Станислав Токарев - Хроника трагического перелета

• Название: Хроника трагического перелета
• Автор: Станислав Токарев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А уж коль, идя на все, дабы разжиться информацией, приводят в сарай с ипподромной трибуны важного гостя — генерала, банкира, даже министра, — иноземец заявляет на своем чудовищном французском:

— Уэлл, но раньше я должен закончить одну важную вещь.

Скрывается и больше не появляется.

«Где были они раньше, — думал, верно, Уилбер Райт, — эти фланеры, эти технически безграмотные бульвардье в своих шляпках из парижской соломки, со своими потными любопытными носами?»

Где они, в самом деле, были, газетчики и родной его Америки, когда шесть лет назад на пустыре Китти — Хоук на берегу Атлантического океана он с младшим братом Орвиллом запустил в небо первый планер, оснащенный собственноручно построенным автомобильным мотором?

* * *

Открытие, изобретение, опередившее время, порой забывается, порой остается в истории, но…

Капитан 1 ранга Александр Федорович Можайский, с 1876 года на протяжении пяти мучительных лет добивавшийся у русского военного министерства ассигнований, сумел, наконец, заказать в Англии для изобретенного им аппарата тяжелее воздуха два двигателя. Но — паровых. Оснащенная ими его стопудовая махина оторвалась все же от земли, и мы справедливо считаем Можайского первым, кто порвал кандалы земного притяжения. Однако попытка, совершенная на поляне в Красном Селе, окончилась неудачей — довольно громоздкий крылатый аппарат оторваться — то оторвался, но тут же и грохнулся, поломался.

Нужны были еще годы и годы. Нужно было, чтобы самодвижущаяся коляска, оснащенная двигателем внутреннего сгорания, потихоньку въехала в быт.

Нужен был, очевидно, и другой континент, на котором выжили, укоренились, который освоили самые рукастые и головастые переселенцы из старушки — Европы.

Пареньки из провинциального маленького Дайтона, дети пастора, несомненно, скроены были и сшиты из того материала, той эманации мыслительной энергии и нестеснительной коммерческой инициативы, что и великий изобретатель Томас Алва Эдисон, что и механик, основавший автомобильную империю и по — императорски названный Генри Фордом I.

Полагаю, Марк Твен, сочиняя приключения симпатичного пацаненка Тома Сойера, не ставил перед собой глобальной задачи запечатлеть национальный характер. Но вспомним сцену, когда тетушка Салли в наказание заставила Тома покрасить забор. И он, применив средства рекламы, создал компанию, возглавил ее в качестве директора — распорядителя, заработал горсть стеклянных шариков, высушенную лягушачью лапку и кучу других самонужнейших вещей. Том, впрочем, был в душе не только бизнесмен — фантазер и романтик. Теодор Драйзер, работая над романом «Финансист» (как раз в те годы, когда юные Уилбер и Орвилл Райты ощупью подходили к делу своей жизни), описал, по всей видимости, их ровесника — 13–летнего Фрэнка Каупервуда, который романтиком уже не был вовсе, в индейцев не играл: прагматик сызмальства нырнул в дебри коммерции — не имея в кармане ни цента, путем законной коммерческой операции нажил 32 доллара.

Надо думать, примерно подобным путем подростки Райты добыли средства, чтобы купить печатный станок, взялись издавать газету(!). Подрабатывали на объявлениях. Чтобы доставлять ее подписчикам, саморучно построили двухместный велосипед — тандем. Уже и в этом — признаки технического таланта. В городе появлялись и другие велосипедисты, машины у них были покупные, братья живо сообразили, что неумелым на первых порах «циклистам» будет часто требоваться ремонт. Затем — серийное производство, широкая продажа велосипедов. Вот предпосылки дальнейшего.

Уилбер и Орвилл трудились, не щадя себя, по 16 часов в сутки.

Правда, яичница, зажаренная мамиными руками, пахла чистым сливочным маслом, а не машинным, как у Уилбера в леманском сарае.

Как и когда познакомились они с профессором Октавом Шанютом и он рассказал им о планере Лилиенталя, показал свою модель рукотворного небесного корабля, автор не доискался. Но как бы то ни было, блеснул этот исторический миг. Блеснула у Уилбера и Орвилла мысль — гениальная — оснастить планер автомобильным мотором.

Они придали бипланной конструкции жесткость. Они, братья Райт, изобрели руль направления. Моторчик был у них слабенький, и они предприняли все, чтобы максимально облегчить конструкцию: у них, по существу, не было фюзеляжа (нагие сколоченные рейки, чтобы держался руль), не было шасси (идея, которой они придерживались с упорством, достойным лучшего применения, в конце концов привела к тому, что биплан «Райт» был вытеснен с магистрального пути авиастроения).

Свершилось: 17 декабря 1903 года, в полдень, на заброшенном, поросшем колючкой пустыре Китти — Хоук Орвилл, протиснувшись между реек, впервые крутанул лопасть пропеллера за спиной Уилбера, который примостился на сиденье от стула, на нижней плоскости. Затрещал восьмисильный мотор. И Уилбер взлетел! Описал круг! В целых 40 метров!

Где был мир, куда смотрел, чем был занят, когда юноши по — мужски пожали друг другу твердые мозолистые руки?

В Североамериканских Соединенных Штатах — свои проблемы: Колумбия предъявила права на Панаму и потребовала международного третейского суда в Гааге. Президент Теодор Рузвельт в ответ буркнул, что ни о каком третейском суде, тем более в замшелой Европе, он знать ничего не хочет, а с нахальными колумбийцами посчитается… В Вене император Франц — Иосиф, обладатель рекордно среди коронованных особ пышных бакенбард, произнес воинственную речь о крепости и неизменности Тройственного Союза — Австрии, Пруссии и России. Это вызвало настороженность Великобритании, наипаче же Франции, влагавшей немалые суммы в нарождающуюся русскую промышленность… Чрезвычайный и полномочный посол Турции Фехт — Паша заявил протест Сербии по поводу ее пособничества повстанцам на принадлежащих Оттоманской империи (исконно якобы) славянских землях и отбыл в Стамбул. Тектонические процессы в недрах Балкан неизменно носили политический характер. Пахло порохом.

* * *

Возникла ли авиатика сразу как орудие войны?

Официально принято считать, что впервые аэропланы нашли применение в боевых действиях — в качестве разведчиков в итало — турецкой кампании поздней осенью 1911 года, в боях под Триполи. На стороне итальянцев. И затем — в 1912 году — в Балканской войне. Однако имеются более ранние данные.

Свидетельство. «Соединенные Штаты. Авиатор Гамильтон совершил полет через мексиканскую границу, несмотря на предупреждение, что мексиканцы могут открыть огонь по аппарату. Гамильтон сделал круг над Хуаресом, пролетел линию обороны и сообщил о виденном им американскому пограничному отряду. Таким образом, Гамильтоном совершен первый опыт рекогносцировки аэроплана в обстановке военного времени».

Журнал «Русский спорт», 6 февраля 1911 года.

Поскольку заокеанские известия изрядно запаздывали, можно считать, что информация относится, как минимум, к поздней осени предыдущего, 1910 года.

Братья Райт знали, что делали, когда предложили свой патент военному ведомству САСШ. А затем продукцию — Российской империи. Не один аппарат, но непременно десять. За 200 000 рублей.

Однако идет еще девятьсот восьмой. В сарае на французском ипподроме Ле Ман трудится Уилбер Райт. Это только кажется, что не торопится: спешит, да еще как!

Когда над Китти — Хоук они пробовали свое детище и об этом мельком проскользнули в печати несколько строк, самоуверенные галлы усмотрели в сенсации всего лишь мыльный пузырь, запущенный американскими писаками. Но невдалеке, за кустами, торчал, разрази его гром, рисовальщик с блокнотиком…

Уилбер намерен предложить какому — либо французскому синдикату купить патент. Миллиона за два франков. Но надо спешить — конкуренты, он знает, здесь, под боком, они не дремлют.

* * *

Францию искони волнует покорение воздушного океана. Франция гордится шаром братьев Монгольфье. Да что Монгольфье — легендарный гасконец, носатый поэт и драчун Сирано де Бержерак мечтал о полете на Луну. Жюль Верн публикует провидческие романы о летучих кораблях…

Франция еще не пережила позор поражения в войне с бошами, отторжение Эльзаса и Лотарингии. Франция знает, что отставной прусский генерал граф Фердинанд фон Цеппелин, седоусый, вислощекий, крепколобый, похожий на бульдога (равно как на Бисмарка или Мольтке), конструирует военные дирижабли.

Пока это все аппараты легче воздуха, они уязвимы — если, конечно, дотянется траектория пушечного снаряда. И бразильский богач, сын плантатора Альберто Сантос — Дюмон, облетевший на корабле, напоминающем сигару из бразильского же табака, вокруг Эйфелевой башни, ненадолго становится кумиром бульвардье и гаврошей. Мода сперва шокирует, потом восхищает, позже — приедается.

Та же, к примеру, Эйфелева башня. Мопассан хотел бежать от нее, как от символа пошлости, испоганившего прекрасную древнюю Лютецию. Минули годы, и башня столь же органично вписалась в пейзаж Парижа, как Нотр — Дам или Триумфальная арка, возле которой вовсю торгуют символами Парижа — миниатюрными копиями творения Эйфеля.