Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

• Название: История любви леди Элизабет
• Автор: Джудит Макнот
• Издательство: Пресса
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-253-00791-1

Переводчик: Е. Ананич

М.: Пресса, 1994.-528 с.

ISBN 5-253-00791-1

Оригинальное название: Judith McNaught "Almost heaven", 1990

Двойник: "Благословение небес" (переводчик: Г. О. Веснина), изд-во "АСТ"

«История любви леди Элизабет» – первое издание этого произведения на русском языке. В центре повествования – образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником титула и огромного состояния своего деда, который много лет назад лишил всего этого отца Яна. Герои проходят через наветы и сплетни, бедность и богатство, страсть и ненависть, прежде чем обретут счастье любви и супружеском союзе.

---

При упоминании о скандале Элизабет побледнела.

– Я не могу этого сделать, – сказала она дрожащим голосом. – Я не смогу посмотреть им в лицо. Пока нет!

– Одна не сможешь, вероятно, но ты не будешь сегодня одна. – Отчаянно желая убедить Элизабет в возможности и необходимости своего плана, Алекс наклонилась к ней, упершись локтями в колени. – Я была очень занята эти три часа, после того как придумала свой план. Так как Сезон только начинается, еще не все приехали, но я уже послала записку бабушке моего мужа и попросила ее приехать ко мне, как только она прибудет в Лондон. Муж все еще в Хоторне, но собирается вернуться вечером и провести часть вечера в одном из клубов. Я уже отправила ему длинную записку, в которой объяснила всю ситуацию и попросила присоединиться к нам на балу у Уиллингтонов в десять тридцать. Я также послала записку моему шурину Энтони, и он будет сопровождать тебя. Все это, может быть, покажется тебе не столь важным, но ты не можешь даже представить, какое огромное влияние имеют муж и его бабушка. – С успокаивающей ласковой улыбкой Алекс объяснила: – Вдовствующая герцогиня Хоторн имеет огромное влияние и без стеснения получает удовольствие от того, что заставляет общество склоняться перед ее волей. Ты еще не видела моего мужа, – закончила Алекс с нежной улыбкой, – но Джордан обладает еще большим влиянием, чем герцогиня, и он никому не позволит сказать о тебе недоброе слово. Да они и не посмеют, если муж будет с нами.

– А он… он знает обо мне? Кто я, я хочу сказать, и о том, что произошло?

– В записке я объяснила, кто ты для меня, и коротко то, что случилось с тобой два года назад. Я бы рассказала ему раньше, но не видела его с тех пор, как ездила к тебе в Хейвенхерст. Он уезжал, чтобы заняться делами и имениями, которые были поручены другим людям на эти полтора года, пока мы путешествовали.

Элизабет стало нехорошо от вполне реальной возможности, что муж Алекс может вернуться сегодня вечером в Лондон и заявить, что Элизабет – неподходящая компания для его жены… или что совсем не желает участвовать в задуманном. Перспектива была такой неприятной, что Элизабет с огромной радостью ухватилась за предлог, который мог разрушить весь план.

– Ничего не выйдет! – радостно сказала она.

– Почему нет? – спросила Алекс.

– Мне нечего надеть!

– Нет, есть, – ответила Алекс с торжествующей улыбкой. – Это платье, которое я привезла из Франции. – Она подняла руку, останавливая Элизабет, прежде чем та запротестовала. – Я не могу надеть это платье, – тихо сказала она. – Моя талия уже становится шире. – Элизабет с сомнением посмотрела на тоненькую талию подруги, когда Алекс рассудительно закончила: – К следующему году оно совсем выйдет из моды, поэтому только справедливо, что хоть одна из нас получит удовольствие. Я уже велела Бентнеру прислать Берту сюда со всем необходимым, – призналась Алекс со смущенной улыбкой. – Я не намерена отпускать тебя на Променад-стрит, так как боюсь, что к вечеру ты пришлешь мне записку, сообщающую, что у тебя дикая головная боль, и ты в постели со своими нюхательными солями.

Вопреки страху, охватившему ее, Элизабет с трудом скрыла виноватую улыбку при последнем проницательном замечании. Она уже подумала, что сделает именно так.

– Я соглашусь с этим планом, – медленно произнесла Элизабет с настойчивостью в широко открытых зеленых глазах, – но только если у вдовствующей герцогини нет никаких сомнений в желании оказать мне сегодня покровительство.

– Предоставь это мне, – сказала Алекс с глубоким вздохом облегчения.

Она подняла голову и посмотрела на появившегося в дверях дворецкого, который торжественно объявил:

– Прибыла вдовствующая герцогиня, ваша милость. Я проводил ее в желтую гостиную, как вы приказали.

С радостной улыбкой, выражающей уверенность, которую она совсем не испытывала, Алекс встала.

– Я бы хотела сказать ей несколько слов наедине, объяснить прежде, чем она увидит тебя, – сказала Алекс, уже направляясь к двери. На пути она остановилась и обернулась. – Я должна предупредить тебя об одной незначительной вещи, – добавила она нерешительно. – Бабушка моего мужа иногда бывает немножко… бесцеремонна, – запинаясь, закончила молодая леди.

«Несколько слов», необходимые Алекс для разговора с герцогиней, заняли значительно меньше пяти минут, но Элизабет, смотря на часы, чувствовала себя ужасно несчастной, воображая, с каким негодованием и сопротивлением, должно быть, столкнулась Алекс. Когда распахнулась дверь гостиной, Элизабет была так взволнована, что вскочила на ноги и замерла, чувствуя себя порочной и неуклюжей, в то время как в комнату величественно вплыла устрашающего вида женщина, каких Элизабет никогда не видела.

Кроме царственной королевской осанки, как будто она родилась с железной палкой вместо позвоночника, вдовствующая герцогиня Хоторн обладала весьма высоким ростом, парой пронзительных карих глаз, аристократическим носом, а на гладком, без морщин лице навеки отпечаталось выражение величия.

В холодном молчании она ждала, когда Алекс представит Элизабет, затем смотрела, как девушка делает реверанс в ответ на представление. Все еще не нарушая молчания, герцогиня поднесла к холодным карим глазам лорнет и осмотрела ее с верхушки прически до кончиков носков. В это время Элизабет мысленно отказалась от всякой надежды, что старая женщина окажет ей сегодня покровительство по доброй воле или как-то иначе.

Когда, наконец, она соблаговолила заговорить, голос ее прозвучал как удар кнута.

– Александра, – сказала герцогиня без всякого вступления, – только что объяснила мне, что желает, чтобы сегодня вечером я помогла вам вернуться в общество. Однако, как я сказала ей, не было необходимости описывать скандал, связанный с вашими отношениями с неким мистером Яном Торнтоном два года назад. Я очень хорошо знаю это, как и почти все в свете. – Она замолчала, давая время весьма обидному и совершенно излишнему заявлению сокрушить раненую гордость Элизабет. Затем спросила: – Я хотела бы знать, повторится ли это, если я пойду навстречу желанию Александры и помогу вам вернуться в общество.

Подавленная стыдом и унижением, Элизабет тем не менее не дрогнула и не опустила глаза, и хотя ее голос слегка дрожал, она сумела спокойно и ясно произнести:

– У меня нет власти над болтливыми языками, ваша светлость. Иначе я не стала бы объектом скандала два года назад. Однако у меня нет ни малейшего желания снова войти в ваше общество. У меня достаточно осталось шрамов от моего последнего вечера среди высшего света.

Намеренно вложив в слово «высший» добрую долю насмешки, Элизабет закрыла рот и подготовилась к тому, что старая женщина, которая свела белые брови на переносице, своими словами сейчас разорвет ее на куски. Однако через минуту в бледно-карих глазах показалось что-то похожее на одобрение, затем они обратились на Александру. Коротко кивнув, герцогиня сказала:

– Я совершенно с тобой согласна, Александра. У нее достаточно силы духа, чтобы вынести то, через что ей придется пройти. Удивительно, не правда ли, – продолжала герцогиня, обращаясь к Элизабет с хмурой улыбкой, – с одной стороны, мы, свет, гордимся своими цивилизованными манерами, и в то же время многие из нас поедают репутации друг друга, предпочитая их самому великолепному обеду.

Предоставив ошеломленной Элизабет возможность медленно опуститься в кресло, с которого всего лишь минуту назад она вскочила, герцогиня подошла к дивану и, сев на него, полуприкрыв глаза, погрузилась в раздумье.

– Бал у Уиллингтонов сегодня соберет все общество, – сказала она через минуту. – Это, может быть, и к лучшему – все важные и неважные лица будут там. И потом будет меньше оснований для сплетен о появлении Элизабет, потому что все увидят ее собственными глазами.

– Ваша светлость, – сказала взволнованная Элизабет, чувствуя, что следует как-то выразить благодарность за те хлопоты, которые предстоят вдовствующей герцогине, – вы… вы чрезмерно добры, делая это…

– Глупости, – прервала ее старая женщина. – Я редко бываю добра. Вежлива, иногда, – продолжала она, в то время как Александра пыталась скрыть свою усмешку. – Даже любезна, когда требуют обстоятельства, но я бы не сказала «добра». «Добра» – это так слабо, как тепленький чай. Ну, а теперь, если хочешь послушать моего совета, девочка, – добавила она, глядя на взволнованное бледное лицо Элизабет, – ты немедленно пойдешь наверх и восстановишь свои силы долгим и крепким сном. Ты ужасающе утомлена. Пока ты отдыхаешь, – она повернулась к Алекс, – мы с Александрой наметим наши планы.

Элизабет отреагировала на этот не допускающий возражений приказ идти спать так же, как и все реагировали на приказы герцогини: через мгновение, преодолев обиду, она сделала так, как ей сказали.

Алекс торопливо попросила разрешения проводить Элизабет в комнату для гостей, очутившись там, она крепко обняла ее.