Наталья Яковкина - История русской культуры. XIX век

• Название: История русской культуры. XIX век
• Автор: Наталья Яковкина
• Издательство: Лань
• Жанр: Культурология
• Год: 2002
• ISBN: 5-8114-0243-0

Книга посвящена наиболее яркому и плодотворному периоду культурной жизни России — XIX веку, освещает развитие образования, литературы, изобразительного искусства, театра. Особое место в изложении уделяется Петербургу как крупнейшему культурному центру того времени. Книга ориентирована на всех читателей, интересующихся проблемами отечественной культуры.

* * *

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных, заведений, обучающихся по специальности «Культурология».

---

Осенью и зимой 1878 года студенты Петербургского, Харьковского и Московского университетов обратились с петицией к наследнику престола великому князю Александру Александровичу (будущему императору Александру III). В петиции содержались просьбы о предоставлении корпоративных прав, разрешения касс взаимопомощи, сходок и других «прав человека». Подобные петиции подавались и студентами Петербургской Медико-хирургической академии. Харьковского ветеринарного института и других высших учебных заведений страны. В ряде случаев студенческие демонстрации были разогнаны полицией и казаками.

Академический конфликт стал приобретать политический характер.

В ответ на студенческие волнения правительство в изданных в 1879 году «Временной инструкции для университетской инспекции» и «Правилах для студентов» постановило: студенческие сходки, собрания, спектакли, а также подачу адресов и петиций запретить, усилить полицейский надзор за студентами. В обязанности инспектора теперь входило наблюдение за студентами во внеучебное время — посещение их квартир, вечеринок, изучение характера, интересов, дружеских связей каждого студента.

Однако дальнейшее нарастание революционной ситуации в период 1879–1881 годов притормозило последующие репрессивные меры против университетов и опубликование готовящегося нового университетского устава.

Лишь в августе 1884 года был обнародован новый университетский устав, явившийся «детищем» Д. Толстого, а позднее назначен министром просвещения И. Д. Делянов, который «был решительным врагом всяких либеральных веяний и являлся неизменным оруженосцем Победоносцева и Толстого».

Новый устав 1884 года был принят без предварительного одобрения Государственным советом, многие члены которого выступили с серьезными возражениями. Утвержденный императором устав, по выражению Б. Н. Чичерина, обезглавил университеты и «перевернул вверх дном». Показательно, что реакционная печать дала высокую положительную оценку уставу 1884 года «Московские Ведомости» писали, что в новом уставе «не допущено никаких искажающих дело компромиссов, не сделано никаких поблажек самодурству… Историческое дело благоустройства учебного дела в России, выпавшее на долю Толстого, получило теперь свое завершение… Надо всем простирается направляющий и контролирующий надзор государственной власти». Действительно, новый устав практически упразднил автономию университетов — был введен строжайший контроль министерства за преподавательской деятельностью, учебной программой и учебными планами университетов; министерство повышало и увольняло по представлению попечителя профессоров, «избирало» ректора и деканов факультетов. Историк А. А. Кизеветтер впоследствии так оценил значение устава: «Университетский устав 1884 года устанавливал некоторые полезные нововведения… совершенно ниспровергал университетскую автономию, сводил к нулю самостоятельность совета профессоров, уничтожал выборное начало в строе управления университетом, отменял выборы ректора и деканов и превращал ректора и деканов в чиновников назначаемых: ректор — министром народного просвещения, деканы — попечителем учебного округа».[379]

В «Соображениях о приведении в действие постановлений нового устава» подчеркивалось политическое значение университетов: «университет как учреждение государственное не может не иметь политической цели», поэтому «…университетское воспитание… должно быть на службе государственных интересов и правительственной власти». Отсюда вытекало требование, чтобы «профессора в политическом отношении сознавали себя органами правительства и обязанными следовать его видам». Выборы профессоров не могут быть предоставлены «случайностям и пристрастиям», а должны быть результатом «внимательного и подробного обсуждения с решающим голосом центральной власти». Во время таких «избраний» профессоров и доцентов главное внимание обращалось на их «благонадежность» и образ мыслей. При этом наряду с прискорбными случаями увольнения способных ученых и педагогов случались и курьезы. Так, один доцент Харьковского университета (впоследствии видный ученый) был «оставлен за штатом», то есть не принят на должность, так как, «по частным сведениям», один его доклад на археологическом съезде в Одессе был признан не соответствующим официальной концепции. Однако впоследствии оказалось, что упомянутый доклад был сделан совсем другим человеком.[380]

Решающее влияние на жизнь университета получил инспектор. Не будучи преподавателем, он, тем не менее, мог теперь совместно с деканом обсуждать распределение часов, содержание лекций и даже научные вопросы.

Поскольку одной из главных целей устава являлось стремление сделать невозможными студенческие беспорядки, то инспекторское наблюдение за студентами было «настолько усилено, что, по существу, приближалось к полицейской слежке.

„Сыск и шпионство царили в университетах, — писал позднейший исследователь. — В Казанском они проявлялись, кажется, в особо грубых формах… Там вводить устав 1884 года был назначен новый попечитель из ретивых директоров гимназий, некто Масленников — господин, как говорили, сделавший карьеру по протекции какой-то влиятельной монахини… Приступив к вылавливанию из студенческой среды крамольников, Масленников нашел себе хорошего помощника в лице… инспектора Потапова, который почти каждого студента почитал личным врагом“.[381]

Совершавший инспекторскую поездку председатель ученого комитета министерства народного просвещения А. Георгиевский также положительно оценил деятельность казанского инспектора, его „тщательное наблюдение за студентами“, особо подчеркнув, что „инспекция в Казани была поставлена в правильные отношения к общей полиции и жандармскому управлению“.[382]

Устав 1884 года внес изменения и в учебные планы университетов, при этом большой урон претерпело историко-филологическое образование. Было уничтожено деление историко-филологических факультетов на историческое, славяно-русское и классическое отделения. Основными предметами для студентов этого факультета стали древние языки, древняя история и мифология.

Бывший студент этого факультета, впоследствии академик С. А. Жебелев писал: „Из всех университетских факультетов факультеты историко-филологические были затронуты уставом 1884 года наиболее чувствительно. Строго говоря, эти факультеты, как таковые, были упразднены… В них сохранялась одна лишь классическая филология, понимаемая, опять-таки, не научно, а под определенным углом зрения…“. „Министр просвещения, — иронично продолжал мемуарист, — убежденный в том, что классическая филология — альфа и омега всех гуманитарных дисциплин, что в ней залог блага и спасения России… задумал… взрастить возможно большее количество филологов-классиков, как самый надежный оплот отечества…“.[383]

В результате такой учебной программы студент филологического факультета мог его закончить, не прослушав таких лекционных курсов, как история России, русский язык и литература, славянское языкознание и другие, признанные „необязательными“. К счастью, большинство профессоров-классиков, читавших курсы классической филологии, понимали ее как научную дисциплину, а не как особого рода педагогический прием, имеющий в виду не столько научить, сколько „обуздать“ и „смирить“.

Во всяком случае, тем „привилегированным положением“, в какое профессоров-классиков должен был поставить устав 1884 года, они и в малой степени не пользовались. Более того, они, видимо, этого привилегированного положения конфузились, и вскоре же первые с жаром против него ополчились».[384]

Не оправдала себя и система так называемых гонораров. При существовании в учебной программе «необязательных» и «обязательных» курсов, профессора, читавшие первые курсы, получали вдвое меньше, чем их коллеги, читавшие «обязательные» курсы, независимо от эрудиции и способностей лектора. Кроме того, подобная финансовая система была крайне тяжела для студентов.

Устав 1884 года вызвал многочисленные протесты как общественности, так и самих «универсантов», тем более что реакционное его значение было усилено последующими правительственными циркулярами. «Правилами» 1884 года студентам было запрещено выражать одобрение или неодобрение профессорам и вступать в брак во время обучения в университете. В 1885 году распоряжением Комитета министров в университетах вводилось обязательное ношение формы. Студенты были обязаны отдавать честь членам императорской фамилии и университетскому начальству. Запрещались студенческие собрания и сходки. За нарушение дисциплины были установлены системы наказаний.

Видный историк русской культуры П. Н. Милюков, признавая основной тенденцией устава 1884 года «подчинение профессорского преподавания и службы университетскому начальству и министерству», а также «усиление инспекторского надзора за студентами», писал о его последствиях в 90-х годах: «В области высшей школы борьба идет против академических условий, созданных уставом 1884 года Правительство отвечает на студенческие волнения, прежде всего, усилением репрессий. Высшая точка, до которой оно доходит в этом направлении, — это правило 29 июля 1899 года об отдаче в солдаты участников беспорядков. 183 студента Киевского университета были действительно отданы в солдаты в силу этих правил. Ответом было убийство министра народного просвещения Боголепова студентом (социалистом-революционером) Карповичем».[385] Лишь после этого министерством просвещения было предложено советам университетов высказать свое мнение по поводу желательных изменений в уставе 1884 года. Советы потребовали восстановления автономии и возвращения прав студенческим организациям.