Василий Купцов - Последний леший

• Название: Последний леший
• Автор: Василий Купцов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00975-9

Похвастались богатыри Сухмат и Рахта, что привезут князю Владимиру живого лешего, однако сделать это оказалось непросто: по дороге приходится им сражаться с водяными чудовищами, упырями, волколаками, волхвами Перуна, коварными зороастрийскими жрецами. Совсем отчаялись бы герои, если бы с ними не было северного шамана Нойдака — простодушного и доверчивого человечка, управляющего такими могущественными силами, что справиться с ними порой не может даже владыка Мира Мертвых…

---

— Да, вои ходят только вперед, по одной клеточке, а бьют врага косо. А вот это — слон, он ходит и бьет косо, да на много полей, вот так, или так, — Сухмат показывал, как передвигается слон.

— А вот по старым правилам слон бил, перепрыгивая, — добавил Рахта.

— Не морочь голову моему ученику, а то — запутается! — одернул друга Сухмат и продолжал, — а это — рух, ее еще неправильно ладьей называют…

— Почему неправильно? — опять вмешался Рахта, — ладья — сильна в бою, и двигается по воде прямо, как и эта фигура. А что такое рух, никто не знает.

— Почему? Я знаю! Это такая птица огромная…

— Удивил! Сказки и я каждый вечер слышу, я не о том! — заспорил Рахта, — просто никто этого Руха, о котором в сказках сказывают, никогда не видывал. Вот старшие богатыри и со змеями сражались, и в Хин хаживали, и в Тай, и в Египет плавали. Но нигде птицы такой не встречали!

— Откуда тебе знать, может, если бы встретили, то уже не рассказали бы!

— Да уж прям! Нет такой птахи, чтобы я ей клювик не свернул!

— Не зарекайся, вспомни белого…

Рахта осекся, а его побратим продолжил обучение Нойдака. Колдунишко впитывал все, как тряпка воду. Сухмат проверил — Нойдак запомнил все, что ему объясняли.

— Ты понял, что фарзин — самая слабая фишка?

— А зачем она тогда вообще нужна? — первый раз усомнился в мудрости правил игры Нойдак.

— Фарзин — это советник, как же князь может без советника? — засмеялся Рахта.

— Да уж, никак не может, это точно, — согласился с другом Сухмат. По всей видимости, эта тема уже не раз обсуждалась в их тесном кругу и все косточки давно мыты — перемыты…

— Но у князя Владимира советник Добрыня, а он совсем не самый слабый? — удивился Нойдак.

— Так то в жизни, в жизни и не такое бывает, бывает — что и дева брони одевает, да мечом махает, — вторя мыслям вслух, отвечал Рахта.

— Да знаем мы, знаем, кто у тебя на уме! — засмеялся Сухмат.

— А ты, что, против чего имеешь?

— Да нет, отчего ж, мне они тоже очень нравится…

— Я те дам — нравится! — ни с того, ни с сего рассердился Рахта, — взялся учить моего ведуна, так учи, а в мои дела сердечные не лезь!

— Забыл, что ли, как тогда, на сеновале, с теми двумя пышечками-близняшками… И все поместилось, нам совсем не тесно было! Вспомнишь — так все и поднимается и в груди так приятно щемит, — подковырнул побратима Сухмат.

— То — дело другое…

— А теперь что ж, любовь?

— Не твое дело!

— А как весточки носить, так мое? Ах да, у тебя теперь отрок малый в дружках завелся, он носит… Ну, а удочки сердечные по первому разу кого закидывать посылал?

— Ладно, но все равно, сейчас — не лезь, — недовольным голосом согласился Рахта, — Сказано тебе — занимайся с Нойдаком!

— Хорошо, как скажешь! — пошел на попятную Сухмат и повернулся к северянину, — Ну, держись, Нойдак, сейчас самое трудное будет!

— А что самое трудное?

— Буду тебя учить, как конник прыгает…

* * *

Жизнь снова предстала перед Нойдаком во вполне приятном виде. У него теперь появилось пристанище, есть друзья, он даже бывал чаще всего скорее сыт, чем голоден, чего не случалось, казалось бы, с самого его дня появления на свет. Нойдак вообще поражался тому, как живут в Киеве. Здесь никто никогда не голодал. Более того, здесь ни у кого не шатались и кровоточили зубы зимой. Нойдак еще удивлялся, что у киевлян все зубы на месте. Спросил. А у него самого переспросили, с чего это зубам выпадать-то? Нойдак объяснил. Оказалось, здесь о такой зимне-весенней напасти и не слышали. Почему? Пришлось расспрашивать ведунов. Нойдаку объяснили, что все дело в тех запасах ягод, да лука, да чеснока, что хранятся тут у всякого, даже самого бедного руса. А еще были и яблочки моченые, и капуста квашенная…

И вот, все это сейчас перед ним. Да и многое другое!

— Пейти пыво пеннои, будет харя здоровенныя! — услышал Нойдак зазывный голос торговца напитками.

Чего только не продавали на ярмарочной площади! Наесться, напиться, одеться — все запросто, да хоть коня, хоть оружие — все тут, только бери. Конечно, коли в кармане есть, на что покупать, любая денежка, коли из злата или серебра. Да и с камушками сюда зайти можно было — тут и менялы, и скупщики. Нойдак даже рот приоткрыл, остановившись у лавки менялы. Каких, оказывается, только монет нет на белом свете! И беленькие — серебряные, и желтые, тяжелые — золотые… И преогромный короб с шкурками белок, да куниц — другой короб, тоже немалый. Нойдак уже слыхивал, что в далеких местах, вдали от городов, этими шкурками расплачиваются, как в городе — серебряниками. Может, среди тех серебряников, что сейчас лежали у менялы, были и новенькие, что по велению князя отчеканили? Нойдак видел, как такие монеты раздавали дружинникам, и даже знал, что на них написано: «Володимер на столе, а се — его серебро». Увы, сам прочесть Нойдак не мог, не был обучен…

Молодой человек получил тычок в плечо от своего могучего друга — удивился… А, вот оно что, не стой у лавки менялы без дела — за вора примут! Нойдак поспешно отошел. С ворами он уже сталкивался, вернее, с результатами их делишек — пару раз вовсе не находя своих, и так невеликих, деньжат… О воровстве ни в его племени, ни в других северных местах слыхом не слыхивали, да и никто понять бы такого и не смог — взять чужое! Тем более, тихо забрать, чтобы хозяин не заметил! Может, они и не люди вовсе, эти воры? Вот Нойдак, он не смог бы даже и в руку взять, а не то, что забрать чужое…

Сухмат успел хлебнуть не одну чарку — начал со сбитня, опробовал пиво у всех подряд торговцев золотистым напитком, а теперь явно подбирался к винцу. Пока что просто накупил пирогов разных, сунул прямо в рот каждому из друзей по ароматному, еще горячему, пирогу, а остальные понадкусывал, ища, который скуснее! Но дело до винца не дошло — внимание богатыря привлекла загорелая молодуха, торговавшая арбузами. Сухмат направился к ней, да начал длинную с ней торговлю, постепенно подбираясь все ближе и ближе, чему бабенка отнюдь не препятствовала…

Рахта выполнил задуманное — приодел нового друга. Как видно, он не любил долго выбирать да торговаться. Приглянулась расцветками рубашек лавчонка, взял да и перевернул весь товар, потом ткнул пальцем — эту! Рубашка была куплена прямо расчудесная, и ворот, и подол — все расшито узорами, не много, ни мало — а так, что сердце радуется. Даже на портах — и на них горошек мелкий, нарядный. Впрочем, порточки для друга Рахта даже и выбирать не стал, взял первые попавшиеся — все были хороши! Платил монетой серебряной, поторговавшись сначала, как требовал обычай. Приодевшись, Нойдак и выглядеть стал совсем по другому, ну, прямо как самый что ни на есть рус, разве что мелковат…

— Сапоги покупать не буду, — сказал Рахта, — ишь, придумали чего — готовую обувку, невесть на кого померяную, продавать… Сапоги тебе по ноге тачать будут, что б и не терли, и не болтались при хотьбе! Пошли домой…

— Пошли, пошли, — согласился Нойдак и заторопился наперед своего большого друга. Квас, сбитень, медовуха и какая-то сладость на щепке, не говоря уже о пяти пирогах, и всех — с разной начинкой, все это перемешалось в животе нашего приятеля, потом заволновалось, забурлило, явно ища выхода…

— Ладно, иди домой один, чай, найдешь дорогу, — сказал Рахта.

Дело было в том, что недалече он увидел знакомый силуэт той, от взгляда на которую его сердце начинало биться гораздо чаще. А Нойдак — тот, едва услышав слова богатыря, сразу перешел на галоп!

* * *

Говорили с Полиной то о том, то о сем, боясь затронуть тему главную, ту, что волновала их обоих больше всего. Рахта злился сам на себя. Все у него не как у людей. Вон Сухмат — накупил шелков для ненаглядных своих дев, себе на новый плащ сукна отхватил, теперь у него на спине птица с девичьей головой колыхаться при каждом шаге будет… А он, Рахта, что он купит Ладушке милой? Шелков Полина не любит, колец не носит, румянами щечки не пользует… И хочется любимой подарок сделать, и не знаешь — чего! Есть, правда, одна вещица…

— Хочу я тебе подарок малый подарить, — сказал Рахта и замялся.

— Да не нужно мне подарков, — отмахнулась Полина, едва не добавив: «да не подарки, а ты сам мне нужен, себя подари!».

— Да ты хоть взгляни! — смиренно попросил богатырь, вынимая из-за пазухи сверточек.

Когда материя была развернута, девушка буквально впилась глазами в подарок — небольшой кинжал в резных ножнах, усеянных самоцветами. А Рахта, сразу решив продемонстрировать, что это не просто дорогая игрушка, извлек кинжал из ножен. Клинок оказался тонким и очень, очень острым, так и просящим, чтобы ему дали впиться в чью-то шею, напиться крови…

— Ой, Рахта, любимый! — девушка в порыве благодарности обняла богатыря и чмокнула его в губы.

Рахта, в свою очередь, нежно, но с силой обнял Ладу свою, прижал к груди, нежно прикоснулся своими губами к алым губам ее. Полина почувствовала стук его сердца, ей захотелось и дальше стоять так, прижавшись всем телом к любимому человеку.