Т. Ермакова - Классический буддизм

• Название: Классический буддизм
• Автор: Т. Ермакова
• Издательство: Азбука-классика, Петербургское Востоковедение
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00735-9

«Классический буддизм» посвящена исходному — южноазиатскому — этапу истории этой мировой религии, возникшей в середине 1-го тысячелетия до новой эры в среде индоарийской воинской аристократии.

Опираясь на многолетний опыт изучения буддийских письменных памятников, созданных в Индии эпохи древности и раннего средневековья и вошедших в мировую сокровищницу религиозно-философской мысли, авторы воссоздали контуры учения Просветленного мудреца Будды Шакьямуни средствами современного языка российской интеллектуальной традиции.

Читателю предстоит узнать, каким образом складывалось собрание буддийских священных текстов (Трипитака), почему религия Шакьямуни отрицает идею Бога-Творца и вечной души, во что веруют буддисты, под влиянием каких идеалов оформились школы и направления буддийской классической философии.

Знакомство с «Классическим буддизмом» позволит узреть образ вселенной, запечатленный в творениях буддийских учителей, — мысленно навестить заоблачные обители небожителей, спуститься в зловещие адские узилища, заглянуть в чудовищный мир голодных духов и духев. Читателю откроется закон кармы — космическая сущность любой осознанной деятельности и смысл тех нравственных предписаний, которыми руководствуются буддисты в повседневной жизни.

---

Такой символ веры в буддизме был (и остается в наши дни). Учение Будды Шакьямуни базировалось на вере в реальность благой и неблагой кармы и в существование Благородных личностей (Арья пудгала), одержавших победу над страданием.

Говоря более пространно, буддийская религиозная доктрина зиждется на вере в то, что все преднамеренные, осмысленные действия живых существ делятся на благие (достойные) и неблагие, проникнутые низменной мотивацией. Это разделение не зависит от человеческой оценки, т. е. благое и неблагое не могут произвольно меняться местами, поскольку неотъемлемое свойство неблагих действий — порождать страдание.

Действия живых существ, совершаемые по благому либо неблагому умыслу, имеют не только практические следствия в этой жизни, они неизбежно ведут к новым рождениям. Эта неизбежность и есть карма, зависящая от религиозного качества совершаемых действий.

Но возникает вопрос, что такое страдание? Без ответа на него невозможно понять природу неблагого действия.

На первый, поверхностный взгляд в жизни обычного человека несчастья в известной степени уравновешиваются периодами благополучия, везения, эмоциональными взлетами, которые принято называть счастьем. Но тем не менее каждому известны боль, голод, состояния подавленности и глубокой неудовлетворенности собой или миром. Эти и подобные им состояния и принято в обыденном. языке именовать физическими и душевными страданиями. Живые существа принципиально не защищены от таких грубых форм страдания и в той либо иной мере способны их осознать. Этот первый уровень страдания в буддийской религиозной доктрине получил название «страдание как таковое», что указывает на переживание мучений в явном виде.

Однако существует и иной уровень — «страдание перемен». Это те состояния неудовлетворенности, беспокойства, те новые трудности, которыми чреваты изменения, даже радостные. Когда человек стремится осуществить свои сокровенные желания и достигает этого, он попадает в новую ситуацию, связанную с новым кругом проблем. Например, женившись на горячо любимой женщине, мужчина счастлив, но ему теперь необходимо думать о средствах для содержания семьи, о благополучии и счастье другого человека. Или же некто обрел желанное богатство и лишь, позже понял, как трудно это богатство сохранить, как небезопасно его иметь. И в том и в другом случае страдания, порожденные необладанием, прекратились, но появились страдания, обусловленные обладанием. Иными словами, решение одних проблем автоматически влечет другие, а удовольствие и удовлетворенность сменяются противоположными переживаниями.

Так, в сцеплении причин и следствий, проходит вся жизнь, завершаясь старостью и смертью. Человеческое целеполагание создает лишь видимость активной, творческой роли личности. Но при аналитическом взгляде на вещи жизнь — это сплошное претерпевание, ибо вся совокупность причинно-следственных связей человеку неведома.

Энергично стремясь к осуществлению своих желаний, живое существо не знает, чем обернется их удовлетворение. Даже простейшие из потребностей можно утолить лишь на время — сегодняшняя трапеза не насытит завтрашнего голода. Невозможность раз и навсегда избавиться от жизненных трудностей, обрести вечное здоровье, неограниченно продлить молодость, никогда не умирать, окружить себя лучшими из людей или самыми верными, покорными, невозможность жить в идеальном обществе, где вознаграждена добропорядочность и искоренены пороки, — все это и есть третий уровень страдания — «страдание нестабильности».

Любое действие, основу которого составляют неведение, алчное стремление к переживанию чувственного опыта и враждебность, неизбежно вносит вклад в это всепроникающее страдание. Подобные действия и есть неблагие по своей природе, а не потому, что кто-либо считает их неблагими. Они могут базироваться только на неведении, т. е. на аффективном состоянии, которое препятствует пониманию причинно обусловленного характера человеческого существования и всех процессов, присущих мирозданию. Или источником неблагого действия может служить только жажда чувственного опыта. Или оно порождается враждой, даже если вражда субъективно представляется справедливой. А возможно и тройственное слияние этих мотивов как генерализованная неблагая установка сознания. Но результатом всегда будет неблагоприятное новое существование.

Благие действия возможны лишь тогда, когда человек сознательно воздерживается от безнравственности, желает преодолеть, устранить невежество, алчность и вражду из сферы мотивов своей активности. Таким путем обретается благая форма нового рождения. Именно воздержание от безнравственности, а не ритуальные очищения и жертвоприношения, служит залогом благой кармы.

Главное отличие буддийской религиозной доктрины от индуистской состояло в отрицании сотворенности мира, поскольку последователи Будды Шакьямуни приписывали космогонические функции совокупной карме всех без исключения живых существ, населяющих вселенную. Как следует это понимать?

Благодаря благим прошлым действиям новое рождение живого существа может быть человеческим либо оно может произойти в тех сферах, где обитают небожители. Если же было совершено дурное, греховное, то новое рождение может произойти в животном мире, или среди голодных духов (претпов), или даже в адских вместилищах. Каждый из этих пяти типов рождений неотъемлемо связан с определенным местом в мироздании. Так, обитатели адов (нараки) населяют подземные местопребывания, где их ожидают чудовищные муки. Сфера обитания животных — наземный мир (вода, земная поверхность, воздух). Голодные духи живут как под землей, так и на земле, но ужас этого существования состоит в невозможности насыщения вечного голода. Эти три типа рождения именуются несчастными, поскольку обитатели адов, животные, голодные духи подвержены в очень сильной степени грубым проявлениям страдания. В их существовании доминируют «страдание как таковое» и «страдание перемен». А поскольку их сознание замутнено, лишено ясности, они не способны осознать всепроникающую природу страдания, «страдание нестабильности», и направить свои усилия к религиозной жизни.

К благим, счастливым формам рождения относятся человеческое рождение и так называемое божественное. Люди населяют, подобно животным, наземный мир, а небожители — мир горний, заоблачный.

В буддизме боги-небожители — это такие же живые существа, как и все остальные. Небожители не испытывают «страдания как такового» и «страдания перемен». В их жизни присутствует лишь «страдание нестабильности», ибо небожители смертны, их рождение, существование и кончина в положенные сроки подчинены причинно-следственной закономерности. Изменить ее боги-небожители не имеют власти. Иными словами, эта форма рождения является благоприятной только в том отношении, что она обретается в результате благих прошлых действий и не связана с грубыми проявлениями страдания. Хотя в буддийской мифологии и обнаруживается упоминание о том, что небожители — приверженцы Дхармы, их жизнь полна счастья и наслаждения, не предрасполагающих к активному преодолению страдания.

Обретение новых форм рождения неизбежно связано с воспроизведением и поддержанием тех космических местопребываний, которые и соответствуют пяти названным выше формам существования. Таким образом, согласно буддийским воззрениям, причинно-следственная закономерность обретения новых рождений напрямую связывает пять форм живых существ с пятью соответствующими им космическими вместилищами. Эти вместилища сохраняются и воспроизводятся в неотъемлемой зависимости от благих и неблагих действий живых существ.

В конце каждого из космических циклов человеческий род подвержен физическому и нравственному вырождению, что выступает кармическим следствием прошлых действий. Вселенная, ее материальный аспект, также ветшает под влиянием дурной кармы, преобладающей в эпохи, предшествующие периодической гибели мироздания. Именно эти процессы, а не мифическое желание Ишвары-Шивы и приводят к космической катастрофе в конце великой кальпы. Вселенная гибнет, и воцаряется космогоническая пауза, в течение которой происходит вызревание совокупной кармы прошлых действий живых существ.

Космогоническая пауза — это скрытый период, предшествующий рождению нового мира. Слабые первоначальные космические ветры указывают на возобновление космогонического акта. Постепенно они приобретают исполинскую силу и образуют сверхмощный вихревой столб. Проливаясь на него, космические дожди, удерживаемые вихревыми движениями ветра, не растекаются, и над столбом ветра надстраивается столб воды. Неостановимое движение внутри водяного столба приводит к «закипанию золота» на его поверхности — к рождению так называемой золотой земли. Именно над золотой землей и надстраивается сфера мироздания, населенная пятью формами живых существ.