Алексей Литвин - Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг.

• Название: Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг.
• Автор: Алексей Литвин
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо», 2004 © ООО «Издательств ««Яуза»
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-87849-164-8

Книга профессора Казанского университета Алексея Литвина посвящена малоисследованной теме — карательной политике красных и белых правительств против сограждан. Исследование основано на неизвестных ранее материалах из архивов бывшего КГБ СССР и других, прежде закрытых архивохранилищ.

Тех, кто прочтет эту книгу, ждет немало неожиданного. Это и секретные репрессивные акты ВЧК, и достоверные факты о покушениях и убийствах политических противников той поры. Вы узнаете, что не Каплан стреляла в Ленина, и имена убийц Николая II, а главное, кому все это было нужно. Вы убедитесь в том, что террор тех лет породил Большой террор 30-х годов. Прочтите эту книгу: Вы не напрасно потратите время!

---

Имею 4 огнестрельных и 2 холодных ранения. Имею три боевые награды. Состою почетным курсантом тифлисской окружной пограничной школы ОГПУ и почетным красноармейцем 8-го полка войск ОГПУ (в Тифлисе). Членом партии являюсь с 1919 г., принят оргбюро ЦК». // ЦА ФСБ РФ, Н-5101. С. 174–178. В этом же деле ордер на арест Блюмкина 31 октября 1929 г., донесение сожительницы Блюмкина Елизаветы Горской Агранову. Горская сообщала о том, что Блюмкин, будучи в Константинополе, встречался с Троцким и что об этом известно Радеку и Смилге. При обыске у Блюмкина обнаружили его письмо к начальнику иностранного отдела ОГПУ М. А. Трилиссеру, в котором Блюмкин писал, что в Константинополе случайно встретил сына Троцкого Льва Седова, а затем, 16 апреля 1929 г., имел продолжительное свидание с Троцким. «Его личное обаяние, — сообщал Блюмкин, — драматическая обстановка его жизни в Константинополе, информация, которую он дал мне при беседе, — все это подавило во мне дисциплинарные соображения, и я предоставил себя в его распоряжение. Практически же, как Вы понимаете, я ничего не мог ему сделать полезного». Блюмкин отмечал, что во время работы в секретариате Троцкого он написал историю его поезда и статью о Ефиме Дрейцере, с которым служил вместе в 79-й бригаде 27-й Омской дивизии Южного фронта. Блюмкин был начальником штаба. Блюмкин взял у Троцкого два письма. Передал их Радеку, интересовался отношением к высылке Троцкого и И. Н. Смирнова.

Допрашивал Блюмкина Агранов. Тогда же, по предложению Агранова, он написал вышеприведенную автобиографию. Кроме того, сообщил, что женат, имеет сына 4 лет и на иждивении сестру, Розалию Григорьевну, с 2 детьми. Следствие продолжалось несколько дней — с 29 октября по 2 ноября 1929 г. 3 ноября 1929 г. судебная коллегия ОГПУ постановила: «За повторную измену делу пролетарской революции и советской власти и за измену революционной чекистской армии Блюмкина Якова Григорьевича расстрелять. Дело сдать в архив». Вечером 3 ноября приговор был приведен в исполнение. ЦА ФСБ РФ, Н-5101. С. 1, 18, 23–27, 158. Елизавета Горская (Зарубина) (1900–1987) позже стала признанным советским разведчиком. Звезда нелегальной разведки (Е. Ю. Зарубина). — Бережков B. И., Пехтерева С. В. Женщины-чекистки. СПб., 2003. C. 186–220.

Биография Н. А. Андреева мало известна. Вероятно, это была его не настоящая фамилия. Он был евреем и мог носить русскую фамилию лишь как псевдоним. В следственном деле «О мятеже партии левых эсеров в Москве в 1918 г. и об убийстве германского посла Мирбаха», составленном тогда же, сведений об Андрееве, человеке, смертельно ранившем Мирбаха, очень немного. На фотографии изображен человек в военной гимнастерке и с солдатским Георгиевским крестом. Блюмкин называл его своим товарищем по революции. Сохранилось его и Блюмкина внешнее описание. 6 июля 1918 г. во все милицейские участки Москвы была направлена телеграмма: «Задержать и препроводить в уголовную милицию Якова Блюмкина. Приметы: высокого роста, голова бритая, обросший черной бородой, хромой, ввиду вывихнутой ноги. Одет в зеленый френч, может быть и синий костюм. У Блюмкина могут быть бланки Чрезвычайной комиссии». И дополнение к телеграмме: «Роста Блюмкин выше среднего, черные волосы, лоб высокий, лицо бледно-желтоватое, густая круглая борода, у губ редкая. Тип еврейский. Одет в черную шляпу и синий костюм. Надлежит задержать еще Николая Андреева. Приметы: небольшого роста, рыжеватый, нос горбатый, лицо тонкое, длинное, худощавый, глаза косят. Тип еврейский». ЦА ФСБ РФ, Н-8, т. 1, л. 100. О судьбе Андреева исследователи сообщали скупо: в июле 1918 г. бежал из Москвы на Украину, где и умер от сыпного тифа. Спирин Л. М. Крах одной авантюры. М., 1971. С. 86; Велидов А. С. Предисловие к «Красной книге ВЧК». М., 1989. Т. 1. С. 28; он же. Яков Блюмкин и Лев Троцкий. // Отечественная история. 1992. № 4. С. 207–214.

457

См.: В. И. Ленин и ВЧК. Сб. док. М., 1975. С. 86, 91; Заключение обвинительной коллегии Верховного трибунала при ВЦИК по делу о контрреволюционном заговоре ЦК партии левых эсеров и других лиц той же партии против советской власти и революции. Красная книга ВЧК. Т. 1. С. 275–295; Спирин Л. М. Крах одной авантюры. С. 20; Гусев К. В. Рыцари террора. М., 1992. С. 74–75.

458

Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 — июль 1918. На пути к однопартийной диктатуре. Париж, 1985; он же. Брестский мир. М., 1992.

459

ЦА ФСБ РФ, д. Н-8, в 19 томах. Комиссия вначале своей задачей поставила сбор материалов, допрос участников событий, аресты членов ЦК партии левых эсеров, т. е. исходила сразу же из признания виновными в случившемся только левых эсеров.

В первом томе находится (в копии) постановление ЦК партии левых эсеров от 24 июня 1918 г., ставшее исходным для иллюстрации террористических намерений левых эсеров. В нем указывалось на решимость ЦК партии левых эсеров организовать террористические акты в «отношении виднейших представителей германского империализма… Осуществление террора должно произойти по сигналу из Москвы, хотя это может быть заменено другой формой. Для учета и распределения всех партийных сил при проведении этого плана в жизнь партия организует бюро из трех лиц — Спиридоновой, Голубовского, Майорова». Там же, т. 1, л. 5. Публикация протокола в «Красной книге ВЧК» (М., 1989. С. 185) дана в отредактированном виде и с небольшими купюрами. Со слов адъютанта военного атташе германского посольства в Москве лейтенанта Леонгарта Мюллера, инспектор милиции Ксаверьев записал об акте покушения на жизнь посла следующее: «…Вчерашнего числа, около 3 часов пополудни, меня пригласил первый советник посольства д-р Рицлер присутствовать в приемной, при приеме двух членов из ЧК. При этом у доктора Рицлера имелась в руках бумага от председателя этой комиссии Дзержинского, которой двое лиц уполномочивались для переговоров по личному делу с графом Мирбахом. Выйдя в вестибюль с доктором, я увидел двух лиц, которых доктор Рицлер пригласил в одну из приемных (малинового цвета) на правую сторону особняка. Один из них смуглый брюнет с бородой и усами, большой шевелюрой, одет был в черный пиджачный костюм. С виду лет 30–35, с бледным отпечатком на лице, тип анархиста. Он отрекомендовался Блюмкиным. Другой — рыжеватый, без бороды, с маленькими усами, маленький, худощавый, с горбинкой на носу. С виду также лет на 30. Одет был в коричневый костюм и, кажется, в косоворотку цветную. Назвался Андреевым, по словам Блюмкина, является председателем революционного-трибунала». Далее в записи о том, как Блюмкин требовал личной встречи с Мирбахом, как состоялась встреча, во время которой посол сказал, что не имеет ничего общего со своим однофамильцем, арестованным ВЧК. Тогда Андреев обратился к Блюмкину с замечанием: «„…По-видимому, послу угодно знать меры, которые могут быть приняты против него“. По-видимому, эти слова являлись условным знаком, так как брюнет, повторив слова рыжеватого мужчины, вскочил со стула, выхватил из портфеля револьвер и произвел по нескольку выстрелов в нас троих, начиная с графа Мирбаха, но промахнулся. Граф выбежал в соседний зал и в этот момент получил выстрел на пролете пули в затылок. Тут же он упал. Брюнет продолжал стрелять в меня и д-ра Рицлера. Я инстинктивно опустился на пол, и когда приподнялся, то тут же раздался оглушительный взрыв от брошенной бомбы. Посыпались осколки бомбы, куски штукатурки. Я вновь бросился на пол и, приподнявшись, увидел стоявшего доктора, с которым кинулись в зал и увидели лежавшего на полу в луже крови без движения графа. Тут же, вблизи на полу, лежала вторая, неразорвавшаяся бомба. И в расстоянии примерно 2–3 шагов в полу — большое отверстие — следы взорвавшейся бомбы. Оба преступника успели скрыться через окно и уехать на поджидавшем их автомобиле». Там же, т. 1, л. 109–111; Красная книга ВЧК. Т. 1. С. 201–202.

В томе — опубликованные протоколы допросов сотрудников германского посольства, свидетелей покушения на посла, составленных инспектором московской уголовной милиции Ксаверьевым; описание содержимого портфеля, который Блюмкин забыл в гостиной: бумаги по делу графа Мирбаха, портсигар с несколькими папиросами, револьвер. Упомянуты и брошенные впопыхах сотрудниками ВЧК шляпы.

Дзержинский в показаниях комиссии заявил, что в середине июня получил от Карахана известие о готовившемся покушении на Мирбаха, но посчитал их шантажом. Спиридонова на допросе Шейнкману 10 июля 1918 г., еще не зная о том, что 7 июля были расстреляны 13 левых эсеров, в том числе заместитель Дзержинского левый эсер В. А. Александрович, всю вину за содеянное пытался взять на себя. «Я организовал дело убийства Мирбаха с начала до конца… Блюмкин действовал по поручению моему». Там же, т. 1, л. 157; Красная книга ВЧК. Т. 1. С. 268–269.

460

Протокол допроса В. А. Александровича 7 июля 1918 г. опубликован — Левые эсеры и ВЧК. Сб. документов. Казань, 1996. С. 100. В удостоверении на имя Журавлева, которое Александрович, видимо, сделал для себя, говорится, что он сотрудник ВЧК и имеет право на жительство в Москве и окрестностях. Тут же паспорт на имя Журавлева, потомственного дворянина. 13 июля 1918 г. комиссар ВЧК Л. Заковский, будущий ежовский палач, по поручению Петерса повторно обыскал комнату теперь уже покойного Александровича и составил акт: «Номер открыт в присутствии тов. Соколовой и швейцара. Вещи, принадлежащие Александровичу, взяты Соколовой, как книги, ткани, обувь и мелочи. Для доставления в комиссию взяты 3 паспортные книжки, несколько записок и кое-какие мелочи». 17 июля Петерс препроводил Стучке акт о вскрытии номера, в котором жил Александрович, о том, что паспорта и записки для следствия интереса не представляют, а блокнот содержит пометки о сотрудниках отряда Попова. И здесь же заключение следователя ВЧК Волкова: «Действия В. А. Александровича, которому как товарищу председателя Комиссии было оказано чрезвычайное доверие, можно назвать предательскими и провокационными, а потому полагаю по отношению к нему применить высшую меру наказания». Одновременно этим же следователем были приговорены к расстрелу бойцы отряда ВЧК С. Кулаков, А. Лопухин, В. Немцев, С. Пинегин, посланные Поповым в разведку и арестованные с оружием в руках. Их действия, как состоящих на советской службе, были сочтены предательством. ЦАФСБ РФ. Д. Н-8. Т. 9, л. 1, 14–15, 27, 39–40. Ордер 7 июля 1918 г. на первый обыск в комнате Александровича был подписан Петерсом и Ксенофонтовым. Произвел его сотрудник ВЧК Зосин. Там же, т. 7, л. 1; Красная книга ВЧК. Т. 1.С. 299. В следственном деле сохранилась записка Дзержинского: «Это ордер Александровича на машину для Блюмкина — для убийства Мирбаха. Ордер этот присоединить к делу. 12 июля 1918 г.». Там же, Т. 15, л. 28.