Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

• Название: Прелюдия: Империя
• Автор: Юрий Ижевчанин
• Жанр: Фэнтези

---

Когда к нему сбежали вниз, он был еще жив. Но позвоночник был сломан, и он должен был теперь угаснуть на глазах у всех. Толтисса положила его голову на колени. Изо рта текла струйка крови. Эстайор улыбнулся и сказал:

— Какое счастье умирать у тебя на коленях, любимая! Но сожги это платье: я заразился дурной болезнью. Поэтому я и решил уйти. Счастья тебе и всем вам! Закончилась моя бестолковая жизнь.

— Прощай, мой певец! — проговорила Толтисса. — Я буду молиться за лучшую участь для твоей души.

— Только не уходи! Я хочу отойти в мир душ с твоих коленей! — попросил Клин. И еще полтора часа сидела Толтисса, держа на коленях голову Эстайора, пока прибывший врач не осуществил эвтаназию.

— Вновь вокруг меня кровь и ужас! — тихо, но слышно для всех, сказал Тор, благословляя умершего. — Пусть простится Клину его тяжкий грех. Он любил, страдал, он ошибался и запутывался, но в нем не было серого равнодушия и черного злодушия.

— Иди с миром, светлая запутавшаяся душа! — просто сказала Толтисса. — И в другой ипостаси своей желаю тебе выдержать все испытания и достигнуть того, чего ты достоин.

Напомним, что у жителей Родины есть оригинальное общее представление о пути душ. Обе главных религии считают, что Бог в благости своей должен любой душе дать возможность раскрыть все свои способности и проявить себя в любых обстоятельствах. Поэтому душа рождается многократно: и в теле младенца, которому суждено еще в младенчестве принять ужасную смерть, и в теле нищего и отверженного, и в теле богатого и благополучного, и даже в теле царя, если эта душа этого достойна. Представление о переселении душ считается терпимым, поскольку его намного легче понять, чем множественность воплощений. Но, вообще говоря, считается, что за деяния, совершенные в данном воплощении, душа несет вечную ответственность вплоть до конца всех времен, и лишь после этого будет Страшный Суд, на котором будет подведен общий итог деяний всех воплощений души во всех мирах. Воплощения могут быть в разных временах, так что вообще нельзя говорить о том, что одно из них идет после другого.

Ночью Мастер и Толтисса вновь заговорили о поэте и его трагической судьбе.

— По-моему, ты не все ему сказала днем. И не совсем правду, — задумчиво проговорил Мастер.

— Да. Я думала, что то, что я говорю, это ложь во спасение. Надо было сказать ему сразу все четко и ясно. Он был сильной личностью, и правду бы он выдержал. А полуложь свела его в могилу.

— А в чем же правда?

— Мы с ним могли бы подняться до двойной тантры, но у него не хватило сил, скорее всего, физических. Он был настолько истощен, что и из обычной я его еле-еле вытащила. Естественно, у него возникло ощущение роковой незавершенности. А завершить он после случившейся обычной тантры тем более не смог бы. Так что надо было ему четко сказать, чтобы воспоминаниями о лучшей ночи своей жизни он вдохновлялся в поэзии, но даже не пытался повторить. В лучшем случае такая попытка убила бы его прямо на ложе любви.

— А худший случай можешь мне не говорить…

— Да, ты и сам понимаешь.

— И вот еще. В рассказах, что ходят в народе, гетеры поднимают до тантры отшельников, а в легендах о двойной тантре отшельников почти никогда нет. Да заодно ведь ни я, ни Эстайор отшельниками не были. Я чего-то не понимаю.

— Милый мой Мастер! Дело тут не в отшельничестве! В творчестве, в творении художник либо Мастер вплотную приближается к Высшей Душе Мира или Высшему Разуму, что одно и то же. Если он сумел прорваться сам, это просто вспышка гения. А наше, гетер, дело — помочь ему прорваться. Ведь у тебя теперь все время какая-то затаенная мысль, наверняка в момент возвращения из тантры у тебя было прозрение?

— Это так.

— А отшельники слишком часто чересчур сосредоточены на своей душе. Они в каком-то смысле немного эгоистичны и высокомерны, заботясь лишь о своем спасении. Беспокоиться об одном попоще, достаточно быть искренним и отдаваться всей душой аскезе, и они часто подходят вплотную к самому тяжелому, последнему кругу защиты Мирой Души. Вот поэтому их удается поднять чаще и легче. Но оттуда они зато ничего не выносят, кроме неясных мистических ощущений. Вот почему вас, творцов, тантра поднимает абсолютно, а их даже порою опускает. И не зря ходят легенды о небесных гетерах, соблазняющих самых могущественных отшельников, чтобы их эгоистическая духовная сила не стала разрушительной. Но эти небесные девы на самом деле живут на грешной земле…

— Но почему же тогда так редко поднимаются Мастера?

— У Мастеров, художников, богатырей и полководцев другая опасность. Они могут оказаться слишком замараны в мирской суете, и это их отрезает от Мирового Духа.

— Замараны?

— Да ты это уже сам почувствовал по столице, как она марает. Ну, впрочем, можно сказать и мягче: запутаны в паутине суеты.

— Удивительно! Ты, оказывается, не запуталась в этой паутине!

— Как это тяжело! — со вздохом сказала Толтисса. — Все время старалась не запутаться, даже если ради этого приходилось вести себя цинично и жестоко.

— Но тогда и ты должна была вынести что-то незаурядное из тантры?

— А что может вынести женщина? — вдруг цинично сказала гетера. — Конечно же, дочь-красавицу или сына-богатыря!

Но Тор почувствовал, что Толтисса чего-то не договорила и договаривать не желает.

На следующий день утром печальный кортеж вернулся в столицу. Мастера встречала Ангтун, смотревшая на него с затаенными тревогой и страхом, но внешне державшаяся спокойно, и весь сияющий, как новый медный самовар, Тук. А еще по дороге какая-то личность под видом продажи напитков шепнула Мастеру, что Скользкая гильдия теперь довольна и он под ее защитой. "Только этого еще не хватало", — подумал Тор. И еще навстречу им выбежала дочь Толтиссы, восхищенно смотревшая на двух любовников, добившихся высшего взлета в любви и оставшихся живыми, и поплакавшая над гробом Эстайора.

Словом:

Высший взлет рядом

Вечно со смертью ходил.

Если ты выжил

Бог с тебя спросит

Что ты оттуда принес?

Глава 15. Ложь во спасенье и правда как ложь

Основным делом Большого Имперского Сейма были выборы Императора. Но, поскольку по традиции Император, который уже был избран, сохранял титул до конца жизни, если ничего особенного не произойдет, то эти выборы сводились к ритуальным выступлениям глав делегаций, поддерживавшим кандидатуру уже правящего Императора, и к представлению Императором блюстителя престола Императора на случай своей смерти до нового Большого Сейма. Блюститель обязан был срочно созвать новый Сейм и сам не имел права баллотироваться на Императора. Поэтому блюстителя обычно назначали из принцев.

Комиссия по назначению делегации регулярно собиралась, но что-то у них не заладилось, и назначение с отъездом все задерживались.

Ангтун дважды вызывали в Имперский Суд для дачи показаний по делу служанки из таверны, которая пыталась ее сварить заживо. Первый из вызовов на всю жизнь запомнился рабыне.

— Дочь моя, расскажи нам, что случилось, когда ты оказалась ошпаренной кипятком? — задал вопрос судья.

— Я вбежала на кухню, чтобы набрать горячей воды для мытья. По неосторожности я толкнула Артассу, и она, падая, опрокинула котел в мою сторону.

Лица судей помрачнели, и вдруг Ангтун ощутила, что руки помощника палача прижали ее к стулу, палач привязал ее руки к подлокотникам, судья сказал: "Только без внешних следов!" и ей вонзили иглы под ногти и в нервные узлы.

— Дочь моя, я вынужден напомнить тебе, что мы ищем истину.

— Я сама в этом виновата! — закричала Ангтун, корчась от боли. — Я громко выражала радость от общения с хозяином и прибежала прямо с ложа вся сияющая. А она после отказа не находила себе места! Я ее прощаю!

Палач постучал по иголкам.

— Дочь моя, меня интересует правда о том, что случилось. Вспомни и скажи все как было.

Ангтун в слезах вымолвила:

— Она толкнула котел прямо на меня, хотела облить меня всю, но я успела отскочить. При этом она сказала: "Умри, тварь!"

— Вот теперь другое дело, дочь моя. На сегодня на этом допрос закончим, — сказал судья. Палач начал ее отвязывать, дал ей болеутоляющее и намазал анестезирующей мазью раны.

— Дочь моя, даже покаяние, если слишком им увлечься, может ввести в смертный грех гордыни, — сказал оранжевый монах. — Ты не должна забывать, что ты должна каяться не только смирением страстей и прощением тех, кто на тебя злоумышляет. Нужно честно и всем сердцем выполнять все свои обязанности, даже если тебе хотелось бы ради спокойствия души ими пренебречь. Победители любят тебя и своевременно показали тебе опасности, связанные со слишком большим рвением даже в богоугодном деле.

— Дочь моя, — добавил серый монах. — Мой заблуждающийся брат сказал тебе правду, как и полагается. Помни, что ложь — второй по тяжести из смертных грехов, и что список смертных грехов идет от самого Всевышнего, и поэтому он одинаков в обоих религиях. Даже Победители помилованы Господом, несмотря на их почти сатанинскую гордыню, лишь потому, что они не впали во грех лжи. И ныне они порою впадают в грехи гнева, отчаяния и гедонизма, что отдаляет час их полного очищения.