Средневековые убийцы - Проклятая реликвия

• Название: Проклятая реликвия
• Автор: Средневековые убийцы
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035716-8, 5-9713-2005-X, 5-9578-3721-0

Год 1100-й. Иерусалим пал под натиском воинов Христовых. Во время пожара и хаоса, охвативших город, крестоносец Джеффри Мэппстоун спас бесценную реликвию — частицу Истинного Креста с оставшимися на ней каплями крови Христа. Однако над реликвией, согласно легенде, довлеет проклятие — любой, кто коснется ее, погибнет ужасной смертью.

Так начинается история пяти загадочных убийств — и каждое связано с таинственной реликвией. Сотни лет проклятие настигает тех, кому удается завладеть бесценной святыней. Святыней, которая несет смерть.

---

Там он увидел дюжину набитых соломой и папоротником дерюжных мешков, лежавших рядами под стропилами крытой тростником крыши. Он выбрал тюфяк, лежавший ближе всех к тусклой сальной свече, мерцавшей на полке, и бросил рядом свою поклажу. На чердаке пока было пусто, но коробейнику хватило осторожности вытащить из своего дорожного мешка маленький кожаный сверток и спрятать его в сумку на поясе.

Внизу ему принесли обещанный ужин и поставили его на грубо сколоченный стол под лестницей, возле целого ряда бочонков эля и сидра. Служанка-сквернословка швырнула ему под нос глиняную миску с бараньей похлебкой, добавив толстый ломоть черствого хлеба с куском жирной вареной свинины. К похлебке полагалась ложка, кое-как вырезанная из коровьего рога, но свинину Бландус ел с помощью собственного кинжала. Потом ему принесли полбуханки ржаного хлеба и кусок твердого сыра, и он решил, что еда была вполне приличной по количеству, если не по качеству; впрочем, после нескольких дней корабельной пищи он не был склонен жаловаться. Выпив две большие кружки сносного эля, он почувствовал, что засыпает, да и на улице совсем стемнело.

Поднимаясь вверх по лестнице, Бландус прочувствовал и свой возраст — почти пятьдесят — и последствия трехдневной болтанки через пролив на маленьком судне, поэтому с радостью опустился на соломенный тюфяк. Он снова открыл дорожный мешок и вытащил из него шерстяной плащ, чтобы укрыться, не удержался и решил еще раз посмотреть на свое самое ценное приобретение. В тусклом свете сальной свечи он порылся в поясной сумке и развернул кожаный сверток, вытащив из него небольшую деревянную шкатулку, украшенную замысловатой резьбой и позолоченной фольгой, большая часть которой уже отлетела, обнажив темное палисандровое дерево. Бландус откинул крышку и снова посмотрел на стеклянный сосуд внутри. Потом вытащил его, вынул позолоченную пробку и вытряхнул содержимое на ладонь. Хотя он уже несколько раз рассматривал эту вещь, она его по-прежнему интриговала — серый предмет, похожий на щепку, в несколько дюймов длины. Высохшая деревяшка, твердая, как камень. Поверхность местами была темно-коричневой; видимо, это и была так называемая кровь. Бландус и не верил, и его ничуть не волновало, что это действительно может быть частью креста, на котором распяли Иисуса. Зато, будучи знатоком реликвий, он знал, что эта вещь обладает огромной ценностью, поскольку к ней приложено необычное подтверждение подлинности.

Цинично, но здраво: он понимал, что если собрать все так называемые фрагменты Истинного Креста, которым поклоняются в аббатствах, монастырях и соборах по всей Европе, из них можно воссоздать не крест, а небольшой лес! Точно так же и части мощей святых и мучеников на самом деле зачастую принадлежали овцам, свиньям и даже птицам. Однако те церкви и аббатства, которые желали привлечь к себе приносящих прибыль паломников, не могли обойтись без одной-двух реликвий — и чем оригинальней выглядели претензии на подлинность, тем они были ценнее.

Роберт Бландус опустил реликвию обратно в сосуд и заткнул его деревянной пробкой. Он казался обычным коробейником, но на самом деле торговал религиозными реликвиями. В их поисках Бландус странствовал по дорогам Англии и часто наведывался во Францию, Испанию и даже в Италию, чтобы отыскать там освященные артефакты. Он гордился тем, что имел дело с реликвиями куда более высокого уровня, чем большинство торговцев, продававших самодельные или откровенно фальшивые предметы; он заработал себе доброе имя, потому что доставал хороший товар. Вот эта реликвия была замечательным прибавлением к его трофеям, потому что к ней прилагалось свидетельство о ее происхождении. Он порылся в шкатулке и достал из нее сложенную полоску пергамента, на которой была сделана короткая надпись на латыни. Сам он прочитать ее не мог, но церковник в аббатстве Фонтревол за серебряную монету перевел написанное: «Сие есть частица Истинного Креста, залитая кровью Господа нашего Иисуса Христа, хранившаяся в Храме Гроба Господня в Иерусалиме». Под текстом стояла подпись Джеффри Мэппстоуна, рыцаря, и, что было особенно важным, над датой — июль 1100 года — имелась небольшая восковая печать — оттиск перстня.

Бландус ухмыльнулся, осторожно положил на место сосуд и пергамент и завернул деревянную шкатулку. К счастью, на свидетельстве крестоносца о подлинности не было упоминания о проклятье Барзака, иначе ценность реликвии упала бы до нуля.

Лежа на соломенном тюфяке и стараясь не замечать нашествия блох, которые стремились воссоединиться со своими французскими собратьями, Бландус сонно перебирал в уме то, что рассказал ему церковник из аббатства. Тот был монахом какого-то небольшого ордена и трудился в архиве Фонтревола, знаменитого аббатства в Анжу, поэтому хорошо знал все сплетни и легенды этого места. Умасленный платой за перевод и несколькими кубками красного вина, он поведал Бландусу, что реликвию привезли в аббатство лет девяносто назад, в самом начале столетия. Ее продал аббатству некий Юлий, прибывший из Марселя, а туда его доставило судно из Святой Земли.

Ему заплатили золотом, потому что имелось подтверждение сэра Джеффри о подлинности реликвии, но в тот же вечер, когда Юлий направлялся к Луаре, чтобы сесть там на корабль, идущий назад к побережью, внезапно, при ясном небе, началась неистовая гроза, и Юлия ударило молнией. Церковник с удовольствием добавил жуткую подробность — когда нашли почерневший труп, обнаружили, что золото расплавилось в единый слиток и прожгло монаху живот!

Аббат приказал сделать для реликвии специальную позолоченную шкатулку, которую поместили в богато украшенный ковчег на алтаре часовни Святого Распятия, в стороне от главного нефа аббатства. Сначала реликвию превозносили, как самое главное приобретение аббатства, но очень скоро она оказалась в немилости, потому что паломникам и калекам, молившимся перед ней, не только не становилось лучше, но, напротив, делалось намного хуже. Через несколько лет реликвии стали избегать, особенно после того, как поползли зловещие слухи о проклятии. Их распускали рыцари и солдаты, возвращавшиеся из первого крестового похода, в особенности новообращенные тамплиеры. Архивариус сказал Бландусу, что теперешний аббат собирается переделывать часовню и хочет либо спрятать реликвию в самый дальний угол крипты, либо и вовсе отослать ее в Рим, чтобы там распорядились ею, как считают нужным.

Роберт Бландус шел через Аквитанию и Анжу в порты Ла-Манша. После осенних поисков реликвий далеко на юге, в Сантьяго-де-Компостела, в Испании, он собирался вернуться домой. Он заглянул в Фонтревол на всякий случай — вдруг подвернется какое-нибудь дельце, может, попадется один из торговцев реликвиями, решивший попытать удачу и продать что-нибудь в знаменитое аббатство. Он следовал своему обычному методу — порыскать, подкупить какого-нибудь служку, знакомого со всеми местными сплетнями, и вдруг так удачно наткнулся на архивариуса. Внимательно выслушав его, Бландус нанял в плохонькой таверне головореза, чтобы тот украл для него реликвию — боковая часовня несколько раз в день оставалась совершенно пустой.

Вор с легкостью вскрыл ковчег своим кинжалом и вытащил позолоченную шкатулку. Могли пройти дни и даже недели прежде, чем кто-нибудь обнаружит, что заброшенная реликвия пропала, а если верить церковнику, власти аббатства, вероятно, вздохнут с облегчением. Нелюбознательный вор, не открывая шкатулку, быстренько отдал ее Бландусу, получил свое вознаграждение, и к сумеркам Бландус уже ушел далеко на север. Он все время был настороже, опасаясь погони, но добрался до Сен-Мало без происшествий, а там продал свою клячу и сел на корабль, идущий в Англию.

Бландус снова улегся на соломенный тюфяк и с удовольствием представил себе, как вернется домой к жене, в Солсбери, продаст все найденные реликвии и на выручку спокойно проживет целую зиму, чтобы весной снова пуститься в странствие.

На рассвете Бландус отправился в путь, купив парочку пирожков с бараниной и небольшую буханку хлеба в одном из ларьков на Хай-стрит в Топсхеме. Он шагал и завтракал, давно привыкнув к долгим пешим путешествиям — не было никакого смысла торговаться из-за пони по эту сторону пролива. Бландус направлялся в Гластонбери в соседнем графстве Сомерсет, чтобы оттуда повернуть на восток, домой, и не особенно спешил. До заката он прошел не меньше пятнадцати миль, хотя осенние дни сделались короткими. На постоялом дворе он справился о самом коротком пути, и неразговорчивый трактирщик объяснил ему, как дойти до Хонитона, а дальше он дороги не знал. Шкипер говорил, что ближайший ориентир — деревня Клист Сент-Мэри, и примерно через час Бландус прошел через крохотную деревушку, имение в которой принадлежало епископу Эксетера.

На дороге за деревушкой, как обычно, было полно народа: пастух гнал стадо коз на рынок, старуха тянула на веревке свинью, группа паломников в широкополых шляпах возвращалась из Кентербери. Мимо прогрохотала повозка с запряженным в нее быком, до краев полная турнепсом, а потом дорога опустела и завернула в густой высокий лес. Восточный ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Это не могла быть настоящая чащоба, потому что сразу за спиной по обеим сторонам дороги взбегали вверх по склону холмов полоски полей деревни Клист Сент-Мэри, и все-таки лес был вполне солидный, словно западное продолжение лесов, раскинувшихся на мили на восток в сторону Оттери Сент-Мэри и Сидмаута.