Рудольф Штайнер - Евангелие от Марка

• Название: Евангелие от Марка
• Автор: Рудольф Штайнер
• Издательство: Новалис
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-902291-07-0, 3-7274-1390-5, 3-7274-1240-2

---

Ясновидение делает возможным созерцать Мистерию Голгофы, находясь вне тела. Каким образом? Если внутри тела появилось некоторое отношение к Мистерии Голгофы, то и в наши дни есть возможность созерцать в высших мирах Мистерию Голгофы и тем самым получить полное подтверждение этого величайшего, центрального пункта эволюции человечества. В тех словах, которые я сейчас сказал, должна была быть дана возможность некоего постижения Мистерии Голгофы. Правда, надо долго медитировать, много думать о том, что было сказано. И если у кого-нибудь возникло чувство, что то, что было сказано, трудно для понимания, то это надо считать оправданным, потому что, конечно, принадлежит к труднейшим вещам то, что может повести человеческую душу к полному пониманию величайшего, наивысшего из всего, что происходило на Земле. Некоторым образом апостолы должны были быть приведены к этому; а из них — опять-таки из тех, которые должны были быть приведены к новому пониманию эволюции человечества, — наиболее пригодными оказались Петр, Иаков и Иоанн.

Хорошо с самых разных сторон рассмотреть тот многозначительный отрезок времени, на который падает время Мистерии Голгофы. Это еще достойно внимания по той причине, что сегодня утром вы могли слышать о гегелевском представлении этого момента времени (Лекция Михаила Бауэра «Каковым видел Гегель великий поворот времен?»). Все, на что способно человеческое постижение, может слиться, дабы постичь самое значительное, что тогда — созревая в предшествующие столетия, вполне сконцентрировавшись во времени Мистерии Голгофы и затем медленно подготовляя дальнейшую человеческую эволюцию и ее обусловливая — наступало. Оно наступало в различных местах земли. Мы можем проследить это должным образом не только в Палестине, где произошло само событие Голгофы, но при верном подходе и в других местах Земли, хотя там не произошло это событие. Но нисхождение и восхождение человечества, новое восхождение человечества через воздействие Мистерии Голгофы, распространившееся в западном мире, мы можем проследить. Собственно, интересно, как мы можем проследить нисхождение человечества.

Возьмем еще раз греческую почву и заметим, как за полтысячи лет до события Голгофы разыгрываются события. На Востоке, где выступил Кришна, были неким образом впереди своего времени. Были, так сказать, впереди в ту эпоху упадка древнего ясновидения. Есть нечто особенное именно в этой культуре, в Индии. В то время как в самом начале послеатлантического времени в Индии наступил первый великий расцвет послеатлантической культуры и чистейшим — чистейшим для человеческой души — еще было ясновидение в духовном мире, (а у Риши оно связывалось с чудесной возможностью увиденное изображать так, что оно могло бы действовать в позднейшие времена), и потом, когда ясновидение уже угасало, в таких важных откровениях, как Откровение Кришны, сохранилось для позднейших времен то, чем, собственно, является ясновидение, которое было в конце третьей эпохи уже исчерпано. Но через Кришну и его учеников факты, которые можно было ясновидчески узреть, были чудесным образом переведены в слова и сохранены, так что в писании имели то, что прежде можно было узреть. Для Индии, собственно, никогда не наступало то, что наступило западнее, например, в Греции.

Если мы хотим верно рассмотреть индийский мир, мы можем сказать: «Угасло древнее ясновидение, зато записано в чудесных словах теми, из которых Кришна был самым значительным, что некогда было увидено. Это осталось в слове, в Ведах, и кто углубляется в это слово, тот переживает его отзвук в своей душе. Но не возникает то, что возникло в Сократе или других философах. В индийских душах не возникало то, что можно назвать «западным разумом», «западной способностью суждения». То, о чем мы сегодня преимущественно говорим, напоминая об изначальной силе «Я», этого в Индии еще не было. Зато приобрело значение нечто другое, когда угасло старое ясновидение: стремление к йоге, стремление путем обучения подняться в те миры, доступ в которые естественным путем был утрачен. Йога становится искусственным ясновидением и, в сущности, на место древнего ясновидения тотчас выступает философия йоги без того, чтобы в промежутке явилось то, что выступает в греческой философии, чисто рассудочной по ее установке. Этого в индуизме совершенно нет, там нет этой промежуточной формы. И если мы возьмем Веданту Вьясы, мы можем сказать: «Не так она выражена, как учат западные мировоззрения, проникнутые идеями, разумом; но она принесена непосредственно из высших миров, облеченная в человеческие слова. В этом ее особенность — она не добыта с помощью человеческих понятий, не измышлена, как сократовский, платоновский элемент, но увидена ясновидчески.

Это трудно совершенно уяснить себе. Но есть возможность уловить эту разницу еще и теперь. Возьмите в руки какое-нибудь изложение одной из систем западной философии. Как в большинстве случаев добывается то, что ныне серьезно может быть обозначено, как «философия»? Если вы заглянете в кухню человека, которого можно назвать «серьезным философом», то можете увидеть, как через напряжение логической способности суждения, логического мышления добывается эта система. Все создается постепенно. И те, которые так разрабатывают философию, не могут понять, что можно то, что они ткут понятие за понятием, в некотором отношении узреть ясновидчески — иметь это перед собой ясновидчески. Поэтому так трудно сделать для себя понятным, когда — смею сказать — единым махом ясновидчески прозревают некую философему, которую иначе создавали в «поте лица» от идеи к идее, и нет нужды делать все эти последовательные шаги мысли. Ясновидчески увиденные понятия, это — понятия философии Веданты. Они не добыты в поте лица по примеру европейских философов; они суть последние утончившиеся до абстрактных понятий остатки древнего ясновидения, или же добытые через Йогу, первые, пока еще тощие, завоевания в сверхчувственных мирах.

Иначе проходило это у людей, живших западнее. Здесь мы видим своеобразные, важные внутренние свершения эволюции человечества. Возьмем замечательного философа VI столетия дохристианского летоисчисления — Ферекида из Сироса (Автор «Космогонии», дошедшей до нас во фрагментах). Замечательный философ! Философ, которого теперешняя философия не считает таковым. Есть ныне философские книги, которые это фактически говорят. Я процитирую несколько слов: «Ну да, это все — детские описания, детские символы; «ребячливо и гениально»», — говорит некто, кто мнит себя высоко стоящим над этим древним философом. Итак, за пятьсот лет до начала христианского летоисчисления жил в Сиро-се замечательный мыслитель. Во всяком случае, он выступает иначе, чем остальные мыслители, которых называют философами позднее. Ферекид из Сироса говорит, например: «В основе того, что видят в мире, лежит тройственность — Кронос, Зевс и Хтон. От Кроноса происходят воздушная, огненная и водная стихии, и со всем тем, что происходит из этих трех сил, вступает в борьбу своего рода змеиное существо — Офионе-ус. Все, что он описывает, можно даже без ясновидения, а только обладая некоторой фантазией, увидеть перед собой: Кронос выступает не только как абстрактно текущее время, но как реальное существо, которое можно узреть; равным образом выступает и Зевс, как бесконечный эфир, как живое в себе Всесущество; Хтон же как то, благодаря чему прежде бывшее небесным становится земным, то, что прежде рассеянное в пространстве сосредотачивает в планете Земля, чтобы иметь земное существование. Все это разыгрывается на земле; затем как враждебный элемент вмешивается своего рода змеиное существо. Если проследить за тем, что так примечательно изображает Ферекид из Сироса, то нуждаешься в духовном исследовании, чтобы его понять; ибо он последыш древнего ясновидения. Он видит мир причин, лежащий за миром чувственных восприятий, и описывает эти причины благодаря своему ясно-видческому достоянию; и, конечно, тем, которые работают только в понятиях, он не нравится. Он видит жизненное творение добрых Богов и вторжение враждебных сил, которые он описывает так, как их можно узреть ясновидением. Он видит, как рождаются из Кроноса, из реального времени, стихии.

Так мы имеем в философе Ферекиде из Сироса человека, который своей душой еще взирает в тот мир, какой открывается ясновидческому сознанию, и его описывает — дает описание, за которым можно следовать. Таким он еще стоит в западном мире в VI столетии дохристианского летоисчисления. Фалес (Фалес из Милета (около 625 — около 545 до Р. X.) — со времен Аристотеля считается основателем философии), Анаксимен (Анаксимен (585 — около 525 до Р.Х.) — натурфилософ из Милета), Анаксимандр (Анаксимандр (около 610 — около 546 до Р.Х.) — натурфилософ из Милета), Гераклит (Гераклит (около 540–480 или 483 до Р.Х.) — философ), являющиеся почти его современниками, стоят уже иначе. Так два разных мира действительно входят один в другой. Но как это выглядит в их душах? В них угасло, парализовалось старое ясновидение, самое большее — осталась тоска по этим духовным мирам. А что переживают они там, где у мудреца из Сироса еще был остаток древнего ясновидения, где он еще взирал в элементарный мир причин? Это для них уже закрыто, они там ничего не видят, как если бы этот мир хотел закрыться от них, как будто он для них еще наполовину существует и все-таки ускользает, так что на место старого ясновидения становятся абстрактные понятия, принадлежащие «Я». Так это выглядело в этих душах. Это очень знаменательное душевное состояние в западных душах, душевное состояние, которое работает в направлении разума, способности суждения, присущих «Я». Мы это видим в отдельных душах, например, когда Гераклит описывает животворный огонь — на последнем взлете правильного ясно-видческого узрения, указывая в нем причину всех вещей; Фа-лес же — воду, но не физически-чувственную воду, как и Гераклит подразумевает не физически-чувственный огонь. Это — еще нечто от элементарного мира, который они наполовину видят, хотя он от них и ускользает, и они должны вырабатывать абстрактные понятия. Так заглядываем мы в эти души, и становится понятным, как до нашего времени могли дойти отзвуки настроений этих душ.