Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)

• Название: История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)
• Автор: Уильям Теккерей
• Жанр: Классическая проза

В настоящий том входит вторая книга известного романа У.Теккерея "Пенденнис". Это, несомненно, один из лучших английских романов XIX века. Он привлекает глубоким знанием жизни и человеческой природы, мягким юмором и иронией, интересно нарисованными картинами английской действительности. Перевод с английского и комментарии М.Лорие.

---

— Дядюшке что-то известно про этого типа, и Клеверингу тоже. Что-то в нем есть louche [70]. Однако мне пора. Нужно быть послушным племянником.

И Пен взялся за шляпу.

— Я тоже пройдусь, — сказал Уорингтон, и они стали спускаться, но по дороге зашли в квартиру Пена, которая, как помнит читатель, находилась этажом ниже.

Здесь Пен опрыскал себя одеколоном и старательно подушил этой ароматической водой волосы и бороду.

— В чем дело? Курить ты не курил. Это моя трубка тебя продымила? — разворчался Уорингтон.

— Я нынче обедаю в женском обществе. Мои дамы проездом в Лондоне, остановились в гостинице на Джермин-стрит.

Уорингтон с добродушным любопытством поглядывал, как его молодой друг приводит свою особу в безупречно щегольской вид, надевает роскошную манишку и пышный галстук, блестящие как зеркало башмаки, новенькие перчатки. Сам Джордж был в грубых сапогах, в старой рубашке, разорванной на груди и обтрепавшейся у ворота от соприкосновения с его синей бородой.

— А знаешь, юноша, — сказал он просто, — мне нравится, что ты франт. Когда я иду с тобой по улице, я чувствую, будто у меня роза в петличке. И притом, ты не загордился. Во всем Темпле, наверно, нет человека, который бы так следил за собой; а ты, кажется, еще ни разу не устыдился моего общества.

— Перестань надо мной издеваться, Джордж!

— Вот что, Пен, — продолжал Уорингтон печально, — когда… будешь писать Лоре, передай ей от меня низкий поклон.

Пен покраснел, взглянул на Уорингтона и… залился безудержным смехом.

— Я же с ней и буду обедать. Я сегодня привез ее и леди Рокминстер из деревни… тащились целых два дня… ночевали в Бате… Джордж, идем вместе. Мне разрешено приглашать кого я хочу, а старуха вечно о тебе поминает.

Джордж отказался наотрез — ему нужно писать статью. Джордж заколебался и — о чудо! — наконец согласился. В наилучшем расположении духа они зашагали на Джермин-стрит. И снова ему светило дорогое лицо; снова звучал милый голос и нежная рука приветствовала его легким пожатием.

До обеда еще оставалось полчаса.

— Сейчас же ступайте навестить дядюшку, мистер Пенденнис, — распорядилась старая леди Рокминстер. — Обедать его не приводите… нет, нет, его россказни мне до смерти надоели. К тому же я хочу поговорить с мистером Уорингтоном — уж верно, он нас позабавит. Ваши рассказы мы, полагаю, уже все переслушали. Двое суток не расставались — пора отдохнуть друг от друга.

И Артур, послушный приказанию миледи, спустился по лестнице и пошел к дядюшке.

Глава LXX Fiat justitia [71]

Когда Артур вернулся, обед был подан, и леди Рокминстер стала отчитывать его за опоздание. Но Лора сразу заметила, какое у него бледное, расстроенное лицо, и, перебив свою властную покровительницу, с нежной тревогой спросила, что случилось, уж не заболел ли Артур?

Артур залпом выпил стакан хереса.

— Я узнал поразительную новость, расскажу после, — отвечал он, указав глазами на прислугу. Весь обед он волновался и нервничал.

— Не возите под столом ногами, — сказала леди Рокминстер. — Вы наступили на Фидо и опрокинули его мисочку. Может же мистер Уорингтон сидеть спокойно.

За десертом — казалось, этот злосчастный обед никогда не кончится — леди Рокминстер сказала:

— Глупейший получился обед. Видно, что-то случилось, и вы хотите поговорить с Лорой. Пойду вздремну. Чай я, пожалуй, не буду пить… нет, не буду. До свидания, мистер Уорингтон. Приходите еще, когда не будет деловых разговоров.

И старуха, вскинув голову, выплыла из комнаты.

Все поднялись вместе с нею, и Джордж, видя, как встревожена Лора, уже стал было прощаться, по Артур сказал:

— Прошу тебя, Джордж, не уходи. Ты тоже должен узнать мои новости и посоветовать мне, как быть. У меня просто голова кругом идет.

— Это что-то насчет Бланш, — сказала Лора; сердце у нее билось и щеки нестерпимо горели.

— Да… поразительная история. Когда я давеча пошел к дядюшке, у дверей сидел его слуга Морган, который столько времени у него прожил, и он мне сказал, что они утром расстались и дядюшка переехал в гостиницу, вот в эту. Я сейчас его спрашивал, но он ушел обедать. А потом Морган сказал, что должен сообщить мне что-то очень важное, и предложил зайти в дом, это теперь его дом. Оказывается, этот мошенник, пока служил у дядюшки, накопил уйму денег и теперь он богач, чуть не миллионер. Ну вот, мы вошли в комнаты, и что бы вы думали он мне рассказал? Это тайна… впрочем, неизвестно, удастся ли нам ее сохранить, раз она известна этому негодяю. Отец Бланш жив. Он, можно сказать, воскрес из мертвых. Брак между Клеверингом и бегум — никакой не брак.

— И Бланш, надо думать, наследница своего деда, — сказал Уорингтон,

— Возможно. Но кто ее отец! Амори — беглый каторжник. Клеверинг это знает. И дядюшка знает… и под угрозой разгласить эти сведения несчастный старик заставил Клеверинга уступить мне свой избирательный округ!

— Бланш этого не знает, — сказала Лора. — И бедная леди Клеверинг тоже.

— Да. Бланш не знает даже прошлого своего отца. Ей известно только, что ее мать с ним разъехалась, а от своей няньки Боннер она слышала в детстве, что он утонул в Новом Южном Уэльсе. А он там был не шкипером, как воображает бедняжка, а ссыльным, на каторге. Леди Клеверинг мне говорила, что они не ладили, что ее муж был нечестный человек; обещала когда-нибудь все рассказать. Помню, она как-то со слезами на глазах жаловалась — как тяжело женщине признаться, что она радовалась, узнав о смерти мужа, и что она оба раза сделала неудачный выбор. Как же теперь быть? Этот человек не может заявить свои права на жену: если он обнаружит себя, его, вероятно, ждет смерть, а уж новая ссылка — безусловно. Но он, мерзавец, с некоторых пор держит Клеверинга под угрозой разоблачения и время от времени вымогает у него деньги.

— Это, конечно, полковник Алтамонт, — сказал Уорингтон. — Теперь мне все ясно.

— Если он вернется в Англию, — продолжал Артур, — Морган намерен пригрозить ему оглаской, и всех нас он тоже решил шантажировать. Этот мерзавец воображал, что мне все известно, — сказал Пен, побелев от ярости, — он хотел, чтобы я за молчание платил ему столько-то в год. Угрожал мне, мне, как будто это я спекулирую на тайне несчастной старухи и вымогаю место в парламенте у этого ничтожества — Клеверинга. Боже ты мой! С ума, что ли, спятил дядюшка, что пустился на такие козни? Ты можешь себе представить, Лора, чтобы сын нашей матери участвовал в таком предательстве?

— Не могу, Пен, — сказала Лора и, схватив руку Артура, поцеловала ее.

— Нет! — прогудел взволнованный бас Уорингтона, смотревшего на честных, великодушных молодых людей с несказанной нежностью и болью. — Нет. Наш мальчик не должен быть замешан в такой подлой интриге. Артур Пенденнис не может жениться на дочери преступника и заседать в парламенте как депутат от каторги. Ты должен со всем этим развязаться, Артур. Должен порвать. Не нужно никаких объяснений, просто скажи, что по семейным обстоятельствам ваш брак невозможен. Пусть лучше несчастные женщины думают, что ты нарушил слово, лишь бы они не узнали правду. А от подлеца Клеверинга ты можешь получить заверение — я берусь его тебе добыть, и без труда, — что ты привел ему, как главе семьи, достаточно уважительные причины для расторжения этого союза. Вы со мною согласны, Лора?

Он едва решился посмотреть ей в лицо. Если и оставалась у него какая-то надежда — если он еще цеплялся за последний обломок своей разбитой жизни — теперь он знал, что сам выпустил его из рук и дал волнам несчастья сомкнуться над ним. Пока он говорил, Пен вскочил с места и впился в него глазами. Джордж отвернулся. Он увидел, что Лора тоже встала и, подойдя к Пену, опять поцеловала его руку.

— Она тоже так считает, дай ей бог здоровья, — сказал Джордж.

— Бланш неповинна в позоре своего отца, ведь правда, Артур, милый? — быстро заговорила Лора, побледнев как полотно. — А если бы ты уже был женат, неужели ты бы ее покинул, когда она ничем не провинилась? Ты ведь дал ей слово. Ты покинул бы ее в несчастье? Не постарался бы ее утешить? Будь маменька жива, она бы ее пожалела. — И добрая девушка, обняв Пена, спрятала лицо у него на груди.

— Матушка — ангел божий, — сказал Пен срывающимся голосом, — а ты, Лора, лучшая из женщин, самая милая, самая хорошая. Научи меня, как поступить. Помолись за меня, чистая душа, чтобы я исполнил свой долг. Храни тебя бог, сестра моя.

— Аминь, — простонал Уорингтон, закрыв лицо руками. — Она права, — прошептал он. — Она, наверно, всегда права.

Да, сейчас в ней было что-то ангельское. Еще долго спустя он видел ее улыбку, видел, как она подняла на Пена сияющие глаза, а потом откинула со лба локоны, краснея, улыбаясь и не отрывая от него нежного взгляда.

С минуту она постояла, барабаня пальцами по столу.