Дмитрий Вересов - Скитания ворона

• Название: Скитания ворона
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский дом «Нева»
• Жанр: Триллер
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2592-5

Все хорошо было в жизни Нила Баренцева: молодая жена-француженка, карьерные перспективы, предстоящий переезд во Францию. Но, отправляясь в Париж, Нил не знал, что случайная встреча в поезде перевернет его душу. После встречи с Лиз, дочерью лорда Морвена, его жизнь обрела новый смысл. Но Нил не принадлежит себе, его жизнь принадлежит КГБ. Чтобы снова встретиться с Лиз, ему надо перевернуть горы…

---

Через несколько секунд, когда глаза приспособились к нормальному дневному свету, он увидел, что стоит на обочине грунтовой проселочной дороги. По одну сторону зеленел хвойный лес, по другую тянулся не менее зеленый металлический забор. В лесу щебетали птицы, за забором разорялся Валерий Леонтьев.

Нил стоял, ничего не соображая.

— Вам сюда, — услышал он откуда-то сбоку знакомый голос и обернулся. — Ну, наконец-то! А мы вас обыскались, Нил Романович!

У открывшейся в заборе неприметной калитки улыбался Константин Асуров…

* * *

— Так, ну-ка повернитесь… Ручку поднимите, пожалуйста, согните… Теперь ножку… Так, так… — Старый портной Журкевич отошел на два шага, прищурился, оценивая свое произведение. — А вы говорите — Армани, Бриони. Мы тоже не лаптем щи хлебаем, немножко кое-что умеем, как видите.

Нил тактично промолчал. Ничего более монструозного ему еще не доводилось надевать. Тяжелый синий габардин давил на плечи, сковывал движения. Зеркала рядом не было, и Нил не мог определить, насколько этот костюм старит его на вид, по ощущениям получалось лет на пятнадцать. В комплекте с жестко накрахмаленной рубашкой и однотонным бордовым галстуком — на все двадцать.

Стоящий рядом Асуров выглядел, напротив, молодо и бодро в парадной подполковничьей форме, при золоченых ремнях и аксельбантах. Перехватив взгляд Нила, он улыбнулся краешками губ и тихо проговорил:

— Похвали старика, он старался…

— Спасибо, Леонид Аркадьевич, — послушно произнес Нил.

Что поделать, такова была в этом сезоне высокая партийная мода, так и только так должны были одеваться по официальным поводам всевозможные члены и кандидаты в члены, министры и замминистры, секретари и председатели, депутаты и делегаты, исключения существовали только для лиц, принадлежащих к военным кругам или к женскому полу. Нил к последним не принадлежал, как впрочем, не принадлежал и к предпоследним, и уж тем более к первым. Но костюмчик пошить пришлось, причем спохватились, можно сказать, в последний момент, когда до награждения в Георгиевском зале Кремля оставалось всего два дня. Обратились к персональному пенсионеру Журкевичу, представителю славной династии кремлевских портняжек, и старик не подвел.

— Вы только не особо там руками размахивайте, — предупредил он на прощание. — Такая спешка, не все шовчики прострочить успел.

— А это тебе от нашего управления, — весело сообщил Асуров, когда за Журкевичем затворилась дверь номера ведомственной гостиницы, и вручил Нилу большую белую коробку с алым знаком качества на крышке. — Спецзаказ, ереванские товарищи постарались. Ты примерь, должны быть впору.

В коробке оказались остроносые нестерпимо блестящие лакированные штиблеты на тонюсенькой подошве. Обувка и впрямь пришлась по ноге, только оказалась жутко скользкой.

— Ну ничего, предупрежден — значит вооружен, — подбодрил Асуров. — Все, пора, «Чайка» ждет, труба зовет…

Недели, проведенной на «откормочной» базе Комитета Госбезопасности, Нилу за глаза хватило, чтобы в общих чертах разобраться в причинах очередного, столь крутого, витка судьбы. В капсуле, подобранной нашими агентами на барже и своевременно доставленной в Москву, после дешифровки обнаружилась информация, настолько ценная, а главное — настолько политически взрывоопасная, что руководство долгое время держало ее под спудом, элементарно опасаясь давать ей ход. Наконец, во время очередного судьбоносного визита Михаил Сергеевич, в качестве жеста доброй воли, просто-напросто отфутболил все документы обратно Миттерану, пусть у него башка болит. Французы оценили жест по достоинству и ответили кредитом в двенадцать миллиардов долларов. Вернувшись домой, счастливый генсек тут же распорядился представить всех причастных к высоким государственным наградам. Начальник управления внешней разведки получил звезду Героя, генерал Мамедов — орден Ленина, подполковник Асуров — орден Боевого Красного Знамени, а непосредственный исполнитель, секретный агент «Дэвид Боуи» — орден Красной Звезды.

«Что ж вы, суки, раньше молчали? — с нетрезвым надрывом вопрошал Нил, стуча по столу экспортной воблой. — Я бы давным-давно вернулся, и моя Лиз была бы жива, была бы сейчас со мною?»

«Да тебя же, дурачок, берегли, пойми ты! — стучал себя в грудь Асуров. — Кто ж знал, что все так обернется, взяли бы, да вместо ордена приказали тебя шлепнуть, как слишком много знающего».

«Ну и шлепнули бы! Все равно мне без Лизоньки не жить!»

«Ты давай, брат, с такими настроениями завязывай! Ты еще родине пригодишься, да и самому себе тоже. А Лизу, конечно, жалко. Наш грех, недосмотрели… С другой стороны, откуда мы знали, что у тебя с ней отношения? Давай за нее. Пусть земля ей будет пухом!»

Они выпили еще водки. И еще…

* * *

Помпезный, белый с золотом кремлевский зал заполнялся героями невидимого фронта — импозантными генералами, подтянутыми офицерами, серьезного вида гражданскими. Величественно проплыла пожилая женщина, как две капли воды похожая на Маргарет Тэтчер, просеменил, шурша черной рясой, тщедушный попик. Его Нил приметил еще в гостинице, удивился, и Асуров, усмехаясь, поведал, что, поступившись тайной исповеди, отец Николай сдал компетентным органам восьмидесятипятилетнего власовца. Старика показательно судили и расстреляли, а патриотичного служителя культа представили к ордену, кажется, Дружбы Народов. Еще среди присутствующих Нил узнал водителя-дальнобойщика, который, гоня фуру «Совтрансавто» через Западную Германию, на банку просроченной икры выменял у пьяного американского сержанта банку свежей антирадарной краски для самолетов-невидимок, и капитана мини-субмарины, перекусившего новейший американский оптоволоконный кабель, протянутый по дну Индийского океана. Нил не сомневался, что и подвиги всех прочих, собравшихся сегодня здесь, были в том же духе — кто-то что-то стырил, кто-то кого-то кинул, заложил, замочил… Он поймал себя на мысли, что если бы сейчас, в данную минуту, этот зал взлетел на воздух вместе с теми, кто в нем сейчас находится, включая и его самого, мир не стал бы хуже ни на йоту…

Как в исторических трагедиях Шекспира, под фанфары вошли начальственные лица, награждаемый контингент встретил их дружным вставанием и аплодисментами, переходящими в овацию. Возглавляющий процессию пожилой важный товарищ в очках, громадных, как канализационные люки, остановился возле крытой алым бархатом трибуны и поднял руку. Аплодисменты стихли. Начальство расселось по креслам, выставленным дугою по обе стороны трибуны.

Асуров ткнул Нила в бок, возбужденно зашептал в ухо:

— Видал? Сам Чебриков! И Крючков! И Градусов! И Сыроежкин!..

Эти фамилии Нилу ровным счетом ничего не говорили, сидящие напротив были для него всего лишь незнакомыми мужчинами, немолодыми и несимпатичными, обряженными в одинаковые темно-синие костюмы с одинаковыми бордовыми галстуками и одинаковыми красными значками на лацканах.

Дядя в бинокулярах откашлялся в микрофон. — Дорогие товарищи! Разрешите мне в этот торжественный для всех нас день от имени и по поручению…

Голова Нила свесилась на плечо… Лиз, живая, веселая, гордая, сказочно прекрасная Лиз гарцевала на вороной лошадке, изящной и тонконогой. Ее длинные волосы белокурой волной струились по ветру, лицо, обращенное к нему, лучилось нежным, прозрачным румянцем.

— Догоняй! — ее голос рассыпался хрустальными нотками челесты — небесного клавесина.

И он побежал за ней, легко перепрыгивая с облака на облако.

— Лиз!

Он протянул руки, и она упала в его ладони картинкой на невесомом листочке белого картона.

Сдерживая дрожь, Нил вгляделся в лицо наездницы. Рисунок был очень точен.

— Кто это на лошади?

— А. Это Лиз, Элизабет Дальбер. Когда-то я уговорила ее остаться учиться в России. Может быть, и зря уговорила… Хотя, наверное, ничего в этой жизни не бывает зря…

Таня Захаржевская взяла рисунок из дрожащих пальцев Нила и положила на откидной столик рисунком вниз. Белая изнанка была девственно чиста.

— Прошлое все равно остается с нами, Нил, — сказала Таня. — И если сегодня мы живы, если способны любить и быть любимыми, значит, нет в этом прошлом ничего такого, о чем стоит жалеть.

Она откинулась на плюшевую спинку дивана и замолчала.

«Увидеть Париж и умереть, увидеть Париж и умереть…» — настукивали где-то внизу колеса.

— Таня… А куда идет этот поезд? Таня подышала на вагонное стекло, и на помутневшей поверхности проступило слово «Занаду»…

Асуров тряс Нила за плечо.

— Ну давай же, очнись, ты, чучело! Твоя очередь…

Нил вздрогнул, встряхнулся.

— Ах да, извините…

— Баренцев Нил Романович! — повторил председательствующий.

Нил стал пробираться к проходу. Бойцы невидимого фронта поджимали ноги, пропуская его.