Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

• Название: История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)
• Автор: Уильям Теккерей
• Жанр: Классическая проза

В настоящий том входит вторая книга известного романа У.Теккерея "Пенденнис". Это, несомненно, один из лучших английских романов XIX века. Он привлекает глубоким знанием жизни и человеческой природы, мягким юмором и иронией, интересно нарисованными картинами английской действительности. Перевод с английского и комментарии М.Лорие.

---

Может ли фортуна не быть благосклонной к тому, кто так на нее уповает? Разве постоянная бодрость, чистое и открытое людям сердце не завоевывают даже злодеев? Все мы помним старую балладу про "Детей в лесу", когда они так доверчиво и ласково посмотрели на негодяев, которым жестокий дядя малюток приказал их убить, — один из них раскаялся и убил другого: у него духу не хватило загубить такую красоту и невинность. Счастливы те, в чьем девственном любящем сердце живет святая доверчивость, кто не боится зла, потому что сам не ведает злых помыслов. Мисс Лора Белл была одной из таких счастливиц; рядом с крестиком кроткой вдовы, который, как мы видели, подарил ей Пен, она хранила в своей груди брильянт более драгоценный, чем знаменитый Кохинор: ведь он не только ценится в ином мире, где брильянты, как говорят, никакой ценности не имеют, но и здесь на земле служит своему обладателю талисманом, бережет его от всякого зла и озаряет мрак жизни, как знаменитый камень Ходжи Хасана.

Таким образом, не прожив у леди Рокминстер и года, мисс Белл с помощью этого талисмана завоевала любовь всех без исключения домочадцев, — от самой графини до последней судомойки. Трудно было ожидать, чтобы доверенная горничная миледи, прожившая при своей барыне сорок лет и все это время ежедневно терпевшая от нее брань, щелчки и придирки, обладала особенно кротким нравом; поначалу она и злилась на мисс Лору, как раньше злилась на пятнадцать предыдущих компаньонок старой леди. Но когда Лора захворала в Париже, эта женщина взялась за нею ходить наперекор своей барыне, которая боялась заразиться, и буквально дралась с Мартой из Фэрокса (возведенной в ранг Лориной горничной) за право давать ей лекарства. Когда ей стало лучше, повар Гранжан чуть не уморил ее деликатесами, которые готовил ей в неумеренных количествах, и пролил слезу, узнав, что она в первый раз поела цыпленка. Швейцарец мажордом пел ей хвалы на всех европейских языках, которые он знал одинаково плохо; кучер особенно охотно возил ее кататься; мальчик-казачок расплакался, когда она заболела; а Колверли и Колдстрим (выездные лакеи, такие огромные, такие невозмутимые) встретили весть о ее выздоровлении шумным весельем и в ознаменование этого события допьяна напоили казачка в ближайшей таверне. Даже леди Диана Пинсент (наш старый знакомец мистер Пинсент к тому времени успел жениться), даже леди Диана, сперва питавшая к Лоре явную неприязнь, совсем оттаяла и заявила однажды, что мисс Белл — очень милая особа, а для бабушки так сущая trouvaille [59]. Все это расположение Лора завоевала не какими-нибудь ухищрениями и лестью, а только своим покладистым нравом и благодатным умением угождать другим и самой быть довольной.

В тех редких случаях, когда наш герой встречался с леди Рокминстер, властная старуха, отнюдь не числившая его среди своих любимцев, бывала с ним беспощадно резка, и Пен, возможно, ожидал, что в Бэймуте он застанет Лору на роли безропотной компаньонки, жертвы столь же бесцеремонного обхождения. Услышав о его приезде, она бегом сбежала в сени, и я не поручусь, что она не расцеловала его тут же, в присутствии Колверли и Колдстрима; впрочем, они об этом умолчали. Если бы fractus orbis [60] разлетелся вдребезги, если бы Лора, вместо того чтобы поцеловать Пена, схватила ножницы и отрезала ему голову, — Колверли и Колдстрим остались бы бесстрастными свидетелями такой катастрофы, и ни грана пудры не слетело бы с их париков.

Лора так поправилась и похорошела, что Пен невольно ею залюбовался. Честные глаза, встретившие его взгляд, излучали здоровье; щека, которую он поцеловал, цвела как роза. Грациозная и безыскусственная, искренняя и чистая — никогда еще она не казалась ему так хороша. Почему он сразу заметил ее красоту и тут же заметил себе, что не замечал ее прежде? Он взял ее доверчивую руку и нежно поцеловал; заглянул в ясные глаза и прочел в них радость свидания, на которую всегда мог рассчитывать. Он был поражен и растроган; эта невинная нежность и ясный сияющий взор странно его взволновали.

— Как ты добра ко мне, Лора… сестрица! — сказал Пен. — Я не заслужил этого.

— Маменька завещала мне тебя, — промолвила Лора и, склонившись над ним, чуть коснулась губами его лба. — Ты ведь знаешь, ты должен приходить ко мне, когда у тебя горе, и сообщать мне, когда ты особенно счастлив: так мы уговорились год назад, перед тем как расстаться. Ну что же, сейчас ты особенно счастлив, или у тебя случилось горе? — И она бросила на него лукавый взгляд. — Тебе очень хочется попасть в парламент? Ты намерен там отличиться? Как я буду волноваться за твою первую речь!

— Так ты знаешь о моих планах насчет парламента?

— Я? Да о них все знают! Сколько разговоров я об этом слышала. Доктор леди Рокминстер только сегодня об этом поминал. Завтра это, наверно, появится в чаттерисской газете. Все графство толкует о том, что сэр Фрэнсис Клеверинг, из Клеверинга, отказывается от места в парламенте в пользу мистера Артура Пенденниса из Фэрокса, и что молодая и прекрасная мисс Бланш Амори…

— Как! И это тоже?

— И это тоже, милый Артур. Tout se sait [61], как сказал бы кто-то, кого я намерена очень полюбить, тем более что она очень умная и красивая. Я получила от Бланш письмо. Очень милое письмо. Она так тепло говорит о тебе, Артур! Я надеюсь… я уверена, что все так и есть, как она пишет… Когда же это будет, Артур? Почему ты мне не сказал? Мне тогда можно будет с вами жить?

— Мой дом — твой дом, милая Лора, все, чем я владею — твое. А не сказал я тебе потому… потому что и сам не знаю: ничего еще не решено. Никакого объяснения не было. Но ты думаешь, Бланш была бы со мною счастлива? Ведь речь идет не о романтическом чувстве. У меня, по-моему, нет сердца. Я так ей и сказал — просто трезвая симпатия, — и мне нужна жена по одну сторону камина и сестра по другую, парламент во время сессий и Фэрокс в перерывах, и чтобы моя Лора не покидала меня до тех пор, пока не явится кто-то, кто получит право ее увести…

Получит право… получит право! Почему Пен, глядя на девушку и медленно произнося эти слова, почувствовал гнев и ревность к невидимому "кому-то", кто будет вправе ее увести? Минуту назад его тревожило, как она примет весть о его намерениях касательно Бланш, а теперь ему было обидно, что она приняла ее так легко и даже не сомневается, что он счастлив.

— Пока "кто-то" не явится, — сказала Лора смеясь, — я буду тетей Лорой, буду сидеть дома и присматривать за детьми, а Бланш пусть блистает в свете. Я уже все обдумала. Я превосходная хозяйка. Ты знаешь, я в Париже ходила на рынок с миссис Бек и взяла несколько уроков у мосье Гранжана. И еще я брала в Париж% уроки пения — на те деньги, что ты прислал мне, добрый ты человек. Я теперь пою гораздо лучше; и танцевать я научилась, хоть и не так хорошо, как Бланш. А когда ты станешь министром, Бланш представит меня ко двору.

С этими словами она, шаловливо улыбаясь, сделала Пену самый что ни на есть парижский реверанс.

Во время этого реверанса в комнату вошла леди Рокминстер и протянула Пену два пальца, над которыми он и склонился, и надо сказать — очень неловко.

— Так вы надумали жениться, сэр, — сказала старая графиня.

— Побраните его, леди Рокминстер, за то, что он утаил это от нас, — сказала Лора, уходя, и старуха тотчас стала выполнять ее просьбу.

— Так вы надумали жениться и пройти в парламент вместо этого никчемного сэра Фрэнсиса Клеверинга? Я хотела, чтобы он уступил свое место моему внуку, — почему он этого не сделал? Надеюсь, вы получите за мисс Амори хорошие деньги. Я бы не взяла ее без денег.

— Сэр Фрэнсис Клеверинг устал от парламента, — сказал Пен, страдальчески морщась, — а я… я не прочь попробовать свои силы на этом поприще. Остальные сведения преждевременны, чтобы не сказать больше.

— Не понимаю, как вы, имея дома Лору, могли спеться с этой жеманницей и вертушкой, — продолжала старуха.

— Я очень сожалею, графиня, что мисс Амори вам не по душе, — улыбнулся Пен.

— Иными словами — это не мое дело, не я собираюсь на ней жениться? Да, не собираюсь, и очень этому рада… пренеприятная девчонка… как подумаю, что мужчина мог предпочесть ее моей Лоре, просто злость берет. Так и запомните, мистер Артур Пенденнис.

— Я очень рад, что вы такого хорошего мнения о Лоре, — сказал Пен.

— "Я очень рад, я очень сожалею"… Да кому интересно, сэр, рады вы или сожалеете? Если молодой человек мог предпочесть мисс Белл какую-то мисс Амори, грош цена его радости и сожалениям. Если молодой человек, зная мою Лору, мог спеться с такой лживой притворщицей, как эта маленькая Амори, — а она лживая насквозь, уж вы мне поверьте, — ему должно быть совестно и в глаза-то людям смотреть. Где ваш друг Синяя Борода? Этот высокий молодой человек… как бишь его, Уорингтон? Почему он не женится на Лоре? И о чем только думают молодые люди, что не женятся на такой девушке? Все нынче женятся на деньгах. Все вы эгоисты и трусы. В мое время мы убегали из дому, заключали безрассудные браки… Злит меня нынешняя молодежь. Зимой, в Париже, я спрашивала всех трех атташе посольства, почему они не влюбляются в мисс Белл. А они смеются, говорят, что им нужны деньги. Все вы эгоисты, все трусы!