Епископ Никодим Милош - Правила Святой Православной Церкви с толкованиями

• Название: Правила Святой Православной Церкви с толкованиями
• Автор: Епископ Никодим Милош
• Издательство: Издание исправленное и дополненное, 2004 год.©Свято-Троицкая Православная Миссия.Под общей редакцией Его преосвященства Александра, епископа Буэнос-Айресского и Южно-Американского.
• Жанр: Религия

«Разъяснение Твоих слов просветляет и поучает неискусных, — говорит Богу пророк и божественный Давид; а Божиими словами вполне основательно названы постановления божественных Апостолов и отец, ибо они написали те постановления, будучи просвещены божественным духом»

---

Не должно низшему служителю церковному орарь носити, ни двери оставляти.

(Трул. 4, 6, 15; лаод. 20, 21, 24, 25, 43).

Та же причина, которая послужила к изданию против иподиаконов 21 лаодикийского правила, вызвала и данное (22) правило, возбраняющее иподиаконам носить орарь (ώράριον), как начали они это делать. Орарь, по толкованию данного правила Вальсамоном, [119] точно также и Властарем, [120] происходит от слова ώρώ, внимаю, наблюдаю; [121] во время божественной службы диаконы носили его на левом плече, подавая им знак, когда нужно читать определенные молитвы. Иподиаконам при поставления также давался орарь, но не с тем значением, с каким он давался диаконам, вследствие чего они и носили его, опоясываясь им, но не на левом плече, как последние. [122] Возбраняя иподиаконам носить орарь, правило напоминает им в то же время об их обязанности находиться неотлучно при церковных вратах (толкование 21 лаод. правила).

Правило 23.

Не должно чтецам или певцам орарь носити, и тако читати и пети.

(Ап. 26, 59; I Всел. 16; IV Всел. 4; трул. 4, 33, 75; VII Всел. 14; лаод. 22, 59; карф. 103).

Причины, указанные в 22 правиле, побуждают лаодикийских отцев воспретить настоящим правилом ношение орари чтецам и певцам, которые, не исполняя никаких диаконских обязанностей, должны были только читать и петь в церкви.

Правило 24.

Не подобает освященному лицу, от пресвитера до диакона, и потом кому либо из церковного чина, даже до иподиаконов, или чтецев, или певцев, или заклинателей, или дворников, или из монашеского чина, в корчемницу входити.

(Ап. 54; трул. 9; карф. 40).

См. толкование 54 Ап. Правила.

Правило 25.

Не подобает иподиакону раздавати хлеб, или благословляти чашу.

(Трул. 4, 6, 7, 15; лаод. 20, 21, 22, 24, 43).

Повидимому, иподиаконы начали присваивать себе и такие службы во время богослужения, которые могли исполняться только епископами и пресвитерами при участии диакона. Говоря об этом, данное правило осуждает иподиаконов за подобную дерзость, воспрещая им раздавать народу святое причастие. [123]

Правило 26.

Не произведенным от епископа не должно заклинати ни в церквах, ни в домах.

(II Всел. 7; антиох. 10).

Заклинание (έφορχίζειν), о котором говорится в данном правиле, надо понимать в смысле оглашения, катихизации неверных (κατηχεΐν απίστους) [124] перед крещением, что совершалось по особо прописанному чину поставленными для сего лицами, принадлежавшими к клиру и называвшимися έφορκισταί или έξορκισταί. [125] Обязанность этих заклинателей состояла при крещении в том, что они приготовляли оглашенных к отречению от нечистого духа, во власти которого они находились, вследствие своей ложной веры. Эту должность заклинатели исполняли в два приема: первый раз, пока оглашенные только приготовлялись к крещению, они, как говорит правило, делали это в частных домах, εν ταις οΐχίαις, в которых обычно обучались оглашенные, а другой раз в церкви при совершении самого таинства крещения, когда крещаемому предлагали вопрос: отрицаешься ли сатаны? после чего епископ или пресвитер совершал над ним крещение. Первая обязанность заклинателя прекратилась с повсеместным введением крещения детей, а вторая удержалась и в нашем теперешнем последовании святого крещения. С прекращением первой и главнейшей обязанности заклинателя уничтожалась и необходимость поставлять для этого особых лиц. Но во время лаодикийского собора они еще существовали, неся при церкви определенную службу. Как видно, эту службу исполняли также лица, не получившие на то канонического поставления, вследствие чего правило воспрещает нести обязанности заклинателя всякому, не поставленному для этой цели в церкви по особому предписанному обряду епископом или хорепископом (антиох. 10).

Правило 27.

Не подобает освященным лицам, или причетникам, или мирянам, призываемым на трапезу любви, уносити от нее части: ибо сим причиняется оскорбление церковному чину.

(Трул. 74; гангр. 11; лаод. 28; карф. 42).

Правило 28.

Не подобает в храмах Господних или в церквах совершати, так именуемые, трапезы любви, и в доме Божием ести, и возлежание творити.

(Ап. 73; трул. 74, 76, 97; гангр. 11; лаод. 27; карф. 41, 42).

Оба эти правила содержать постановления об агапах (άγάπαι) или трапезах (вечерах) любви. Первое название происходит от слова αγάπη — любовь, причем эти общие трапезы приобрели такое название потому, что являлись следствием любви и ее символом, выражавшимся в общем братском разделении трапезы. [126] При множестве различных мнений относительно возникновения в христианской церкви этих трапез любви, наиболее основательным и самым естественным является то, что введены они были для сохранения воспоминания о тайной вечери Христовой, на которой было установлено Таинство св. Евхаристии, а также для достижения между верными более тесного общения, при котором уничтожается разница между богатыми и бедными последователями Иисуса Христа и имущество отдельной личности становилось общим достоянием всех. Апостол Иуда упоминает об этих трапезах любви, как об обычном явлении в апостольское время (ст. 12), а апостол Павел укоряет коринфских христиан в том, что они спешат есть и пить каждый отдельно, не ожидая братии, и тем пренебрегают церковью Божией и унижают неимущих (1 Кор. 11:21, 22) [495*]. В первое время агапы происходили вместе с литургией, причем они совершались обычно до ее начала, а следовательно и до причащения, в память того, что Иисус Христос совершил сначала вечерю со Своими учениками, а затем причастили их Своих Тела и Крови; впоследствии, когда было установлено принимать св. причастие натощак, агапы стали устраиваться после литургии. Уже в самом начале возникновения трапез любви стали происходить беспорядки, выражавшиеся в том, что нередко богатые проявляли свое преимущество перед бедными, некоторые же предавались пресыщению и даже пьянству. [127] Вследствие этого, в течение II века трапезы любви были совершенно отделены от литургии и происходили большею частью вечером в самой церкви или в церковном дворе. На этих трапезах участвовал вместе с епископом клир данной церкви, причем вовремя вечери произносились проповеди и читалось Священное Писание. Однако и на этих трапезах случались прежние беспорядки и посетители их даже стали устраивать «возлежания» (άκούβιτα). Поэтому 28 правилом этого собора было воспрещено устраивать трапезы любви в домах Господних, т. е. в церквах, а 27 правилом того же собора было воспрещено участникам этих трапез, устраиваемых в частных домах, уносить с них кушанья, как вошло было в обычай ко вреду Церковного Порядка (την υβριν τη τάζει τη εκκλησιαστική). Со времени отделения от евхаристийной жертвы агапы или трапезы любви утратили свое символическое значение и превратились в обычные трапезы, устраиваемые или по случаю погребения покойника (наши теперешние поминки, convivium funebre), венчания, рождения, или же в те трапезы, о которых мы упоминали в 11 правиле гангрского собора, т. е. те, которые устраивали богачи для бедных (άγάπαι των πενήτων, agapes pauperum). [128]

Правило 29.

Не подобает христианам иудействовати, и в субботу праздновати, но делати им в сей день: а день воскресный преимущественно праздновати, аще могут, яко христианам. Аще же обрящутся иудействующие: да будет анафема от Христа.

(Ап. 7, 64, 66, 70, 71; трул. 11, 55, 66; антиох. 1; лаод. 16, 37, 38; карф. 51, 73, 106).

В толковании нескольких правил мы уже говорили о том, что христиане не должны ни в чем следовать иудейским религиозным обычаям (см. параллельные правила). Это правило ссылается на то, что и в то время (половина IV столетия) некоторые следовали иудеям относительно празднования субботы, причем, осуждая этот противохристианской обычай, предписывает христианам особенно чтить воскресение (προτιμώντας). О праздновании воскресного дня вообще мы уже говорили в толковании 66 Апостольского правила. При установлении праздничных дней основной мыслью первых христиан, служившей и вообще исходным пунктом всей христианской жизни, была та, что во всем должно следовать распятому и воскресшему Иисусу Христу: следовать Ему в Его смерти тем, чтобы с помощью покаяния удостоиться плодов этой смерти; следовать Его воскресению, чтобы верой в Него и Его силой человек мог воскреснуть к новой, святой жизни, которая, начинаясь здесь на земле, продолжается на небе. Естественно отсюда, что в христианском сознании день воскресения Христова являлся днем торжества и радости. Эта мысль нашла выражение уже в первые дни существования Христовой церкви. Деяния Апостолов говорят о том, что ученики Христовы собирались постоянно в первый день недели для общественной молитвы и преломления хлеба (20:7 [496*]; ср. 1 Кор. 16:2 [497*] и Апокал. 1:10 [498*]). В послании Варнавы категорически говорится о воскресном дне, как о дне радости, в который верные празднуют воспоминание о воскресении Христовом (εν τη και ό Ιησούς ανέστη εκ νεκρών). [129] В послании Игнатия к магнезианам упоминается о том, что и обратившиеся в христианство иудеи должны заменить субботу воскресением (μηκέτι σαββατιζοντες, αλλά κατά κυριακήν ζωήν ζώντες). [130] Как знаменем иудейства была суббота, так теперь воскресение стало символом новой жизни, основание которой положено воскресением Христовым. В воскресение — как в день радости — не постились (Ап. 66), и во время молитвы не становились на колена (I Всел. 20), а Василий Великий в своем 91 правиле говорит, что делаем мы это потому, что воскресли со Христом. Древний закон, воспрещающий работать в субботу, перешел тотчас же в самом начале церкви на воскресение, и Тертуллиан укоряет в грехе каждого, работающего в этот день. [131] Но помимо празднования воскресного дня, как воспоминании о воскресении Христовом, некоторые церкви, состоящие из лиц, перешедших в христианство из иудейства, т. е. из так называемых в то время иудее-христиан, желали праздновать до некоторой степени и субботу, совершая в этот день торжественную литургию и причащаясь св. таин. Этот обычай держался еще и в IV веке, показывая собою явное следование иудейству (ίουδαίζειν, judaizare, иудействовать) и служа для многих соблазном, вследствие чего лаодикийские отцы были вынуждены издать данное (29) правило. Они воспрещают отдыхать (σχολάειν, otiari) в субботу, предписывая в этот день работать, как и в другие дни (έργάζεσθαι, operari), и угрожают анафемой каждому, кто будет поступать иначе. Далее предписывается особенно почитать воскресный день, не работать и проводить его по-христиански. Относительно последнего отцы собора добавляют, что так должны поступать, если могут (ειγε δύναιντο, si modo possint), т. e., как говорит в толковании данного правила Вальсамон, никто не принуждается безусловно ничего не делать, потому что, если кто, вследствие бедности (εξ απορίας, εκ πβνία;) или какой-либо необходимости, будет работать и в воскресение, он не подлежит за это осуждению. [132]