Мирослав Немиров - А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

• Название: А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт
• Автор: Мирослав Немиров
• Жанр: Контркультура

Так вот: если один раз взять, да и задуматься, то обнаруживаешь: Тер-Оганян А.С. и есть главный художник 1990-х годов, эпохи посмодернизма в СССР.

Дальнейшее будет представлять, как все и всегда у автора этих строк, собрание разнородных и довольно-таки обрывочных сообщений, расположенных по алфавиту и таким или иным образом имеющих отношение к жизни и творчеству Тер-Оганяна А.С. Какие-то из них будут более-менее развернуты, какие-то — одни тезисы, а какие-то сообщения будут представлять из себя только названия — то, что следовало бы, вообще-то написать, да — в следующий раз. Хорошо или плохо так писать литературно-познавательные произведения, сказать трудно, но я по другому не умею. Пытался много раз — не выходит.

---

Та приносит бутылку вина и две зажигалки:

— Ты сказал, чего-то две и чего-то одну, я и …

— Ну подумала бы, зачем мне две зажигалки?

— А зачем тебе две бутылки?

Такова разница русской и западной ментальности, и она свое взяла, и постепенно Оганян с немкой все-таки вынужден был расстаться.

Мертвецы

Середина декабря 1996, на Бауманской у Ог. сидят Осмоловский с Мавромати и обсуждают как встретить новый, 1997-й год, так, чтобы — ух! Мавромати предлагает:

— Вот! Я придумал! У меня есть знакомый в морге, у него можно на одну ночь мертвецов взять! С мертвецами встретим новый год!

Оганяна отнюдь не привлекает перспектива встречать новый год с мертвецами. Но и сказать, что на фиг нужно, он не решается — друзья-авангардисты не поймут! И он начинает выкручиваться:

— Ну, ты же хороших мертвецов не достанешь! Если бы хороших достал, тогда бы, конечно… Но ты же плохоньких каких-нибудь достанешь …

Милиционеры

К лету 1999 дела Т. были совсем весьма не очень хороши.

После безобразия, учиненного им с иконами — см. «Юный безбожник», его стали активно сажать в тюрьму (см.) — по настоящему, не просто только попугать. При этом общественность, на поддержку которой ему только и оставалось уповать, как раз его нисколько не поддержала. Даже писаки-журналюги. Даже свои же художники. Даже те из них, которые сами принадлежат к числу личностей атеистического образа мыслей, и те Оганяна осуждали за чрезмерный радикализм и безобразие.

Оганян, такой реакции не ожидавший, сильно ругался. Я ему придумал:

— Ты бы лучше против милиционеров выставку сделал! Сделай резинового милиционера в два метра высотой, ужасного и гориллоподобного, выстави его в Манеже, и — еби его в сраку! И — предлагай всем желающим его ебать! Также понаставь гробов для ментов, хороших и плохих, по анекдоту*: повесь лозунги СЛОН (Смерть Легавым От Ножа), ПЛЕН (Пиздец Легавым, Ебаным Начальникам). ЗЛО (За все Легавым Отомщу), ГЛОБУС (Гадам Легавым Отомщу, Блядь Убью, Сука!); нарисуй и повесь плакаты, по образцу военных; девочка бросается к папе в ужасе от звериного оскала звериной личности и надпись: «Папа, убей мента!»; развесь по стенам еще вырезки газет о злодеяниях ментов. И вот тебе все и будет чего ты хочешь: и — скандал, и — возмущение начальства (и, кстати, возмущение его посильнее будет, чем что ты попов обижал), и — общественность тебя как раз тогда вся поддержит.

— Да только ты забздишь, — говорил я ему. — Попов-то легко обижать, они христиане. А вот милицонеры-то тебе сразу за это —, тут же, не отходя от кассы!

— Забздеть-то я не забздю, — отвечает Оганян. — Да что менты? Про ментов и так всем все понятно: менты — козлы. А вот про попов — непонятно людям. Вот я им и объясняю.

За это все Оганян перестал тырить мне бумагу. Раньше он ее тырил для меня в офисе фирмы, контору которой сторожил, ради денег работая в ней сторожем — см. сторожба, — теперь перестал. Точней сказать, тырить-то тырил, но ровно в таких количествах. чтобы я распечатал порцию своих сочинений — для него одного.

— А в Тюмень свою сраную посылать — пускай для этого тебе твои тюменские православные бумагу присылают! Да только хуй они тебе что пришлют! — говорил возмущенный Оганян.

И, кстати, насчет что хуй пришлют, — истинную правду.

— А и более, — добавлял он. — На самом-то деле они, православные твои, они сначала меня посадят, а там и до тебя очередь дойдет: стихи матерные пишешь? в церковь не каждый день ходишь? в очках, в шляпе, да притом и картавишь? Ну так сам понимаешь — иди сюда, мой белый хлеб! Джордано Бруно — сожгли? Галилея отречься — заставили? Меня в тюрьму — сажают? Ну так и до тебя доберутся, если им не дать вовремя окорот!

***

Некоторые не знают, о каком анекдоте идет выше речь. Сообщаю его: поймал мужик золотую рыбку.

— Отпусти мня старче, исполню твое главное желание!

— Главное? Ну тогда пусть сейчас по реке менты в гробах поплывут!

— Как? Ведь бывают же и хорошие менты?

— Хорошие менты — пусть в хороших гробах плывут!

«Милосердие»

осень, 1991 Трехпрудная галерея

Экспонат выставки «Милосердие»

«Море водки»

1991, поздняя осень, галерея в Трехпрудном

Совместное произведение А.С.Тер-Оганяна и В.Кошлякова.

Кошляков нарисовал море а-ля Айвазовский, Оганян поставил очень большой стол, как на свадьбе, и весь, от края до края вдоль и поперек уставил рюмками с водкой. Пришедшие на выставку эту водку пили, потом глядели на море и чувствовали, что девятый вал, действительно, страшная вещь — несет тебя, как щепку утлую.

Рюмки Оганян брал напрокат — была такая служба, которая давала напрокат принадлежности для банкетов, в том числе и рюмки.

— А если что-нибудь разобьется? — на всякий случай спросил Авдюша.

— Ничего страшного, дело житейское. Определенный процент боя предусмотрен заранее и входит в стоимость проката. Только принесите ножки — они нам нужны для отчетности.

После выставки Оганян приходит в прокат с мешком, сдавать рюмки.

— Только немножко побилось.

— Ножки принесли?

Ножки Авдей принес. Целый мешок ножек: одни только ножки, потому что побились рюмки — все.

В прокате были очень удивлены.

— Такого еще ни разу не было. — сказали они. — Понятно, банкет, пьянка, но чтобы все побились, чтобы ни единой целой не осталось — такого еще не бывало.

Москва

Фото В.Кошлякова

1988, октябрь: ростовское-на-дону товарищество независимых художников «Искусство или Смерть» всем табором одномоментно решается сняться с места и отправляется в нее, Москву, столицу нашей родины, с целью получения своей порции славы и денег за талант и душевный жар: Тер-Оганян А.С., Кошляков В., Тимофеев С., Слепченко В., Константинов Н., Палайчев Ю., Шабельников Ю., Немиров М., автор этих строк.

Собрали картины, написанные за много лет предыдущей жизни (в том числе и здоровенные, 3 на 2 метра, и не на холсте, на оргалите, — не свернешь и не согнешь!) и поехали неизвестно, в общем, куда: как-нибудь пробьемся!

На первое время сложили их у знакомой девушки Юли Глезаровой, загромоздив ими половину ее квартиры, и стали искать как, где, куда все это пристроить. Где жить, как зарабатывать на жизнь, где и как — самое главное — познакомиться с московскими деятелями авангардного искусства и вписаться в эту московскую художественную жизнь.

И, потихоньку-полегоньку, —

Подробности см. в сообщ. «Гуманитарный фонд», Капа-кооператор, Речной вокзал, Раушская набережная, Салаватова Г., «Юность», и др.

Правда, часть участников товарищества, не выдержав тягот первого периода жизни в чужом городе без угла и двора, денег и приюта, отсеялась и вернулась назад в Ростов-на-Дону, но остальные —

Мясо кита

Поп-звезд принято расспрашивать об их кулинарных пристрастиях. Если предположить, что А.С.Тер-Оганян нынче является чем-то типа поп-звезды, то об его особенностях по части еды нужно сообщить следующее: он не ест рыбы и вообще любых «даров моря». Пьем пиво — приносят воблу — Оганян морщится.

Ладно воблу — приносят раков! — нет, брезгует.

— А вот икру черную, например, — спросил я его эксперимента ради. — Икорочки, а?

— Фу! — ответил Оганян.

***

Один раз, зимой 1990-го года, проживая на Речном Вокзале, сообщает Салаватова Г., есть уж очень сильно хотелось — а из всей еды обнаружились припрятанные консервы «Мясо кита».

— Ведь кит же — млекопитающее, это же не рыба, животное! — убеждали О.

Есть так хотелось, что он вроде бы и собрался.

Но понюхал — и не стал:

— В воде живет!

«Не фонтан»

5 декабря 1991, Трехпрудная галерея

Она пуста. Единственное, что здесь есть — к стене привинчен писсуар. В нем журчит вода, — он не просто так привинчен, для красоты, он именно подключен к канализационной системе. Он действует. Над ним табличка: «Тер-Оганян А.С., «Не фонтан». Ибо это и есть произведение указанного Т., оно так и называется: «Не фонтан».

Смысл его: М.Дюшан в 1919 (кажется году) произвел революцию в авангардистском искусстве выставив писсуар под названием «Фонтан». Эта революция состояла в том, что он показал: можно ничего и не рисовать и не лепить, и не изготовлять, в общем, своими руками. Можно брать существующие уже готовые вещи «реди мейд» ы — и, никак их не преобразовывая и не обрабатывая, в абсолютно таком же виде, как они есть, помещать их в выставочную (галерейную, музейную) среду.