Екатерина Лесина - Дориан Дарроу: Заговор кукол

• Название: Дориан Дарроу: Заговор кукол
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Издательства книга не заинтересовала, поэтому выкладываю в свободный доступ. Эта история началась, когда некий джентльмен покончил жизнь самоубийством, леди обнаружила в гостиной труп, а на улицах города Мясник открыл сезон охоты на шлюх. Но какое до всего этого дело скромному механику Дориану Дарроу? Будучи вампиром благонадежным, он обустраивает мастерскую, заводит полезные и не очень знакомства, а также пытается проникнуть в старинный особняк. Вот только свидание оборачивается ловушкой. И лишь благодаря помощи бывшего клирика Дориану удается спастись. Но что стоит за внезапным предательством той, кому Дориан доверял как себе? И как остановить кукловода, который крепко держит все нити в своих руках? У Тайной службы Ее Величества Королевы Виктории на сей счет имеется план.

---

Доктор поцеловал Дженни в щеку. Пахло от него неприятно, больницей, но запах — такая мелочь! И не нужен Дженни никакой принц. Ей доктор нравится. Очень.

— Безмерно рада, что ты, наконец, обо мне вспомнил. — Старуха сидела, опершись на подушки. Скрещенные на груди руки ее были неестественно смуглы, выбившиеся из-под чепца пряди отливали синевой, а пробитая клыком губа кровоточила. Сиделка то и дело прикладывала к губе шарик корпии, смоченной в уксусе, старуха отмахивалась, но не прогоняла сиделку.

Молодой человек поклонился и молча указал на дверь.

— Иди, иди, Нэнси. Я уж как-нибудь и без тебя проживу, — сказала старуха, отбирая шарик.

Сиделка присела в реверансе и вышла из комнаты, юбки ее шелестели весьма неодобрительно.

— Как ваше здоровье, бабушка? — юноша поставил стул напротив кровати, но садиться не спешил. Он стоял, опираясь локтями на высокую спинку и весьма нахально разглядывал старуху.

— Если боишься, что я умру назло тебе…

— С вас вполне станется.

— …успокойся, я не настолько выжила из ума. Когда свадьба?

— В воскресенье.

— Торопишься.

— Обстоятельства таковы, что лучше поспешить. — Юноша извлек из кармана часы на цепочке и выразительно постучал когтем по циферблату. — Время порой любит пошутить…

Старуха хмыкнула и, сплюнув кровью на корпию, просипела.

— Не волнуйся, я проживу еще достаточно долго, чтобы увидеть, как ты раскаешься в этой глупости. Подумать только…

— Не думайте. Говорят, женщинам это вредно.

— Ульрик, порой ты слишком уж забываешься. Садись.

Ослушаться юноша не посмел. Но сел он в позе вольной, закинув ногу за ногу, положил на колени белоснежную тросточку.

— Я хотел узнать, не было ли…

— Не было, — неожиданно резко отозвалась старуха. — Ничего не было.

— Я просто подумал…

— Думать вы оба не умеете. Это ж надо было выкинуть подобный фортель?! Я умираю, а в это время один мой внук исчезает, второй сходит с ума. Из-за чего, Ульрик? Из-за какой-то девки? — Она закашлялась и кашляла долго, выплевывая на одеяло красное. Юноша, мигом потеряв былое безразличие, кинулся к кровати, крича:

— Нэнси! Нэнси, бабушке плохо…

Вбежавшая сиделка оттеснила Ульрика от старухи. Некоторое время он стоял, глядя на то, как ловко Нэнси управляется, но дожидаться окончания приступа не стал: бесшумно вышел из комнаты.

Десятью минутами позже, Ульрик сидел в опустевшем кресле и вертел в руках часы. Одежда на нем была прежней, сильно испачканной кровью, но Ульрик этого, казалось, не замечал. Устремив взгляд на песочные часы, он думал о чем-то своем.

Возможно, о грядущей свадьбе, а возможно, о чем-то совсем ином.

— Убей ее, — настойчиво требовал голос. — Убей… убей-убей-убей!

— Глава 26. О том, что любые приключения имеют обыкновение заканчиваться

Если Персиваль догадается, он меня убьет. Я даже знаю как: возьмет голову в свои ручищи и сожмет, как заводской пресс сжимает лист железа. Или резко дернет, чтобы шея хрустнула.

Но я все-таки надеялся на лучшее: Перси не настолько хорошо разбирается в химии, чтобы понять причину нашей с ним откровенности. Да и я сам, признаться, не сразу сообразил, в чем суть дела.

И чем так знаком мне этот едва ощутимый, кисловатый аромат, исходящий от досок.

Нет, конечно, может статься такое, что мы с Персивалем, оказавшись в ситуации вынужденного соседства, прониклись друг к другу симпатией и оттого поделились сокровенными и полузабытыми даже воспоминаниями. И наново пережили неприятнейшие моменты из прошлого. Совпадение? Или зеленая пыльца, осевшая на стенах, мебели и досках, которыми Персиваль костер подкармливал? Зеленая пыльца появилась давно. Более того, я точно знал, откуда она взялась!

Значит, тогда у меня все-таки получилось!

Нужно было лишь подождать, но я был нетерпелив. И весьма неаккуратен.

И следовательно, если Персиваль все-таки догадается и свернет мне шею, то в собственной смерти буду виноват я сам. Но кто бы мог подумать!

Aspergillum somniferum все-таки существует! И вовсе не зря я извел ту партию "особого" табака.

Выбрав колонию поярче, я стер ее платком, который затолкал в пыльную пробирку с трещиной. Конечно, вариант сомнительный, но все лучше, чем в кармане таскать.

— Чего творишь?

— Да так… крайне интересный штамм Аспергиллума, который я пробовал… — пытаясь заткнуться, я прикусил язык. Помогло. Но выбираться отсюда надо и побыстрее. А то ведь разболтаю.

Истинно разболтаю.

Потому что неправ был учитель, дело отнюдь не в табаке, а в том, что на табаке проросло!

Пробирка в ладони предупреждающе хрустнула. Но Персиваль, поднявшись, уже зажигал свечи. Костер он затоптал и мрачно предупредил:

— Наверху пойдешь за мной. Постарайся не шуметь. Не высовывайся. И крысу свою убери куда-нибудь, а?

Я снял Ратта с плеча и сунул во второй карман куртки. Он зашипел и заерзал, пытаясь выбраться. Пришлось щелкнуть по носу: терпи. Я же терплю.

И самое главное — помалкиваю.

Дверь из тайника открылась со скрипом. Оттеснив меня, Персиваль выбрался из шкафа. Отсутствовал он недолго, а появившись, шикнул:

— Идем. Быстро.

И мы пошли.

Из коридора в коридор, прячась в вуалях теней и избегая света. Дом еще лишь готовился ко сну. Визгливо спорили горничные. Деловито перебирала столовое серебро экономка — в приоткрытую дверь мне даже удалось разглядеть вечно сутулую спину ее и руки, ловко щупавшие вилки. Громко орала кухарка, и голос ее, искаженный дымоходами, казался воем ветра.

На миг я решился: нельзя уходить! Я ведь так и не встретил Эмили! Не спросил! Не выяснил! Не…

— Не дури, — Персиваль сжал локоть, пригрозив. — А то руку сломаю.

— Не сломаешь, — также шепотом ответил я.

— Тогда просто не дури. Если нас увидят — поднимут крик. А коли и вправду все так, как я думаю, то тебя тут без полиции пришибут. И меня с тобой.

Персиваль вдруг зажал мне рот и придавил к стене. Мимо медленно и важно прошествовала тетушка Беата. Она прошла так близко, что я мог бы коснуться ее юбок. За ней на почтительном отдалении следовал дворецкий, на лице которого была привычная маска равнодушия.

— Постарайтесь сделать так, чтобы леди Фэйр ни в чем не испытывала неудобств… — говорила тетушка, постукивая веером по раскрытой ладони.

— Да, миссис.

— Ее покровительство весьма важно для Эмили…

— Да, миссис.

— И я не хочу, чтобы нас сочли излишне… провинциальными. Это может помешать леди Эмили найти подходящую партию. Понимаете?

— Да, миссис.

— Сегодняшние розы были слишком мелкими…

— Это такой сорт, миссис.

— Завтра извольте лично проследить, чтобы…

Их силуэты растворились в тени коридора, а голоса, смешавшись с иными звуками, стихли.

— Я не могу вот так взять уйти, — сказал я в ладонь Персивалю.

— Можешь. И уйдешь. А потом накалякаешь бумажку с приглашеньицем. Коль ты им так сильно сдался, то на свиданку припрутся. Там уже глянешь, сообразишь чего и как.

— А Эмили?

— Твоей Эмили ничегошеньки не грозит. И грозить не будет, пока до тебя не доберутся. Потерпит.

Ратт, высунувшись из кармана, тонко свистнул. Кажется, он был всецело согласен с Персивалем, а потому и мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

Из дома выбрались с поразительной легкостью, через то же окно, через которое попали. Комнату уже успели привести в порядок, да и само стекло заменили, но к счастью, не запечатали. Вывалившись в сад, я с наслаждением вдохнул тяжелый и сырой воздух.

Шел дождь. Мелкий и нудный, он беспокоил розы и заставлял мелко вздрагивать широкие листья гортензий. Он застревал в густой траве россыпями серебристых бусин. Он пробирался вдоль дорожек ручьями и разливался озерами…

Я стоял в тени старой ивы и, запрокинув голову, ловил ртом капли.

— Идем, — наконец, не выдержал Персиваль, развозя по лицу грязь. — Тетки, небось, изошлись уже.

И Минди тоже.

Странно, я только сейчас о ней вспомнил. И огорчился, что она, должно быть, волновалась или, хуже того, решила, будто я обманываю и нарочно скрываюсь.

Улицы Сити, вылизанные дождем до седого блеска, казались бесконечно длинными. От моего предложения нанять экипаж Персиваль отказался и просто ускорил шаг. Он так спешил добраться домой, что я еле-еле поспевал следом.

Молчали. Делали вид, что не знаем друг друга.

— Ты это, — добравшись до горбатого мостика, за которым начинался Гарден-Мьюс, Персиваль остановился. Вымокший до нитки, грязный, он был страшен. Я, пожалуй, тоже. — Забудь. Обо всем, чего слышал — забудь.

Внизу, расшибаясь в брызги о каменные опоры, летела вода. И гул напоенного дождем потока скрывал слова. Я мог бы сделать вид, что не расслышал, а вместо этого сказал: