Виктор Клюшников - Марево

• Название: Марево
• Автор: Виктор Клюшников
• Жанр: Русская классическая проза

Клюшников, Виктор Петрович (1841–1892) — беллетрист. Родом из дворян Гжатского уезда. В детстве находился под влиянием дяди своего, Ивана Петровича К. (см. соотв. статью). Учился в 4-й московской гимназии, где преподаватель русского языка, поэт В. И. Красов, развил в нем вкус к литературным занятиям, и на естественном факультете московского университета. Недолго послужив в сенате, К. обратил на себя внимание напечатанным в 1864 г. в "Русском Вестнике" романом "Марево". Это — одно из наиболее резких "антинигилистических" произведений того времени. Движение 60-х гг. казалось К. полным противоречий, дрянных и низменных деяний, а его герои — честолюбцами, ищущими лишь личной славы и выгоды. Роман вызвал ряд резких отзывов, из которых особенной едкостью отличалась статья Писарева, называвшего автора "с позволения сказать г-н Клюшников". Кроме "Русского Вестника", К. сотрудничал в "Московских Ведомостях", "Литературной Библиотеке" Богушевича и "Заре" Кашпирева. В 1870 г. он был приглашен в редакторы только что основанной "Нивы". В 1876 г. он оставил "Ниву" и затеял собственный иллюстрированный журнал "Кругозор", на издании которого разорился; позже заведовал одним из отделов "Московских Ведомостей", а затем перешел в "Русский Вестник", который и редактировал до 1887 г., когда снова стал редактором "Нивы". Из беллетристических его произведений выдаются еще "Немая", "Большие корабли", "Цыгане", "Немарево", "Барышни и барыни", "Danse macabre", a также повести для юношества "Другая жизнь" и "Государь Отрок". Он же редактировал трехтомный "Всенаучный (энциклопедический) словарь", составлявший приложение к "Кругозору" (СПб., 1876 г. и сл.).

Роман В.П.Клюшникова "Марево" - одно из наиболее резких противонигилистических произведений 60-х годов XIX века. Его герои - честолюбцы, ищущие лишь личной славы и выгоды. Роман вызвал ряд резких отзывов, из которых особенной едкостью отличалась статья Писарева.

---

Не владѣя собой, бросилась она къ письменному столу, схватила перо, бумагу, и торопливо написала нѣсколько строкъ.

"Леонъ, какъ только подучишь письмо, пріѣзжай…."

X. Карусель

Наступило свѣтлое, осеннее утро; ни облачка въ чистой синевѣ; солнце ослѣпительно играетъ въ осеннихъ краскахъ сада, золотя ярко-желтую листву липъ, просвѣчивая въ совершенно-красномъ кленѣ…. Въ лицо вѣетъ холодкомъ еще не растворившагося утренника.

Русановъ подходилъ къ знакомому коттеджу неторопливою походкой, точно по долгу: вчерашній вечеръ его напугалъ. Вернувшись къ себѣ, онъ крѣпко задумался насчетъ будущихъ отношеній къ Иннѣ; онъ старался дать себѣ ясный отчетъ въ своемъ чувствѣ, подвергая его безпощадному анализу и заснулъ съ мыслью, что оно далеко не прежнее.

"Полно, такъ ли она дорога мнѣ, что ужь и жить безъ нея нельзя?"

"Какъ бы то ни было, рѣшилъ онъ, собираясь къ ней, дѣло зашло слишкомъ далеко…. И мнѣ оставить ее здѣсь одну? Ни за что! Кто знаетъ, можетъ-быть прежнюю страсть замѣнитъ спокойное, дружеское чувство?… Говорятъ, это и нужно въ семейной жизни…. Будь что будетъ!…"

Прежняго мальчика, глядѣвшаго въ какую-то розовую даль, готоваго загнать лошадь изъ-за лишней улыбки, какъ не бывало: какъ-то незамѣтно себѣ, сталъ онъ человѣкомъ много видѣвшимъ, много потертымъ въ общей толокѣ и теперь готовившимся отдохнуть немного на одной изъ жизненныхъ станцій, чтобы снова, уже съ подругой, выйдти на новыя испытанія.

Не успѣлъ онъ переступить порогъ, какъ всѣ его разсужденія разлетѣлись дождевикомъ. Инна, его прежняя Инна, какъ нарочно принарядившись въ давнишнее черное платье, лежала на диванѣ въ усталой позѣ, протянувъ ноги на шитую подушку, и запустивъ руку въ черную волну волосъ; лицо немного поблекло, вѣки слегка покраснѣли, но глаза глядѣли гордо, свѣтясь какою-то сдержанною рѣшимостью. Увидавъ Русанова, она немного привстала, оправила платье, и полулежа протянула ему руку.

— Вы не спали ночь? встревожился онъ, подвинувъ къ ней стулъ.

— Напротивъ, очень покойно.

— Отчего жь глаза-то красны? допрашивалъ онъ, немного смущенный промахомъ.

— Должно-быть плотно поужинала, никакъ не могу отвыкнуть, а тутъ, какъ нарочно, такой сочный ростбифъ, объяснила она какъ нельзя проще.

"Эго ужъ и того хуже," подумалъ Русановъ, окончательно озадаченный. Чтобъ не попасть въ неловкое положеніе, онъ вынулъ сигару, закурилъ и положилъ себѣ быть на сторожѣ.

— Ахъ, да! вспомнила она вдругъ:- вы такъ и не сказали мнѣ зачѣмъ пріѣхали въ Англію?

— Жениться, отвѣтилъ Русановъ, чувствуя потребность бравады.

— А! поздравляю, насмѣшливо проговорила она:- только вотъ вамъ совѣтъ стараго друга: не женитесь на умной женщинѣ.

— Это почему? отозвался онъ, точно его холодною водой окатили.

— Да такъ, не управиться вамъ…. Всѣ онѣ любятъ помучить васъ, покапризничать, на своемъ поставитъ…. Право возьмите-ка лучше простушку.

— Покорно благодарю за совѣтъ, перебилъ Русановъ ужь съ досадой.

— Право, ужь на что глупѣй меня, а присмотритесь-ка… жаль только вотъ, что я никогда не буду замужемъ, а то бы я вамъ показала, какъ ихъ муштруютъ…. — И она принялась развивать ему эту тему, невольно вспомнивъ объ отцѣ.

— Что жь тутъ хорошаго? остановилъ Русановъ.

— Тутъ-то? переспросила она съ какимъ-то злорадствомъ:- помилуйте, да это первѣйшее удовольствіе.

"Что это такое?" заныло въ Русановѣ. Онъ ужь начиналъ бояться этой силы, которую такъ самонадѣянно хотѣлъ спасать.

— Боже мой, Боже мой, неужели жь вы никогда не видали людей истинно-любящихъ? заговорилъ онъ тоскливымъ порывомъ:- бѣдность, униженіе, заботы на каждомъ шагу, а чувство только крѣпнетъ….

— Ахъ, Владиміръ, вырвалось у ней почти со слезами, — да многимъ ли дается такое счастье?

— Однакожь есть, встрепенулся онъ, — бываетъ это счастье?

— Да…. въ сирени, спохватилась она.

Онъ бросилъ сигару и отошелъ къ окну, не замѣчая, какъ она улыбалась, проворно махнувъ платкомъ по глазамъ.

— Хорошо, что моя будущая жена не похожа на васъ, проворчалъ онъ сквозь зубы.

— Конечно, отъ такой сохрани васъ…. и помилуй, расхохоталась она:- гдѣ жь ваше сокровище?

— Я за ней пріѣхалъ, грубо отвѣтилъ онъ.

— Такъ это вы за невѣстой въ такую даль перли? Нѣжное же у васъ сердце!

Онъ схватилъ шляпу.

— Куда же вы? Мы еще позавтракаемъ, спокойно предложила она, между тѣмъ какъ лицо стало почти одного цвѣта съ воротничкомъ. — Вотъ я сейчасъ распоряжусь…. виновата, у меня голова что-то закружилась….

Она выбѣжала въ сѣни, оттуда въ садъ, упала въ траву и зарыдала истерическимъ смѣхомъ.

А черезъ полчаса они сидѣли другъ противъ друга, глядя въ тарелки, изрѣдка прося передать то или другое блюдо и насильно заставляя себя ѣсть.

Русановъ почти безсознательно простился съ ней. Онъ шелъ, не разбирая дороги, все прямо, какъ птицы летаютъ, до самой гостиницы, обращая на себя вниманіе прохожихъ, и чуть не попавъ подъ колеса.

"Во что бы то ни стало!" бродило у него въ головѣ.

А Инна заперлась въ своей комнаткѣ на цѣлый день.

Къ ночи пріѣхалъ Леонъ; она вышла къ нему, едва держась на ногахъ; о прошломъ не было слова помянуто.

— Ну, что жь тутъ у тебя подѣялось? говорилъ онъ, усаживаясь рядомъ на диванъ.

— Владиміръ здѣсь…. Бѣдняжка хитрилъ со мной давеча; развѣ я не вижу, что чѣмъ больше озадачишь его, только масла въ огонь…. Научи ты меня, что дѣлать…. Отказаться отъ него силъ нѣтъ, не могу.

Леонъ конечно только послѣ многихъ разспросовъ понялъ въ чемъ дѣло.

— Зачѣмъ же отказываться? что это, Иночка, ты совсѣмъ не въ своемъ умѣ, не всѣ дома…. ласково журилъ онъ, приглаживая ея волосы.

— Леня, да подумай ты, что я ему принесу, чѣмъ отплачу? Мнѣ стыдно подумать о себѣ; да къ тому же видишь какая я надломленная, больная…. вѣдь я не шутя больна, теперь по крайней мѣрѣ…. передъ нимъ цѣлая жизнь еще впереди. Неужели жь изъ него ничего не выйдетъ? Кто жь будетъ сидѣть у юпки отжившей почти….

— То-есть не жившей, поправилъ онъ;- а ты ужасовъ-то себѣ не рисуй…

— А я-то, какъ онъ пріѣхалъ, до того забылась…. Такъ вотъ даромъ, думала, схвачу счастье…. Ну, жизнь! плыветъ въ руки, бѣжишь ея словно чумы; хватишься…. поздно….

Голосъ у ней оборвался; Леонъ съ испугомъ обнялъ ее и привлекъ къ себѣ; слезы покатились градомъ ему на шею.

— Иночка, да ты можетъ-бытъ напрасно себя мучишь, ухватился Леонъ за новую мысль;- вѣдь эти порывы бывали съ тобой; можетъ-бытъ ничего этого нѣтъ…. И какъ ты могла такъ скоро полюбить его?

— Чего полюбить? прошептала Инна:- я всегда его любила…. Я насиловала себя…. Пойми, чего мнѣ это стоило!…

И вдругъ откинувшись на спинку дивана, почти задыхаясь, она поднесла къ губамъ платокъ…. Красныя пятна проступили въ тонкомъ батистѣ. Леонъ, растерявшись, бросался по комнатѣ, отыскивая чего-то.

— Не надо, но надо, съ усиліемъ проговорила она, махая рукой:- пройдетъ, а не пройдетъ и того лучше…. Хороша невѣста?

XI. Развязка

Русановъ, какъ пришелъ къ себѣ, тотчасъ потребовалъ бумаги, чернилъ и перо. Еще не угомонилось въ немъ разнузданное чувство, еще не остыла взбудораженная кровь, онъ ужь писалъ Иннѣ письмо, присѣвъ у открытаго окна. Нѣсколько строкъ, почти сами собою, выросли подъ перомъ; потомъ онъ сталъ перемарывать, сглаживать шероховатости…. бумага покрывалась золотистымъ налетомъ заходившаго солнца, мало-по-малу его смѣнилъ розовый отсвѣтъ, голубоватая тѣнь сумерекъ, все темнѣй становилось въ комнатѣ, буквы почти слились, когда онъ кончилъ письмо…. Письмо начиналось такъ:

"Съ тѣхъ поръ какъ мы случайно встрѣтились на подмосткахъ, мы не переставали предсказывать другъ другу роль; взаимно электризуясь репликами, мы до такой степени слились въ игрѣ, что мнѣ трудно представить разлуку между нами до конца спектакля. Неужели вы сомнѣваетесь въ моемъ чувствѣ…."

На этой строчкѣ остановился Русановъ, перечитывая письмо. Онъ поколебался, поколебался, и медленно разорвалъ письмо пополамь…. еще и еще…. Мелкіе клочья полетѣли въ окно, и трепетными извивами разсѣялись по мостовой…. Онъ взялъ шляпу и пошелъ по улицамъ разгонять тяжелыя думы; бродя безъ цѣли, онъ незамѣтно очутился у гавани; дневная возня стихла; сумракъ охватилъ даль; съ моря дулъ вѣтерокъ, хлестко нагоняя водвы на beach; вдали чернѣли остовы кораблей…. На ровной, пустынной, темной поверхности, гдѣ то далеко, далеко свѣтился маякъ….

"Послѣднее средство!" проще и лучше, додумался Русановъ, идя назадъ.

На другой день, убирая комнату, Инна, вся вспыхнувъ, отскочила отъ окна и торопливо шепнувъ Леону:- Идетъ!… Займи его на минутку, — скользнула въ спальню.

Леонъ пожалъ руку немного удивленному Русанову, и пригласилъ его сѣсть.