Рудольф Штайнер - Евангелие от Марка

• Название: Евангелие от Марка
• Автор: Рудольф Штайнер
• Издательство: Новалис
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-902291-07-0, 3-7274-1390-5, 3-7274-1240-2

---

Но вот наступило XIX столетие. Сегодня только тот, кто хочет глубже вглядеться в образование культурных эпох в целом, сможет обозреть то, что произошло в XIX веке, что с необходимостью стало иным. Все это происходило в умах в душах. К пониманию этого сегодня пришли лишь немногие. Перспектива людей XVIII века при взгляде в прошлое доходила лишь до греческой культуры, догреческое время было чем-то неопределенным. Что произошло в течение XIX века и что поняли лишь немногие, что и сегодня мало признается, так это то, что Восток вполне интенсивным образом вошел в Западную культуру. Это вхождение Востока таким своеобразным способом является тем, что мы должны увидеть за преобразованиями, произошедшими с образованием XIX века. Воспринятое по сути это проникновение Востока бросило тень и свет на все то, что постепенно вливалось в образование и вливается все более и более, на все то, что требуется для нового понимания тех вещей, которые человечество до сих пор понимало совсем другим образом.

Если сегодня мы хотим рассмотреть отдельные образы и индивидуальности, которые влияли на развитие Запада и в которых можно найти практически все, что нес в своей душе человек в начале XIX века, если он интересовался духовной жизнью, — то можно назвать Давида (Давид — второй царь Израиля (около 1000 г. — примерно 965 г. до Р. X.)), Гомера (Гомер — греческий поэт, великий эпос которого принес ему славу величайшего поэта всех времен; жил, вероятно, в VIII веке до Р. X.), Данте, Шекспира (Уильям Шекспир (1564–1616)) и едва входившего тогда в жизнь Гете. Будущая история полностью усвоит то, что на рубеже XVIII–XIX столетий духовный образ людей был определен этими пятью фигурами. В большей степени, чем это можно предположить, в тончайших движениях души жило то, что можно назвать чувством, правдой псалмов, — жило то, что можно найти уже у Гомера, что у Данте облеклось в такие грандиозные образы; затем, там жило то, что выразилось у Шекспира (хотя не было в такой мере в самом Шекспире) так же, как в людях Нового времени. К этому прибавляется борьба человеческой души за правду, что потом выразилось в картинах «Фауста», и что жило в каждой душе, так что часто говорили: всякий борющийся за правду человек — по природе Фауст.

Ко всему этому добавилась совершенно новая перспектива, выходившая за пределы тех трех тысячелетий, которые охватывают упомянутые пять фигур. По путям, для внешней истории совершенно необоснованным, внутренний Восток вошел в духовную жизнь Европы. Речь идет не только о том, что к упомянутым произведениям присоединились Веды и Бхагавад-гита, что люди узнали восточные художественные творения и благодаря этому в мир вошел новый оттенок чувства, который существенно отличался от чувства псалмов или от того, что имеется у Гомера или Данте: тайными путями в духовную жизнь Европы вошло также нечто такое, что становится все более видимым в XIX веке. Вспомним только одно имя, которое в середине XIX века обращало на себя большое внимание, и нам станет ясно, как что-то с Востока проникало таинственными путями в Европу, — вспомним имя Шопенгауэра. (Артур Шопенгауэр (1788–1860) — философ). Что прежде всего бросается в глаза у Шопенгауэра, если смотреть не на теоретическую часть его системы, но на те чувства и ощущения, что пронизывают все его мышление? — Глубокое родство этого человека XIX века с восточно-арийским мышлением и настроенностью. Везде во фразировке, в акцентировании чувства у Шопенгауэра живет то, что можно назвать восточным элементом на Западе. И это перешло на Эдуарда фон Гартмана (Эдуард фон Гартман (1842–1906) — философ) во второй половине XIX века.

Я сказал: это проникло таинственными путями. Эти таинственные пути люди начинают понимать все лучше, когда видят, что действительно в ходе XIX столетия происходит полное превращение, метаморфоза всего человеческого мышления и чувствований, — и не в одном месте Земли, но в духовной жизни по всей Земле. Чтобы понять, что произошло на Западе, достаточно прочитать что-нибудь, написанное о религии, философии в какой-либо момент развития духовной жизни XIX века и сравнить с чем-то подобным, что относится к раннему XVIII веку. Мы увидим, насколько основательно происшедшее превращение, метаморфоза: все высшие мировые загадки стали более расплывчатыми и человечество стремится к новой постановке вопросов и к совершенно новым способам чувственного восприятия. Все, что религия с тем, что к ней относится, давала людям, не может теперь по-прежнему сообщаться человеческим душам, и повсюду стали требовать чего-то такого, что глубже, сокровенней проникало бы в тайны религии. Так происходило в Европе и не только в Европе. Характерно, что на рубеже XVIII и XIX веков образованные люди по внутреннему побуждению везде начинают думать иначе, чем прежде. Если мы хотим составить себе более точное представление о том, что, собственно, предваряет это, то надо обратить внимание на общее сближение народов, на образование народов и их признание: народы, принадлежащие к различным вероисповеданиям, в XIX веке совершенно примечательным образом начинают понимать друг друга. Можно привести характерный пример, который поставит нас в центре того, на что мы хотим здесь указать.

В 30-х годах XIX столетия в Англии появился один человек, который был брамином, а в браманизме признавал учение Веданты, это Рам Мохан Рой (Рам Мохан Рой (1772–1833) — основатель Брахма Самаджа), который в 1833 году умер в Лондоне; он приобрел большое влияние на большую часть современников, интересовавшихся этими вопросами, и производил на них сильное впечатление. В нем замечательно то, что он, с одной стороны, являлся совершенно не понятным реформатором индуизма, а с другой стороны, благодаря своим высказываниям, мог быть понят всеми европейцами, которые находились на высоте времени. Он высказывал не такие идеи, которые можно понять только из ориентализма, но такие, о которых люди могли сказать: они понятны из всеобщего человеческого разума.

Как выступал Рам Мохан Рой? Он говорил примерно так: «Я живу в индуистской среде; там молятся большому числу богов, различным божественным образам. Если спросить людей, почему они поклоняются тому или другому божеству, тогда люди моей родины говорят: это старый обычай моей родины, мы иного не знаем, так было при наших отцах, при отцах их отцов и т. д. И так как люди (так думал Рам Мохан Рой) находились только под этим впечатлением, в моей стране пришли к глубочайшему идолопоклонству, к совершенно отвратительному идолопоклонству, которое позорит то, что первоначально составляло величие религии моей родины. Там была вера, которая несколько противоречиво выражена в Ведах, но которая для человеческого мышления изложена Вьясой в чистейшем виде в системе Веданты». Это, говорил он, ему хочется исповедовать. И для этого он делал переводы с различных непонятных наречий на язык, который могли понимать в Индии; он также сделал выборки из того, что считал правильным учением, и распространял их среди людей. Что же при этом хотел Рам Мохан Рой? Он полагал, что узнал, что под видом разных богов и почитания идолов скрыто чистое учение о предвечном едином Боге, который живет во всем, который не познается в идолослужении, но который снова должен проникнуть в души людей. И когда этот индийский брамин подробно говорил о том, что он считал правильной Ведантой, что он рассматривал как правильное индусское исповедание, — тогда не казалось, что слышишь что-то чуждое, но людям, которые его правильно понимали, представлялось, что он проповедует некую религию разума, которую каждый мог обрести, если бы из своего разума обратился к единому Богу.

И Рам Мохан Рой имел последователей — Дебендраната Тагора (Дебендранат Тагор (1817–1905) — с 1842 г. руководитель Брахма Самаджа) и других. Один из его последователей (Кешаб Чандра Сен (1838–1884)), — это особенно интересно, — прочитал в 1870 году, будучи индусом, лекцию о «Христе и христианстве». Весьма интересно слышать, как индус говорит о Христе и христианстве; то, что является истинной мистерией христианства, это индусскому оратору совершенно чуждо, это его не трогает. Видно из всего течения лекции, что он не схватывает основного факта — того, что христианство исходит не от одного личного учителя, но именно от Мистерии Голгофы, от факта мировой истории, от смерти и Воскресения. Но что он может понять и что его озаряет — это то, что во Христе люди имеют перед собой существо необычайно значительное, важное для каждого человеческого сердца, образ, который является идеальным для всего мира. Поразительно слушать индуса, говорящего о Христе, слушать, как он говорит следующее: если углубиться в христианство, тогда надо было бы себе сказать, что это христианство на самом Западе должно пережить дальнейшее развитие. Потому что то, что европейцы приносят на мою родину как христианство, мне не кажется истинным христианством.

Из приведенных примеров мы видим, что не только в Европе души стремятся заглянуть, так сказать, за кулисы религиозных исповеданий, но и в далекой Индии (то же можно сказать и о многих других местах Земли) умы начали бродить и по-новому приближаться к вещам, которые признавали в течение столетий и тысячелетий. Эта метаморфоза душ в XIX столетии только со временем станет полностью понятной. И только позднейшая история признает, что через такие процессы, которые в видимости затрагивают только немногих, но которые по тысячам каналов струятся вплоть до наших душ и сердец и все люди, принимающие какое-либо участие в духовной жизни, переживают их в настоящее время в своих душах, должно наступить полное обновление, преображение всех вопросов и всех видов постижения по сравнению со старыми воззрениями. Итак, уже везде в мире можно наблюдать величественную картину углубления важнейших вопросов.