Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

• Название: Прелюдия: Империя
• Автор: Юрий Ижевчанин
• Жанр: Фэнтези

---

— Мы живы? — глупо спросил Тор возлюбленную.

— Я хотела спросить то же самое. — ответила она. — Я тоже чуть не ушла. Такое бывает один раз в жизни. Но если бы мы ушли, мы бы ушли вместе.

И тут застонал Клин Эстайор.

— Я понял! А я, дурак, хотел повторения! И бросался в грязный омут, потому что все другое было ничем по сравнению с воспоминанием!

— Эх ты, дурачок-светлячок! — ласково сказала Толтисса, перед которой Эстайор упал на колени. — Мужчине намного легче достигнуть тантры, чем женщине. А простая тантра бывает и несколько раз в жизни. Но нельзя стремиться к ней. Если ее хочешь поймать, она никогда не придет! Нужно возвышать себя, и она будет дана как награда.

Теперь Тор понял, почему столь жестокое учение у гетер. Поднять мужчину до неба, а не свергнуть его в ад, куда идет самая простая дорога через физическую близость. Вот почему секс гадок, а любовь возвышенна! Но как мало людей могут прорваться наверх!

Толтисса как будто прочитала его мысли.

— Гетера может не только поднять до тантры. Она может поднять душу, которая опустилась почти до свинского уровня, обратно до людского, но лишь если человек сам искренне всей душой и всеми силами стремится подняться. И она же может опустить вроде бы сильную, но гнилую и ядовитую душу до свинского уровня, когда та станет не столь опасна для других. А все остальное — необходимая предпосылка этого главного триединого мастерства.

— Ты — Великий Мастер! — прошептал Тор и прижал к себе возлюбленную.

— Ты — чистая душа! — ответила она и поцеловала его.

День прошел спокойно и тихо. Все были под впечатлением того, что произошло ночью. Тор и Толтисса не могли оторваться друг от друга, но уже не как любовники, а как друзья. Физических сил у них почти не было. Тор с улыбкой сказал, что ему придется возвращаться на повозке. Толтисса ответила, что еще одна ночь впереди и можно будет отдохнуть.

— Теперь я понимаю, почему так мало рассказывают о тантре, — тихо сказал Тор возлюбленной.

— Да, словами это не передашь. Достичь этого очень трудно, нужно много перестрадать, многое осознать и быть духовно готовым, а затем выйти из своего страдания и своего творения в грешный мир, что часто труднее всего.

— А люди со свинской душой пытаются этого достичь через похоть. Теперь я понимаю, почему они так извращаются.

— Не говори — со свинской! Просто с обычной, не раскрытой, не прокованной и не закаленной, — Толтисса улыбнулась, глядя на Мастера. — И чем больше они изощряются, тем несчастнее на самом деле они становятся. Они либо теряют душу, либо так и остаются с ощущением, что самое важное для них недоступно. И они начинают все это поливать грязью, чтобы не чувствовать себя ущемленными: я такой богатый или такой знатный, а видел здесь лишь физическое наслаждение. Так что врут все! Если бы это существовало, я бы, самый богатый, самый сильный и вообще хороший, получил бы его. Значит, такого нет вообще.

— Точно, — кратко ответил Тор. — Такое за деньги не купишь и силой не возьмешь. Впрочем, творческий экстаз тоже.

И возлюбленная вновь его поцеловала.

— Женщине, вижу, нужно очень много духовных сил потратить, чтобы поднять до тантры. — через некоторое время сказал Тор.

— И не только духовных. А самое главное, что, если по пути в мужчине проглянет свинство, то все будет зря. Но не жалей нас, бедных, которым трудно поднять до тантры и трудно ее достичь. Знаешь, когда мужчина находится в состоянии тантры, женщина получает самое острое и самое сильное из физических наслаждений, а вдобавок и много сил. Ведь в этом состоянии естественно отдавать, а не брать. Ты сам чувствовал. Есть даже такие гетеры, которые полюбили поднимать до тантры добродетельных монахов и отшельников, а самим наслаждаться и получать силы. Их мы называем "тантрические вампирши" или просто йогини. А некоторые из них доходят и до того, что становятся ведьмами. Ведь можно не выпускать мужчину из тантры и оторваться от него лишь перед самой его смертью, высосав его полностью.

— Значит, мы все время отдавали друг другу. А куда же потом все подевалось? Мы оба еле живы.

— Передавали друг другу, отдавали всем другим, кто с нами тесно связан. А также Мировой Душе.

— А вот ты говорила о тех, кто охотятся на добродетельных. Я слышал, что каждая гетера должна совратить хотя бы одного добродетельного, иначе ее в цех не примут.

— Простой народ всегда все преувеличивает, ты же знаешь. Но правда в этом есть. Самое тяжелое и одновременно самое приятное испытание на Великородную — очаровать отшельника или честного монаха, заставить его забыть обеты, а потом сразу помочь ему частично искупить это, подняв до тантры.

"Да!" — подумал Тор. — "Оказывается, как жестоко устроен весь мир. Только начал очаровываться гетерами, а тут мне изнанку показали. И, судя по всему, отнюдь не всю."

Вечером, чуть-чуть придя в себя, Толтисса и Тор сидели в компании друзей, которые все еще были в шоке от легендарного события, чьими свидетелями они стали. Толтисса вдруг взяла лютню и тихонько запела, нежно глядя на Тора:

Ладонь в ладонь,

В глазах огонь.

Душа к душе,

Мечта к мечте!

Когда ты рядом,

То послушай,

Любовь пылает в наших душах.

Закружит страстью хоровод

В наш чувственный водоворот.

Любви стремительный канкан

Захлопнет золотой капкан.

В изумрудах сияет трава.

Я шепчу тебе страсти слова.

Станешь ты покорнее льна.

От любви я жгучей пьяна.

Тор почувствовал, что он тоже не должен ударить лицом в грязь, попросил лютню себе и пропел:

Этот жаркий огонь в крови!

Этот гон от зари до зари!

Песнь любви, в моем сердце твори!

Страстный танец свой повтори!

Его возлюбленная вновь перехватила инициативу и уже не выпускала ее из своих нежных рук:

И я струюсь, податливее шелка.

В меня вонзается твоя иголка!

Мы шьем наряд чудесный для любви

Кроим, сшиваем, примеряем до зари.

Сладкий стон от утра до утра,

О, волшебной любви игра!

Ладонь к ладони,

К взгляду — взгляд!

И к сердцу-сердце,

Грудь к груди.

Ты снова танец повтори!

Я тебе люба, ты мне рад,

Я тебе рада, ты мне люб,

Мой ненаглядный страстолюб,

Мой несравненный сердцевед!

(А говорили — ты медведь!)

Ты очень близко от меня.

И вот уже волна огня

Меня ласкает. Бьет озноб?

Глаза в глаза,

Лоб в лоб,

Рот в рот!

И изумрудная трава

Мне плоть разрежет, как стекло.

И я дышу едва-едва…

И время наше истекло.

И солнце алое взошло.

И соком спелым наливаясь,

Я, расцветая, возвращаюсь,

Из звездных бездн я прилетаю

В наш бренный мир.

Где мы творили

Любовный пир,

Где мы чудили,

Мечтали страстно

И любили,

И в танце чувственном кружили,

Где изумрудная трава

И страсти неземной слова!

Ладонь в ладонь,

В глазах огонь.

Душа к душе,

Мечта к мечте!

(Несущая Мир, по мотивам Сапфо)

Закат был прекрасным. Клин Эстайор, плача от песни Толтиссы, попросил всех подняться на скалу, полюбоваться морем и закатом, а он споет свою последнюю песню. Компания с шутками поднялась, расположилась на траве пониже вершины, Эстайор стал на вершину скалы на краю обрыва и запел:

В горы и в море пути упирались,

К краю обрыва подводят шаги,

Но за спиной не надежды остались —

Только долги.

Душу ветру ты открой,

Убери препоны,

Может, ветер сдует соль

С раны раскаленной.

Те, кто тебе на пути повстречались,

И обнимали, и били, и жгли.

Но не друзья за спиною остались,

И не враги.

Душу ветру ты открой,

Убери препоны,

Может, ветер сдует соль

С раны раскаленной.

В жизни, быть может, с тобой и считались,

Были победы, и слава, и ложь.

Но вот дела или мразь там остались —

Не разберешь!

Душу ветру ты открой,

Убери препоны,

Может, ветер сдует соль

С раны раскаленной.

Это — свобода! И чувства смешались.

Радость и счастье, как будто из снов,

Но лишь мгновенья полета остались

До валунов.

Вот и над твоей спиной

Закружат вороны.

Значит, бриз подсыпал соль

К ране раскаленной.

Если бы Тор и Толтисса не были так заняты впечатлениями от случившегося с ними, они бы поняли, что происходит нечто неладное. Но все опомнились лишь в тот момент, когда Эстайор с последним тактом мелодии бросил вниз свою лютню и сам бросился со скалы.

Когда к нему сбежали вниз, он был еще жив. Но позвоночник был сломан, и он должен был теперь угаснуть на глазах у всех. Толтисса положила его голову на колени. Изо рта текла струйка крови. Эстайор улыбнулся и сказал: