Рудольф Штайнер - Пятое Евангелие

• Название: Пятое Евангелие
• Автор: Рудольф Штайнер
• Жанр: Философия

В циклах лекций о четырех Евангелиях Рудольф Штейнер дал своим слушателям глубокий взгляд на спиритуальное содержание этого откровения. В течение этой лекционной деятельности были представлены также результаты духовнонаучных исследований исторической жизни Иисуса из Назарета до его Крещения на Иордане. Результаты своих исследований Рудольф Штейнер обозначил как "Пятое Евангелие" или "Евангелие познания".

На русском языке лекции Рудольфа Штейнера о "Пятом Евангелии" (ПСС148), прочитанные им в разных городах Европы в 1913 - 1914 годах, в полном виде публикуются впервые. В издание вошли отрывки из "Воспоминаний о Рудольфе Штейнере" Андрея Белого, слушавшего лекции о "Пятом Евангелии" в Христиании (Осло) в октябре 1913 года.

---

Неким таким способом говорил Иисус своей сводной матери о нисхождении для целой жизни, которую начинает развивающееся далее человечество, что некая несказанная боль выражалась в его словах, так что было видно, это было теперь как безнадежно, совсем безнадежно для человечества. Силы юности исчерпаны, человечество может теперь идти навстречу старческому возрасту. Отдельный человек, это знал он, ведет через то, что ему остается некий остаток сил, свою жизнь дальше между тридцать пятым годом жизни и смертью. Человечество, однако, не имело так нечто; в него должно было сперва нечто войти: то, что отдельной жизни некого человека является необходимым между двадцать восьмым вплоть до тридцать пятого года жизни. Макрокосмически должна была Земля быть просветлена силой, которой иначе человек должен был быть просветлен там, где он проделывает нисхождение жизни между двадцать восьмым и тридцать четвертым годом.

Что человечество, как таковое становится старым, это есть мысль, это есть ощущение, которую видят теперь в Акаша-Хронике и чувствуют во время рассказа Иисуса из Назарета. В то время как он так говорил матери, в то время, так сказать, как из его слов звучал смысл развития человечества, здесь знал он в некое мгновение, в котором как бы все, что было в его Самости (Selbst), перетекло в его слова, так что с ними из его собственного существа продолжалось дальше нечто, ибо его слова стали тем, что он сам был. Это был также момент, где теперь втекло в Душу сводной или воспитывающей матери то Душевное существо, которое жило в его телесной матери, которая умерла после исхождения Заратустра-Я в тело другого Иисуса-мальчика Земли и начиная с двенадцатого года жизни Иисуса жила в Духовных регионах. Она могла, начиная с теперь, про-одухотворить (durchgeistigen) эту Душу сводной матери, так что таковая жила с Душой телесной матери Натанического Иисуса-мальчика.

Иисус из Назарета, однако, так интенсивно соединил себя со словами, в которых он запечатлил всю свою боль о человечестве, что эта Самость была как исчезнувшей из жизненных оболочек и его жизненные оболочки теперь опять были так, как они были, как он был маленьким мальчиком, только про-питанные (durchtrдnkt) всем тем, что он пере-страдал начиная со своего двенадцатого года. Я Заратустры ушло прочь и в его трех оболочках жило только то, что осталось через мощь переживаний. В этих трех оболочках делал себя теперь действенным некий импульс: он гнал его по некому пути, который затем привел его к Ионанну Крестителю. Как в неком роде сновидения, который, однако, все-же опять не был никаким сновидением, но неким высшим сознанием, так шел он по пути и только три оболочки были здесь, про-одухотворенные и про-пульсированные (durchpulst) действиями переживаний, начиная с двенадцатого года. Я Заратустры ушло прочь. Три оболочки вели его так, что он едва воспринимал нечто из того, что было вокруг него. Он жил, прямо потому, что Я было прочь, совсем в просмотре судьбы людей, в том также, что нехватало человеку.

Как он так шел туда по пути к Ионанну Крестителю на Иордане, здесь встретились ему два Ессея, с которыми он часто вел разговоры. Так, как он был теперь, не распознал он обоих Ессеев, ибо его Я-самость (Ichheit) была как отрешенной. Они, однако, знали его. И поэтому заговорили они к нему: Куда идет твой путь, Иисус из Назарета? — То, что он им говорил, попробовал я одеть в слова. Он говорил слова так, что они не знали, откуда они приходили, они приходили из него и все-же не из него: Туда, куда Души вашего рода не желают взглянуть, где боль человечества может найти лучи позабытого Света.

Это были слова, как они приходили из него. И они не поняли его речь; они заметили теперь, что он их не распознал. И они говорили дальше: Иисус из Назарета, не узнаешь ты нас? — И теперь пришли еще более странные слова. Это было, как если он им говорил: Вы есть как заблудшие Ягнята, я, однако, был Пастыря Сын (Hirten Sohn), от которого вы убежали. Это есть давно уже, что вы в Мир от меня сбежали.

Ессеи не знали, что они должны о нем думать, ибо тем, что он так казалось говорил, приняли его глаза совсем особые отпечатки. Они были как взглядывающими наружу и все-же опять вовнутрь. Они были как глаза, в которые в своем выражении имели нечто, как от упрека для с ним разговаривающих Душ. Это были глаза, через которые излучалось это, как от мягкой Любви, но от такой Любви, которая для Ессеев становилась упреком, который приходил из ее собственной Души. Так примерно можно характеризовать то, что ощущали Ессеи, как они слушали его: Что есть вы за Души? Где есть ваш Мир? Почему облачаете вы себя в обманчивые оболочки? Почему горит в вашем Внутреннем некий огонь, что не разожжен в моем Отца Доме (Vaters Hause)?

И это оглушило как бы их Души при этих словах. И он говорил дальше: Вы имеете Искусителя Метку (Versuchers Mal) на вас, который встретил вас в вашем бегстве. Он сделал своим огнем вашу шерсть блеской (gleiЯend). Волосы вашей шерсти колят мой Взгляд. Вы заблудшие Ягнята! Он пропитал ваши Души высокомерием.

Как он выговорил слова: Блеской стала ваша шерсть, волосы этой шерсти колят мой Взгляд — здесь взял один из Ессеев слово и сказал: Не указали ли мы Искусителю на Двери? Он не имеет никакой части более у нас. — Так как это Ессеи говорили, сказал Иисус дальше: Вполне указали вы ему Двери, все-же он бежал туда и пришел к другим людям. Так нападает он на них со всех сторон. Вы не возвышаете себя, если вы других унижаете. Вам кажется все-же только, как если вы себя возвышаете, потому что вы другим позволяете быть уменьшенными! Вы остаетесь так высоко как вы есть, и только потому что вы других делаете меньшими, так кажетесь вы себе великими.

Иисус из Назарета говорил так, что это могли заметить Ессеи. И так как он это говорил, было это так удручающе для Ессеев, что они более не могли смотреть. Их глаза затемнились и Иисус из Назарета был как из их глаз исчезнувшим. Затем, однако, как он исчез, здесь увидели они как издалека его Лицо, но увеличенном в великанское, как некую фата-моргана (Fata Morgana) перед собой, далеко, далеко прочь и как из этой фата-моргана говоря, приходили сюда слова, нечто, что они ощущали как: Тщетно есть ваше стремление, потому что пусто ваше сердце, которое вы наполнили Духом, который гордость в оболочках смирения обманчиво скрывает.

Затем исчезла также эта фата-моргана и они остались удрученными и пораженными. Как они опять могли смотреть, видели они, что он уже прошел дальше некий участок пути, в то время, как они видели Лицо. И они не могли ничего делать, как иметь сознание, что он уже некий участок пути прошел дальше. Удрученно пошли они дальше в свой приют Ессеев, и они не рассказывали никогда нечто из того, что они пережили, но молчали об этом все время своей жизни. Они стали через это, все-таки, самыми углубленными в Душе среди своих со-братьев, но они молчали и стали во всем молчаливыми братьями, которые ничего не говорили, кроме того, что было необходимо для повседневного понимания. Их братья не знали, почему изменилась их сущность. Вплоть до своей смерти не предали они ничего из того, что они вняли. Они со-пережили, отсюда, совсем особенным способом то, что произошло как Мистерия Голгофы. Но для других было это, что они пережили, как невоспринимаемо.

Как Иисус некое время пути прошел дальше, здесь встретил он некого человека, который в своей Душе был глубоко отчаявшимся. Но, как сказано, как отрешенным был Иисус для Земных взаимосвязей, так что ему непонятно было, что нечто, как некий человек подходило к нему. Тем более так глубоким делала его сущность впечатление на этого человека, который в своей Душе был так отчаявшимся, что он производил впечатление самого всеглубочайшего страдания. Мощное впечатление, которое это Душа имела во взгляде Иисуса из Назарета, как он сюда пришел, разомкнуло Иисусу из Назарета слова, которые примерно так могут быть говорены: К чему твоя Душа привела свой путь? Я видел тебя прежде многих тысяч лет; тогда был ты другим!

Все это слушал этот отчаявшийся человек, как говоримым из явленности Иисуса из Назарета, которая именно подходила. Через эти слова, почувствовал себя Отчаявшийся сказать следующее. С одной стороны чувствовал он потребность своей Души чтобы высказаться, с другой стороны, чтобы найти ответ самой своей судьбы: Я донес это в своей жизни до высоких званий (Wьrden). Я учился всегда; через свое выученное восходил я среди своих со-людей (Mitmenschen) ко все более и более высоким званиям. Каждое звание делало меня более гордым и часто говорил я себе: Что есть ты все-же за редкий человек, так блестяще возвышающийся над тебя окружающими людьми (ьber deine Nebenmenschen)! Я чувствовал ценность своей Души, которая должна была быть большей ценности, чем Души других людей. Мое высокомерие восходило при каждом новом звании. Здесь имел я однажды некое сновидение. Ах, что было это за ужасное сновидение! Не только, что я сновидел, но тем, что я сновидел, была моя Душа исполнена чувством стыда. Ибо я стыдился, чтобы так нечто сновидеть. Я был в своей жизни так горд! И теперь сновижу я так нечто, что я никогда мог бы сновидеть, и это казалось мне в сновидении хорошим. Я сновидел, что я ставил себе один вопрос: Кто сделал меня великим? И здесь встала одна сущность передо мной, которая сказала: Я сделал тебя великим, я возвысил тебя, все-же за это есть ты мой! — Это было, что я чувствовал как глубочайший позор, что я теперь получил откровение, что я якобы не был некой Душой, которая была избранной, которая взошла через собственную силу; некое другое существо возвысило меня. В сновидении обратился я в бегство. Я, как я пробудился, действительно обратился в бегство, оставил все свои звания. Я не знал, что я искал и так странствую я, убегая от себя и от того, что достиг, уже долго по Миру, стыдясь всего того, что я однажды в высокомерии мыслил.