Антон Чехов - Том 24. Письма 1895-1897

• Название: Том 24. Письма 1895-1897
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1977

Двенадцать томов серии — это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Вместе с тем, познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX — первых лет XX века.

В шестом томе печатаются письма с января 1895 по май 1897 г. Чехов жил в это время в Мелихове, наезжая в Москву и Петербург.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Шавровой-Юст Е. М., 26 марта 1897*

1950. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ

26 марта 1897 г. Москва.

26 март.

Увы и ах! Я приехал уже в Москву, чтобы затем продолжать свой путь на север, как вдруг с моими легкими случился скандал, пошла горлом кровь — и вот я лежу в клиниках и пишу на бумаге, на которой, как видите, только что стоял графин.

Меня выпустят отсюда, но, говорят, это случится не раньше Пасхи… Пишите мне, а то я подохну с тоски.

Москва, Девичье поле, клиника проф. Остроумова.

Увы, увы! Пришлите мне чего-нибудь съедобного, наприм<ер>, жареную индейку, а то мне ничего не дают, кроме холодного бульона.

Привет Вам, крепко жму руку.

Ваш калека

А. Чехов.

На конверте:

Петербург

Ее высокоблагородию Елене Михайловне Юст

Фурштадтская, 8.

Яковлеву А. С., 26 или 27 марта 1897*

1951. А. С. ЯКОВЛЕВУ

26 или 27 марта 1897 г. Москва.

Я немножко захворал, заарестован доктором и лежу теперь в клинике профессора Остроумова. У меня кровохаркание. Хуже всего то, что меня отсюда не выпустят раньше Пасхи, а мне хотелось уговорить Вас дать еще один спектакль в Серпухове* на Святой неделе и хотелось самому взять на себя обязанности бутафора и декоратора. Пишу лежа. Навестите меня*.

Ващук Р. Ф., 27 марта 1897*

1952. Р. Ф. ВАЩУК

27 марта 1897 г. Москва.

Милостивая государыня!

Ваш рассказ «В больнице» я прочел в клинике, где я теперь нахожусь. Отвечаю Вам лежа. Рассказ очень хорош, начиная с того места, которое я отметил красным карандашом. Начало же банально, не нужно. Продолжать Вам следует, конечно, при условии, что писание доставляет Вам удовольствие, — это во-первых, во-вторых, при условии, что Вы еще молоды и что Вы научитесь правильно и литературно ставить знаки препинания*.

Что касается «Сказки», то, мне кажется, это не сказка, а набор таких слов, как гномы, фея, роса, рыцари, — всё это фальшивые бриллианты, по крайней мере, на нашей русской почве, по которой никогда не ходили ни рыцари, ни гномы и на которой едва ли сыщете человека, могущего представить себе фею, обедающую росой и лучами. Бросьте это; надо быть искренней художницей, писать только то, что есть или что, по Вашему мнению, должно быть, надо писать картины.

Возвращаюсь к первому рассказу: не следует много писать о себе; Вы пишете о себе, впадаете в преувеличения и рискуете остаться на бобах; Вам или не поверят, или холодно отнесутся к Вашим излияниям.

Желаю всего хорошего.

А. Чехов.

97 27/III. Девичье Поле. Клиника проф. Остроумова.

Забавину Н. И., 27 марта 1897*

1953. Н. И. ЗАБАВИНУ

27 марта 1897 г. Москва.

Многоуважаемый Николай Иванович!

Когда я приехал в Москву, у меня пошла кровь по-настоящему; доктора заарестовали меня и засадили в темницу, сиречь в клиники. Теперь адресуйтесь так: Девичье поле, университетские клиники, отделение проф. Остроумова, А. П. Чехову.

Если случится быть в Москве, то навестите болящего*. Ко мне никого не пускают, но Вас пустят, если Вы будете настаивать и покажете записку, которую при сем посылаю. Кстати, привезите мне марок 2, 3 и 5-тикопеечного достоинства и 30 бланков для открытых писем — всего на 2 рубля.

Пишу Вам лежа на спине.

Выпустят меня отсюда не раньше пятницы Страстной недели. В Петербург не пускают.

Идите на тягу и знайте, что я Вам адски завидую.

Уважающий Вас А. Чехов. 27 марта.

Черкните два слова, а то скучно. Никому не говорите о клиниках, а то слух дойдет до моей матери; испугается.

На отдельном листке:

Прошу впустить ко мне подателя сего Н. И. Забавина.

А. Чехов.

На конверте:

Лопасня Москов. губ.

Его высокоблагородию Николаю Ивановичу Забавину в Новоселках

Суворину А. С., 27 марта 1897*

1954. А. С. СУВОРИНУ

27 марта 1897 г. Москва.

Меня выпустят из клиники только в Страстную пятницу* — не раньше. В Петербург запрещают ехать. Пишу лежа. Кровь идет помаленьку.

Мне привезли из дому телеграмму, в которой Настя приглашает меня на спектакль*. Передайте, что я благодарю от всей души.

Пишите, а то скучно чертовски. Спасибо Васе, присылает газеты*.

Будьте здоровы!

Ваш А. Чехов. 97 27/III.

Чеховой М. П., 27 марта 1897*

1955. М. П. ЧЕХОВОЙ

27 марта 1897 г. Москва.

Маша, притащи мне осьмушку чаю и немножко одеколона.

Будь здорова.

Твой А. Чехов. 97 27/III.

через час после твоего ухода*.

На обороте:

Здесь

Марии Павловне Чеховой

Сухаревская Садовая, д. Кирхгоф, № 17.

Авиловой Л. А., 28 марта 1897*

1956. Л. А. АВИЛОВОЙ

28 марта 1897 г. Москва.

Ваши цветы не вянут*, а становятся всё лучше. Коллеги разрешили мне держать их на столе. Вообще Вы добры, очень добры, и я не знаю, как мне благодарить Вас.

Отсюда меня выпустят не раньше Пасхи; значит, в Петербург попаду я не скоро. Мне легче, крови меньше, но все еще лежу, а если пишу письма, то лежа.

Будьте здоровы. Крепко жму Вам руку.

Ваш А. Чехов. 97 28/III.

Ващук Р. Ф., 28 марта 1897*

1957. Р. Ф. ВАЩУК

28 марта 1897 г. Москва.

Вместо того, чтобы сердиться, вы повнимательнее прочтите мое письмо*. Я, кажется, ясно написал, что Ваш рассказ очень хорош, кроме начала, которое производит впечатление лишней пристройки. Позволять Вам писать или не позволять — не мое дело; я указал Вам на молодость, потому что в 30–40 лет уже поздно начинать; указал на необходимость выучиться правильно или литературно ставить знаки препинания, потому что в художественном произведении знаки зачастую играют роль нот, и выучиться им по учебнику нельзя; нужны чутье и опыт. Писать с удовольствием — это не значит играть, забавляться. Испытывать удовольствие от какого-нибудь дела значит любить это дело.

Простите, мне трудно писать; я всё еще лежу.

Прочтите еще раз мое письмо и перестаньте сердиться. Я был вполне искренен, и вот пишу Вам опять, потому что искренно желаю Вам успеха[20].

А. Чехов. 28 март.

Суворину А. С., 29 марта 1897*

1958. А. С. СУВОРИНУ

29 марта 1897 г. Москва.

Крови меньше, но положение неопределенное. Неизвестно, когда выпустят. Пришлите имя, отчество, адрес Носилова*. Кланяюсь Анне Ивановне, Насте, Боре, Эмили. Приходил Толстой.

Чехов.

На обороте:

Петербург. Суворину.

Третьякову П. М., 29 марта 1897*

1959. П. М. ТРЕТЬЯКОВУ

29 марта 1897 г. Москва.

Милостивый государь Павел Михайлович.

Я написал И. Э. Бразу, что буду у него* в конце пятой недели поста, и уже поехал в Петербург, но в Москве неожиданно задержало меня кровохарканье и теперь я лежу в клинике Остроумова и неизвестно, когда меня отсюда выпустят.

Во всяком случае до мая я едва ли попаду в Петербург.

Не знаю, как мне благодарить Вас, многоуважаемый Павел Михайлович. О своей болезни я напишу Иосифу Эммануиловичу*, напишу лежа, потому что иначе мне запрещено писать.

Позвольте пожелать Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий и преданный

А. Чехов. 97 29/III.

Бразу И. Э., 29 марта 1897*

1960. И. Э. БРАЗУ

29 марта 1897 г. Москва.

Многоуважаемый Иосиф Эммануилович!

Я поехал к Вам, но на пути в Москве со мной произошел неприятный казус: доктора арестовали меня и засадили в клинику. У меня кровохарканье; теперь легче, но положение неопределенное, неизвестно, когда меня выпустят на свободу. Вероятно, ранее мая я не попаду в Петербург. Где Вы будете жить летом?

Желаю Вам всего хорошего. Мой адрес до выздоровления: Москва, Девичье поле, клиника проф. Остроумова.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов. 97 29/III.

Шехтелю Ф. О., 29 марта 1897*

1961. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ

29 марта 1897 г. Москва.

Милый Франц Осипович, большущее Вам спасибо! Получил всё и уже съел половину. Вино мне разрешили именно то самое, которое у Вас есть. Одной бутылки совершенно достаточно, хватит до Пасхи.