Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

• Название: Под знаком змеи.Клеопатра
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0636-3

Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.

Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.

---

Алекс почувствовал себя как какой-нибудь земледелец, которого царский управляющий ругает за то, что он привез ячмень вместо пшеницы, и которому за это теперь грозит плеть. Однако парень не растерялся и достойно вышел из положения. Он приказал переплавить фигуру и отлить из нее Исиду, которая была бы похожа на царицу. На пьедестале он велел выгравировать по-гречески, латински и египетски: «Клеопатре, царице царей».

С материальной точки зрения этот подарок для нашей-царицы не представлял никакой ценности, но сам этот жест ей понравился, и таким образом Алексу потихоньку вновь удалось втереться в доверие.

Еще раньше в одной из доверительных бесед царица попросила нас сделать подарок не ей, а императору. Я охотно признаю, что воспользовался при этом идеей Алекса. Мы долго ломали голову и обсуждали самые неожиданные предложения, вплоть до того, чтобы устроить в честь Антония представление в цирке, но для этого необходимо прибытие проконсула, не говоря уж о том, что здесь не особенно почитали этот римский обычай.

Я подумал о подарке Алекса царице и спросил себя, кого из богов Антоний особенно почитает. Тут мне вспомнился симпосий в Тарсе и представление, посвященное Гераклу.

— Геракла! — воскликнул я. — Вот кого! Император возводит свое происхождение к этому герою. Он устраивает представления в его честь, и ему приятно, когда о нем говорят. Однако мы будем не говорить, а действовать!

Я предложил в большом храме Зевса, находившемся в Антиохии, возвести алтарь в честь Геракла и установить рядом бронзовую статую в человеческий рост, которая была бы похожа на императора. Самое забавное, что одновременно с нами та же мысль пришла и Клеопатре, которая предложила Городскому собранию — оно называлось здесь «сенат» — возвести в честь императора алтарь Гераклу. И Совет старейшин тоже как раз собирался спросить у Клеопатры, будет ли приятно императору, если в его честь построят небольшой храм. Она смеясь рассказала нам об этом.

— Эти уважаемые отцы привыкли действовать быстро. Мне пришлось объяснить им, что в Риме, чтобы тебя признали божественным, надо не только иметь много заслуг, но и умереть, как это произошло с Юлием Цезарем. Так что мы остановились на том, что в восточной части храма Зевса будет сооружен алтарь Гераклу с бронзовой статуей этого бога в человеческий рост.

— Которая будет иметь сходство с императором, — прибавил я.

— Это уж как вы решите. Это ваша идея, ваш подарок. Я тоже подарю Антонию кое-что. Мой подарок тоже будет иметь человеческий облик, но по размеру меньше, гораздо меньше, чем ваш.

Ирас и Шармион загадочно усмехнулись, тогда глупые мужчины не сразу поняли, о чем идет речь. Первым, конечно, сообразил Мардион, евнух.

— Новый потомок божественного рода! — радостно воскликнул он. — Наши лучшие пожелания — тебе, царица! Да хранят тебя боги!

— Счастья тебе и защиты богов! — подхватили мы.

Мы уже собрались уходить, но Клеопатра остановила

нас, подняв руку.

— Я еще не отпустила вас и хочу сообщить вам еще кое-что. Со следующего года я собираюсь ввести новый отсчет времени моего правления. За начало этой новой эры будет принят первый год моего регентства с моим любимым сыном Птолемеем Цезарем, потомком божественного Цезаря, который шлет нам свое благословление с высот Олимпа.

К середине февраля алтарь Геракла в храме Зевса был готов. Он обошелся нам довольно дорого, поскольку в этом большом городе, как ни странно, не так-то легко оказалось отыскать искусного скульптора. К тому же, чтобы выполнить эту работу, ему надо было видеть Антония вблизи. Это взялась уладить Клеопатра. Она пожаловалась императору, что портреты на монетах выполнены грубо и совсем не похоже. В следующий раз она хотела бы поручить их чеканку более опытному мастеру, чтобы весь мир мог увидеть подлинное изображение своих повелителей. Антоний сразу же согласился с этим. Таким образом Скопа, так звали этого искусного скульптора, резчика по камню и мастера бронзового литья, смог приступить к работе. Он запретил нам присутствовать при этом и только однажды сделал исключение для уважаемого Протарха.

— Во имя всех богов, скажу я вам, этот парень не выказывает ни малейшего уважения к Антонию. Он безо всякого стеснения прикладывает к его голове свой угольник, бегает вокруг него с острым циркулем, как будто хочет его заколоть, и обматывает его вокруг живота измерительной лентой. Антоний только усмехается и недоумевает, ведь на монетах он будет изображен не в полный рост, а о настоящих намерениях этого ваятеля он ничего не знает. А тот дает своему языку гораздо меньше воли, чем рукам, и бормочет только что-то о пропорциях и sectio aureo — да, он употребляет какое-то непонятное латинское выражение.

— Золотое сечение? — перевел я. — Это какой-то термин у ваятелей, но я тоже не знаю, что он означает.

Как бы там ни было, Скопа выполнил свою работу точно к сроку. На церемонии открытия алтаря император появился в пурпурной тоге и золотом лавровом венке. Его сопровождала Клеопатра, это было одно из немногих ее официальных появлений в Антиохии.

Я уже говорил, что жители больших городов почти ни перед чем не испытывают священного трепета. Однако на этот раз антиохийцы показали себя с лучшей стороны.

Императоров, консулов, префектов, сатрапов и клиентальных правителей здесь можно было встретить почти каждый день, но египетская царица — это было что-то необычное. А может быть, дело было также в том, что все знали: этот алтарь возведен на деньги города, стало быть, и на те, которые получены от налогов. Поэтому каждый хотел взглянуть на подарок, в котором он также принял участие.

Антоний опустился на колени перед статуей, на пьедестале которой была сделана надпись: «Своему божественному предку с уважением и благодарностью от Марка Антония, имп.».

Вечером мы отпраздновали это событие в узком кругу. Ирас, желая подразнить Алекса, позаботилась, чтобы император узнал, кому пришла в голову идея этого подарка. Да, Алекс уже снова был тут. Он был для нашего общества тем же, чем соль для бульона: никто особенно не любил его, но все ему благоволили.

Антоний выразил мне особую благодарность, подмигнул и сказал:

— У меня есть еще кое-что специально для тебя, Олимп, или, если хочешь, Гиппократ. Тем самым я выполню наконец обещание, на которое ты, вероятно, рассчитывал, а я забыл о нем.

Он протянул мне медную дощечку и я прочел: «Олимп, называемый Гиппократом, личный врач Ее Величества царицы Египта, с этого момента и до окончания парфянской кампании назначается главным врачом всего римского войска в звании трибуна с соответствующим жалованьем. Все другие врачи, участвующие в этом походе, должны подчиняться главному врачу Олимпу, называемому Гиппократом.

Дано в Антиохии в пятый год правления императора Марка Антония».

Голова моя гудела, как потревоженный улей, а язык стал сухим, как старый пергамент.

— Похоже, он не рад, — язвительно заметил наблюдавший за мной Алекс.

— Вероятно, он проглотил язык от радости, — сказала Клеопатра, и это прозвучало не особенно иронично.

Мне пришлось откашляться и дважды попытаться ответить, прежде чем язык наконец меня послушался.

— Это большая честь, награда, которую я очень ценю…

Я считал, что здесь не обошлось без интриг со стороны

Алекса, которого потом сочли чуть ли не предателем и который потерял всякое влияние при дворе. Неужели это он напомнил императору о его тогдашнем обещании? Может быть, он переменил тактику и решил удалить меня от двора, чтобы вновь завоевать расположение Ирас? Возможно, у меня и возникло такое подозрение, но позже я узнал, что оно совершенно безосновательно. Антоний, солдат душой и телом, просто не мог представить себе, что кто-то может не оценить высокой чести служить в римской армии, да еще в звании, которое он учредил специально для меня. Действительно, в римских легионах на было врачей. Правда, время от времени их сопровождали какие-нибудь военные лекари, но это зависело скорее от желания и приказаний легата легиона. Вот уже несколько лет весь мир говорил о парфянском походе — последнем большом сражении, предстоящем римскому войску, перед тем как добиться окончательного — как тогда полагали — мира.

В Риме многие порицали императора за то, что он- все откладывал кампанию, которую давно уже мог победоносно завершить. Его нерешительность приписывали пагубному влиянию «египтянки», и многие друзья Антония советовали ему порвать с ней. Я знаю это от него самого, и он всегда подчеркивал, что медлил вовсе не из-за Клеопатры, а просто выжидал удобного момента, чтобы быть уверенным в победе. И такой момент наконец наступил.

Правивший до этого парфянский царь Ород — его сын был побежден и казнен римлянами — отрекся от престола. Его преемник Фраат начал с того, что убил своего двадцатидевятилетнего брата, чтобы устранить других претендентов на трон. Его отец, старый царь, не одобрил такого в ответ на что этот милый сын приказал убить также и его. Многие парфяне были возмущены этим и покинули страну. Среди них был также Монес, один из самых влиятельных вождей племен.