Жюль Верн - Дети капитана Гранта

• Название: Дети капитана Гранта
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1983

Переиздание известного романа французского писателя-фантаста.

В «Детях капитана Гранта» герои путешествуют по трем океанам, разыскивая неизвестно где потерпевшего кораблекрушение шотландского патриота-капитана Гранта, который отправился на поиски острова, куда могли бы переселиться шотландцы, освобождаясь от владычества Англии. Глубоко впечатляют страницы, где показаны жестокая эксплуатация, тяготы порабощенных народов.

В произведении широко развернута картина природы и жизни людей в различных частях света.

Перевод с французского: А. Бекетовой

Художник: В. И. Клименко

Печатается по изданию: Жюль Верн. Дети капитана Гранта. Петрозаводск, Карелия, 1976, 565 с.

---

— Да, мой мальчик, и пустим в ход ножи, если не сможем защищаться ружьями.

Талькав уже подал тому пример, и когда какой-нибудь волк слишком близко подкрадывался к пылавшему костру, то патагонец своей длинной, вооруженной ножом рукой рассекал пламя, и мгновение спустя нож взвивался вверх, обагренный кровью.

Между тем средства защиты приходили к концу. Около двух часов ночи Талькав бросил в костер последнюю охапку сухой травы, и у осажденных оставалось зарядов всего лишь на пять выстрелов.

Гленарван тоскливо оглянулся вокруг.

Он думал об этом мальчике, стоявшем подле него, о своих товарищах, о всех тех, кого любил. Роберт молчал. Быть может, в его детском доверчивом воображении опасность не казалась такой грозной. Но Гленарван тревожился за двоих и думал, что теперь все они неизбежно обречены на жестокую смерть: быть растерзанными заживо. Не владея больше собой, он притянул ребенка к себе. Он прижал его к груди, поцеловал в лоб, и невольные слезы полились из его глаз.

Роберт, улыбаясь, посмотрел на него.

— Я не боюсь! — промолвил он.

— Нет, дитя мое, нет, не бойся, — ответил Гленарван. — Через два часа наступит утро, и мы будем спасены!.. Молодец, Талькав! Молодец, мой храбрый патагонец! — воскликнул он, увидя, как ловко индеец ударом приклада убил двух огромных волков, порывавшихся перепрыгнуть через огненную преграду.

Но в эту же минуту при угасающем свете костра Гленарван заметил стаю волков, идущую сплоченными рядами на приступ рамады.

Развязка кровавой драмы приближалась. Огонь костра мало-помалу угасал, горючее иссякло. Равнина, до сей поры освещенная, погружалась во мрак, и во мраке опять замелькали фосфоресцирующие глаза красных волков. Пройдет еще несколько минут, и вся огромная стая ринется в загон.

Талькав в последний раз выстрелил и прикончил еще одного врага. Истощив боевые припасы, он скрестил руки на груди. Голова его склонилась. Казалось, он что-то молча обдумывал. Изыскивал ли он какой-нибудь смелый, невозможный, безрассудный способ отразить эту разъяренную свору? Гленарван не решался спросить его.

Вдруг волки изменили план нападения: они как будто стали удаляться, их до сей поры оглушительный вой внезапно прекратился. На равнине воцарилась мрачная тишина.

— Они уходят, — промолвил Роберт.

— Может быть, — отозвался, прислушиваясь, Гленарван.

Но Талькав, догадавшись, о чем идет речь, отрицательно покачал головой. Патагонец хорошо знал, что хищники до тех пор не упустят верной добычи, пока заря не загонит их обратно в темные логова.

Однако тактика врага явно изменилась. Он уже не пытался проникнуть сквозь вход в рамаду, но избрал новый, более страшный способ действия. Агуары, отказавшись от попыток проникнуть сквозь вход, который люди столь упорно отстаивали огнем и оружием, обошли рамаду кругом и дружным натиском пытались проникнуть в нее с противоположной стороны. Уже слышно было, как когти хищников впиваются в полусгнившее дерево. Между расшатанными кольями частокола просовывались мощные лапы, окровавленные морды. Перепуганные лошади, сорвавшись с привязи, метались по загону, обезумев от ужаса.

Гленарван схватил мальчика, прижал его к себе, решив защищать его до последней возможности. Быть может, у него мелькнула даже безумная мысль попытаться спастись с Робертом бегством, но в этот миг взгляд его упал на индейца. Талькав, только что метавшийся, словно дикий зверь, по загону, вдруг подошел к своей дрожавшей от нетерпения лошади и начал тщательно седлать ее, не забывая ни одного ремешка, ни одной пряжки. Казалось, возобновившийся с удвоенной силой вой хищников перестал беспокоить его. Гленарван наблюдал за Талькавом с мрачным ужасом.

— Он бросает нас на произвол судьбы! — воскликнул он, видя, что Талькав взял в руки поводья лошади, как всадник, готовый сесть в седло.

— Талькав? Никогда! — отозвался Роберт.

Действительно, индеец думал не о том, чтобы покинуть друзей, а о том, чтобы спасти их ценой собственной жизни.

Таука была оседлана: она грызла удила и нетерпеливо прыгала на месте; глаза ее, полные огня, метали молнии. Конь понял намерение хозяина. В тот момент, когда индеец, уцепившись за гриву, готовился вскочить на коня, Гленарван судорожным движением удержал его за руку.

— Ты покидаешь нас? — спросил он, жестом указывая на часть равнины, где не было волков.

— Да, — ответил индеец, понявший Гленарвана. И добавил по-испански: — Таука — хорошая лошадь! Быстроногая! Увлечет за собой волков.

— О, Талькав! — воскликнул Гленарван.

— Скорей, скорей! — торопил индеец.

— Роберт! Мальчик мой! Ты слышишь? — сказал Гленарван Роберту дрожащим от волнения голосом. — Он хочет пожертвовать собой ради нас! Хочет умчаться в пампу и увлечь за собой всю стаю.

— Друг Талькав! — крикнул Роберт, бросаясь к ногам патагонца. — Друг Талькав, не покидай нас!

— Нет, он нас не покинет, — сказал Гленарван и, обернувшись к индейцу, добавил: — Едем вместе!

И он указал на обезумевших от страха лошадей, прижавшихся к столбам частокола.

— Нет, — возразил индеец, понявший его намерение. — Плохие лошади. Перепуганные. Таука — хороший конь.

— Ну что ж, пусть будет так! — сказал Гленарван. — Талькав не покинет тебя, Роберт. Он показал мне, что я должен сделать. Я должен ехать, а он — остаться с тобой.

И, схватив за уздечку Тауку, он сказал:

— Поеду я!

— Нет, — спокойно ответил патагонец.

— Поеду я! — воскликнул Гленарван, вырывая из рук Талькава повод. — Спасай мальчика! Доверю тебе, Талькав!

Гленарван в своем возбуждении перемешивал испанские слова с английскими. Но что значит язык! В такие грозные мгновения жест бывает красноречивей слов, люди сразу понимают друг друга.

Однако Талькав не соглашался, спор затягивался, а опасность с секунды на секунду возрастала. Изгрызенные колья частокола уже трещали под натиском волков.

Ни Гленарван, ни Талькав не склонны были уступить друг другу. Индеец увлек Гленарвана ко входу в загон; он указывал ему на свободную от волков равнину. Своей страстной речью он хотел втолковать Гленарвану, что нельзя терять ни секунды и что в случае неудачи в наибольшей опасности окажутся оставшиеся, что он лучше всех знает Тауку и он один сумеет использовать для общего спасения изумительную легкость и быстроту ее бега. Но Гленарван в ослеплении упорствовал: он во что бы то ни стало хотел пожертвовать собой, как вдруг что-то сильно толкнуло его. Таука прыгала, взвивалась на дыбы и внезапно, рванувшись вперед, перелетела через огненную преграду и трупы волков, и уже издали до них донесся детский голос:

— Да спасет вас бог, сэр!

Гленарван и Талькав успели заметить Роберта, вцепившегося в гриву Тауки, — он промелькнул и исчез во мраке.

— Роберт! Несчастный! — вскричал Гленарван.

Но этого крика не расслышал даже индеец: раздался ужасающий вой. Красные волки бросились вслед за ускакавшей лошадью и помчались с невероятной быстротой на запад.

Талькав и Гленарван выбежали за ограду рамады. На равнине уже снова воцарилась тишина, лишь вдали среди ночного мрака смутно ускользала какая-то волнообразная линия.

Потрясенный Гленарван, ломая в отчаянии руки, упал на землю. Он взглянул на Талькава. Тот улыбался с обычным спокойствием.

— Таука — хорошая лошадь! Храбрый мальчик! Он спасется! — повторял патагонец, утвердительно кивая головой.

— А если он упадет? — спросил Гленарван.

— Не упадет!

Несмотря на уверенность Талькава, несчастный Гленарван провел ночь в страшной тревоге. Он и не думал о том, от какой опасности избавился с исчезновением волков. Он порывался пуститься на поиски Роберта, но индеец удерживал его. Он убеждал его, что их лошади не догонят Тауку, что она, конечно, опередила своих врагов, что найти ее в темноте невозможно и что следует дождаться рассвета и только тогда ехать на поиски Роберта.

В четыре часа утра начала заниматься заря. Сгустившиеся на горизонте туманы постепенно светлели.

Прозрачная роса пала на равнину, и высокие травы зашелестели от предрассветного ветерка. Пора было отправляться в путь.

— В дорогу! — сказал индеец.

Гленарван молча вскочил на лошадь Роберта. Вскоре всадники уже неслись галопом на запад, придерживаясь прямого направления, от которого не должен был отклоняться и второй отряд.

В течение часа они мчались, не замедляя хода, ища глазами Роберта, и на каждом шагу боялись натолкнуться на его окровавленный труп. Гленарван безжалостно погонял шпорами коня. Наконец послышались ружейные выстрелы, стреляли через определенные промежутки, очевидно подавая сигнал.

— Это они! — воскликнул Гленарван.

Оба всадника пришпорили коней и несколько минут спустя доскакали до отряда, предводительствуемого Паганелем. У Гленарвана вырвался крик радости: Роберт был здесь, живой, невредимый, верхом на великолепной Тауке, весело заржавшей при виде хозяина!