Юрий Яровой - Высщей категории трудности

• Название: Высщей категории трудности
• Автор: Юрий Яровой
• Издательство: Средне-Уральское кнмжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Эта книга по праву входит в нашу «Уральскую библиотеку путешествий, приключений и фантастики». В ней есть все, что характерно для произведения приключенческого жанра. В суровых условиях зимнего Севера происходят поиски пропавшей группы туристов — лыжников. Загадочны следы, оставленные группой, противоречивы догадки ищущих, сложна и очень тревожна вся ситуация в целом. Но главное, может быть, в другом — в характерах туристов, вышедших в этот поход, и в характерах тех, кто стремится прийти им на помощь. Какая доброта, самоотверженность и мужество обнаруживаются в самом обыкновенной человеке в момент опасности! Может быть, суть в споре: прав или неправ был командир группы Глеб Сосновский, в споре, который предоставляется решить самому читателю.

Повесть «Высшей категории трудности» — первая книга молодого свердловского журналиста Ю. Ярового, Следует представить его читателю.

Юрий Евгеньевич Яровой родился в 1932 г., на Дальнем Востоке. Заканчивая среднюю школу, параллельно закончил курсы младших геологов и работал в золоторазведочной партии.

После окончания Ленинградского политехнического института работал конструктором на заводе, затем был избран секретарем заводского комитета комсомола. С комсомольской работы Ю. Яровой перешел в журналистику. Его статьи и очерки печатались в газетах «На смену!», «Молодежь Алтая». Затем он был корреспондентом радио, несколько лет отдал научной работе. В настоящее время Ю. Яровой — редактор отдела современности журнала «Уральский следопыт».

---

Виннер: Я думаю, что несчастье с ними случилось на обратном пути, после штурма Раупа. Чаще всего неприятности случаются в конце похода. Устают, забывают о бдительности… Я предлагаю вести поиски на встречном маршруте, от Бинсая к Раупу.

Конечно, несчастье с ними могло случиться и на самом Paупe. Там есть какое — то незамерзающее озеро, з которое, как вчера рассказали местные жители, сорвались несколько лет назад две упряжки оленей с охотниками.

Турченко: Действительно, такой факт имел место. Мне об этом говорил секретарь горкома. Поэтому я считаю, нужно высадить одну группу на Payne, a вторую бросить на поиски избушки на Мяпин — Ие. Нельзя пренебрегать ни одним шансом, и нельзя терять ни одного часа.

Воронов: Мы располагаем четырьмя спасательными отрядами. Два из них уже в горах, ищут следы. Если следы обнаружатся между вершинами Тур — Чакыр и Сам — Чир, значит, туристов надо искать на Сам — Чире. Четвертый отряд под командованием Лисовского, я считаю, надо высадить поближе к Раупу. Если позволит погода. Еще один — два отряда надо бы высадить на главном хребте между Тур — Чакыром и Раупом.

Турченко: Кожарский горком партии обещал поддержку. Сколачивают отряд из местных жителей. Я считаю, его надо бросить на поиски избушки на… на этом самом притоке…

Мансийские названия не так — то просто запомнить с первого раза. Кротов еще попытался возразить, но его на полуслове прервала диспетчерская связь. Сначала громкоговоритель доложил погоду в районе Кожарского аэропорта, а потом вызвал на летное поле экипаж вертолета «24». Проданин встал из — за стола, натянул шлемофон, перчатки, кивнул второму пилоту и штурману. Оставшиеся молча провожали их взглядами до двери.

Проданин со спасателями вылетел на рассвете. Вылетел без предварительной воздушной разведки, не зная, что его ждет в Ловани. Правда, на пути из Ловани к Тур — Чакыру ему должен передать метеосводку с Главного хребта самолет АН–2. Если он сам доберется до Главного хребта…

Сразу же после ухода экипажа Проданина Кротов по карте — миллионке начал инструктировать летчиков и туристов, летевших наблюдателями.

— Барраж на высоте триста — четыреста метров вдоль хребта. Предупреждаю экипажи: никаких вольностей и самостоятельных поисков. Пока мы не засекли след пропавшей группы, отклоняться от сетки нельзя ни в коем случае. Иначе мы не будем иметь точного представления о районе поисков. Вчерашние полеты только запутали картину. Напоминаю: сигнальные знаки: три человека буквой «П» — поиски продолжаются. Буква «Т» — требуется медицинская помощь. Крест на снегу — группа найдена.

Я тоже летел наблюдателем. Летел в самолете штурмана авиаотряда Ермакова. Это было удобно: Ермаков должен был держать непрерывную связь с аэродромом и самолетами в воздухе. Значит, я буду в курсе всех дел.

Сначала летели над тайгой. Внизу под крыльями домишки, дороги, вырубки среди сплошного моря тайги. Самолет шел вдоль долины реки. Река петляла, и самолет послушно ложился с крыла на крыло. Потом нацелился носом вниз, и куда — то провалилась скамейка. Пустота.

Мелькали ели, пихты, в каком — то сумасшедшем танце проносились внизу заснеженные кручи и блестящие ледяные нашлепки на реке, наледи.

В предгорьях заметили цепочку людей. Самолет круто взмыл, развернулся, и цепочка на снегу изломалась в букву «П» — «Поиски продолжаются. Следов не найдено». Ермаков повернулся и прокричал в ухо: «Отряд Васюкова!»

Но настоящая чехарда началась над Тур — Чакыром. Самолет подбрасывало, внутри все болело и ныло.

Из облаков мы вывалились прямо на острые скалы. Летчик поставил машину на крыло, и самолет нырнул вниз. В нескольких десятках метров под крылом пронеслась голая каменистая вершина. Отчетливо были видны языки поземки. Среди обломков скал мелькнул и исчез тур. Под такими турами альпинисты и туристы оставляют записки победителей.

От самолета до пилотской я шел, шатаясь. Первым я встретил Воронова. Видимо, вид у меня был весьма зеленый, так как Валентин Петрович искренно посочувствовал:

— Трудновато на хребте? Я вчера летал дважды… Он вынул из кармана бумажку.

— Радиограмма от Васюкова. Обнаружили следы. Я расправил бланк.

«… Следы двухнедельной давности. Лыжи спортивные — шесть — семь пар. Следы идут на северо — запад, по долине Точи…» Значит, они нашли следы в то время, как мы кувыркались над Тур — Чакыром!

В пилотской оживление. Следы — это уже кое — что. Летчики обедали за штурманским столом, на котором под стеклом пестрели схемы полетов вокруг Кожара. Толстый Виннер ходил по пилотской, раздавая летчикам бутерброды, и говорил: «Холост? Не влюблен? Вот разыщите сосновцев, там две девушки. Гарантирую: влюбитесь с первого взгляда…»

Бутерброды и чай. Получасовой отдых и снова в воздух. Кротов спешно исправлял задания — всех к Тур — Чакыру!

— Вы здорово Еыручили Проданина, — увидел меня Кротов. — Ваша метеосводка спасла нам два часа.

— Я? Метеосводка?

Потом догадываюсь: с борта «антона», на котором я летал, сообщили Проданину погоду. Ермаков «убил двух зайцев»: облетал спасательные отряды и выяснил, что творится на пути у Проданина, А два часа — это действительно много. Если учесть, что светлого времени всего пять — пять с половиной. Вертолеты в горы летают только в сопровождении самолетов. Без предварительной воздушной разведки они не имеют права садиться в горах. Один вертолет развозит продукты и ведет поиски. Второй — высаживает людей.

Возвращение Проданина я прозевал — на аэродроме беспрерывно ревели моторы. Проданина я увидел уже рядом с Кротовым, когда тот докладывал о полете. Подошел к ним.

— Спасательный отряд высажен на западном склоне вершины Тур — Чакыр с отклонением от заданной точки в десять километров. Вертолетом «38» туда же доставлены продукты и снаряжение…

У Проданина хмурый вид. Ему неприятно сознаваться, что высадил ребят на десять километров в стороне от заданного места. Хотел бы я знать, как он вообще умудрился посадить машину на эти чертовы скалы!

Но полковник благодушно отнесся к неудаче.

— Координаты? Как самочувствие у ребят?

— Нормальное, — ответил Проданин.

Виннер в качестве утешения протянул пилоту пакет с бутербродами. Ему выпала в штабе роль завхоза.

— Спасибо, — пробурчал Проданин, — сыт по горло. Пакет все же взял. Через полчаса он должен лететь опять. На север. С четвертым спасательным отрядом. Рауп или избушка на… на этом самом притоке? Турченко на этот раз настоял все — таки на своем. Командир группы Лисовский недоволен: ему хочется на Рауп. Он целиком на стороне Воронова. Но приказы вслух не критикуют.

— Возьмете с собой рацию, — говорит полковник, кивая на длинноногого субъекта с постным лицом.

— Здорово, — кидается ему навстречу Лисовский. — Прилетел?

Рыбак рыбака видит издалека. Радист оказался туристом.

Вскоре после отлета Проданина на поиски избушки один из самолетов передал метеосводку: «В районе верховьев Соронги ветер на земле двадцать — тридцать метров, сплошная облачность». На лице у полковника появилась кислая мина.

— Дрянь дело, — пробурчал он. — Как «двадцать четвертый» сядет в такое молоко?

«24» — это Проданин. Циклон вплотную подошел к Приполярному Уралу.

Толстый Виннер, узнав о подходе циклона, опять повесил голову. Он ходил по пилотской потерянный и все искал поддержки у Воронова: «Таких случаев у нас в городе еще не бывало… Четыре дня! Вы ведь тоже таких случаев не помните, Валентин Петрович? И кто бы мог подумать, что контрольный срок нарушит Сосновский! Вы ведь его помните, Валентин Петрович, — это же очень аккуратный человек…»

Воронов, намечавший на карте маршруты спасательных отрядов, вдруг поднял голову и сказал: «Продукты у Сосновского должны были кончиться еще вчера…»

8

Поезд уносит меня на юг. Они на Приполярный Урал добирались этой же дорогой, возможно, даже этим же поездом. Хотя нет, в Кожар они приехали утром, значит, добирались на местном, а в Аляпке делали пересадку. Скорый через Аляпку на север проходит по четным числам, а они прибыли в нее 27 января… Да, в Аляпке они должны были пересесть на местный поезд…

«День второй.

В старинном деревянном городке со смешным названием Аляпка нас ждала пересадка. Поезд на север уходил через четыре часа, и мы, оставив вещи под охраной «женатого анахронизма», то бишь Шакунова, отправились в город.

Ровная длинная улица, столбы вдоль домов, над крышами вьются дымки. Лают собаки во дворах, изредка прогудит машина. А людей почти не видно. Может быть, потому что холодно, а может, их мало?

«Одноэтажная Аляпка», — резюмировала Люсия свои наблюдения. И тут же попалась: перед нами из сугробов возникли сразу три двухэтажных дома подряд! Кружевные наличники, резные коньки, над воротами петухи, опять же вырезанные топором… Просто прелесть!