотронусь, ты просто скажешь «да».

— Именно так.

— И я хочу, чтобы ты сказала «да».

— На что «да», Ричард?

— На все.

— Значит, раз сейчас у тебя есть достаточно метафизических сил, чтобы меня зачаровать, ты просто это сделаешь? Подчинишь мою свободную волю и превратишь меня в свою собачку?

Он нахмурился:

— Анита, это же не так. Я не заставляю тебя чувствовать то, чего ты не чувствуешь. Эмоции-то настоящие!

— Может быть, но это не единственные эмоции, которые я ощущаю сейчас. Ты хочешь лишить меня выбора, Ричард.

Он опустился передо мной на колени. У меня сердце заколотилось в горле, и я сильнее прижалась спиной к двери. Он протянул ко мне руку, и я сказала единственное, что пришло мне в голову:

— Ты хочешь сделать со мной то, в чем обвинял Жан-Клода?

Рука остановилась так близко, что кожей ощущался идущий от нее жар. На этот раз — не просто тепло его тела. Его сила ощущалась как живая, как отдельная от него самого, она пульсировала в воздухе. Играла у меня на щеке гладким и теплым прикосновением, и…

Я ждала, что во мне пробудится волк, но этого не случилось. Как будто сила была иного рода. Мягче его обычных электрических мурашек. Скорее ощущалась как сила… да, сила Жан-Клода.

Я открыла глаза, посмотрела на Ричарда — и увидела то, чего боялась. Темно-карие глаза горели светом собственной силы. Так бы они выглядели, если бы Ричард был вампиром. Так иногда смотрятся мои глаза.

— Глаза… — шепнула я.

Рука Ричарда коснулась моего лица, и это было уже слишком. Мгновенье назад я пыталась противиться, и вдруг я упала в этот карий огонь. Ничего не осталось во мне — только жажда его прикосновения. Ничего, только ощущение его губ у меня на губах, его рук на моем теле, его тела под моими ладонями — и сознание, что только так и должно быть.

Рука Ричарда опустилась мне между ног, схватила меня сквозь джинсы.

Это должно было возбудить, но сегодня было больно, боль пронзила меня немедленно и помогла вынырнуть на поверхность собственного разума. Я смогла снова думать, не только ощущать.

— Ричард, перестань!

Я почти орала.

Он тронул меня за лицо:

— Ты не хочешь, чтобы я перестал.

Уставясь в пол, будто ничего не было важнее в жизни запятнанного ковра с обрывками одежды, я ответила:

— Нет, хочу.

— Посмотри на меня, Анита.

Я замотала головой, стала от него отодвигаться, все еще на коленях. Он поймал меня за локоть. Прикосновение к голой коже чуть не свалило меня, но то, что сейчас происходило, было вызвано силой вроде вампирской, а у меня годы практики в борьбе с нею. Я заставила себя дышать, давя невероятное желание, чтобы он касался меня еще и еще. Как будто ardeur действовал заодно со взглядом вампира.

— Ричард, отпусти меня немедленно.

Голос звучал прерывисто, но отчетливо. Молодец я.

— Я чувствую, как сильно ты хочешь моего прикосновения, — сказал он, и голос его был сдавлен от силы, от желания, или от них обоих вместе.

Я ощущала его тело — не только руку, все тело. Как будто я касалась каждого его дюйма, такого живого, такого теплого, такого… вкусного. И мне хотелось этого. Хотелось содрать с себя одежду и навалиться на него сверху. И снова это ощущалось как ardeur, только иначе. И на этот раз он был направлен на меня. Как будто Ричард излучает на меня ardeur, а не я на него. Ardeur есть у Жан-Клода, но Жан-Клод умеет сдерживаться. Вот сейчас с Ричардом я поняла, как умеет сдерживаться Жан-Клод.

Помоги мне, Жан-Клод!

Дверь в ванную за моей спиной открылась, и появился Джейсон, замотанный полотенцем.

— Уходи, — сказал ему Ричард.

— Помоги! — попросила я.

На миг я ему посочувствовала — положению Джейсона не позавидуешь. Если он мне поможет, Ульфрик будет зол. Если не поможет, злиться буду я, а потом и Жан-Клод.

Я понимала, какова его дилемма — попасть между вервольфом и вампиром. Но даже сочувствуя его положению, я куда больше была занята своим. Ричард наконец-то унаследовал ardeur, и сейчас напускал его на меня.

Глава пятидесятая

Джейсон заговорил так, как говорят с самоубийцей, стоящим на карнизе высоко-высоко над землей:

— Ричард, Анита, что тут происходит?

— Оставь нас, Джейсон, — велел Ричард и попытался притянуть меня к себе поближе.

Я напрягла колени и вторую руку, как бывает иногда в дзюдо. Не тогда, когда рассчитываешь выиграть схватку, а чтобы противнику для победы пришлось с тобой повозиться, пусть тебе и будет больно. У меня не хватило бы силы не дать Ричарду притянуть меня к себе, но хватит, чтобы при этом ему пришлось помять меня как следует. «Браунинг» лежал на кровати — да я и не стала бы, честно говоря, стрелять в Ричарда. Он это знал, и я знала, что он знает. Нет, бывали моменты, когда я могла бы и нож пустить в ход, но не пистолет. Я не стала бы рисковать тем, что его убью. А если ты отказываешься убивать того, кто сильнее и больше тебя, то в определенном смысле ты отдаешься на его милость. И остается надеяться, что он будет милостив.

Я бы посмотрела в лицо Ричарду — увидеть, есть ли там милосердие, но не хотела встречаться с ним взглядом. Даже когда его рука меня касается, и то тяжело отбиваться от его силы, и я не могу себе позволить снова упасть ему в глаза — обратно мне уже не выбраться. У него ardeur слегка иной, не такой, как у меня. В нем жизни больше — за отсутствием лучшего термина. Моя самая большая сила связана с царством мертвых, а не живых, а Ричард — очень, очень полон жизни.

— Это ardeur, — сказал Джейсон, — но он не заставляет меня желать к тебе прикоснуться, Анита.

— Вернись в ванную, Джейсон, — приказал Ричард. Едва заметная нотка рычания послышалась в его голосе.

Джейсон вцепился в дверную ручку побелевшими пальцами.

— Он невероятно силен. Просто дышать трудно. Но направлен он на тебя, Анита. Я его ощущаю, как повисшую в воздухе мысль. Он хочет, чтобы ты желала его и только его. Но какая сила, господи!

— Помоги мне! — взмолилась я.

— Убирайся! — зарычал Ричард.

— Ричард, Ульфрик! Ты сейчас делаешь то самое, в чем обвинял Жан-Клода.

Ричард вздернул голову и посмотрел на Джейсона — Джейсон отвел глаза.

— У тебя глаза горят как у вампира, Ричард. И я знаю, что, когда у вампира такой взгляд, нельзя смотреть ему в глаза.

Джейсон не скрыл страха в своем голосе. И я, пожалуй, впервые поняла, что он боится вампиров.

Ричард пытался притянуть меня к себе, а я упиралась рукой в пол. Но не силе его руки мне было трудно сопротивляться, а теплому и сокрушительному объятию его неотмирной силы. Как что-то живое, теплое, жадное, она тянула меня к себе уверенно и определенно, как рука. Не к одной похоти она взывала — это было обещание, что стоит мне поддаться — и он окутает меня теплом и защитой своей любви, и не будет никогда больше ни страданий, ни сомнений.

Но мне уже приходилось такое испытывать. Огги мастер города Чикаго, умел заставить тебя его полюбить. И все-таки даже он не мог создать такого ощущения — настоящего. Да, но это и было настоящее, или когда-то было. Огги был чужой, и логика разума мне подсказывала, что это фокус. А Ричард предлагал настоящее, потому что когда-то оно чуть не стало настоящим. Когда-то вера, что его любовь исцелит все старые раны и даст мне ощущение безопасности, было правдой. Правдой — и ложью. Любовь — и правда, и ложь, даже истинная любовь. Потому что одна только любовь не даст тебе ощущения безопасности, если внутри тебя есть дрожащий страх, есть память о том, что значит любить и верить — и вдруг все это потерять. И не измена моего жениха времен колледжа создавала этот страх, а как всегда — гибель матери. Если эта правда оказалась преходящей, что же тогда говорить о мужчинах?

И вот эта мысль дала мне силы оттолкнуться прочь от тепла Ричарда. Эта мысль помогла выплыть наверх в водовороте его любви. Как его рука оказалась слишком грубой и сделала мне больно, так и эта утрата была самой большой болью в моей душе. Именно эта зияющая черная дыра и заполнилась много лет назад яростью. Оттуда исходила моя ярость и туда уходила, как приливы и отливы какого-то океана. Боль — она всегда способствует сопротивлению вампирской силе.

Я позволила себе ощутить эту утрату, о которой всю жизнь стараюсь не думать. Я дала себе наполниться ощущением ярости и потери, и не было в мире ни вожделения, ни желания, ни любви столь сильных, чтобы победить эту скорбь.