Екатерина Лесина - Дориан Дарроу: Заговор кукол

• Название: Дориан Дарроу: Заговор кукол
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Издательства книга не заинтересовала, поэтому выкладываю в свободный доступ. Эта история началась, когда некий джентльмен покончил жизнь самоубийством, леди обнаружила в гостиной труп, а на улицах города Мясник открыл сезон охоты на шлюх. Но какое до всего этого дело скромному механику Дориану Дарроу? Будучи вампиром благонадежным, он обустраивает мастерскую, заводит полезные и не очень знакомства, а также пытается проникнуть в старинный особняк. Вот только свидание оборачивается ловушкой. И лишь благодаря помощи бывшего клирика Дориану удается спастись. Но что стоит за внезапным предательством той, кому Дориан доверял как себе? И как остановить кукловода, который крепко держит все нити в своих руках? У Тайной службы Ее Величества Королевы Виктории на сей счет имеется план.

---

Выдвини к нам своих преданных воинов.

Бледные духи возводят защиту.

Кровь была бледной, как лаковая водица. Лилась на стол и со стола капала на пол, мешаясь с вонючей желтой жижей. Дымилась. И тени шакалов счастливо выли, пригибая морды к камням.

— Медленно. Слишком медленно, — голос Баксли перебил вой. — Персиваль, поднимите его за ноги. Сможете?

Сможет. Постарается.

Хайль, Хайль! Хамунда-Кали,

богиня властная во всем.

Мы упиваемся твоим танцем,

когда твоя нога касается земного шара.

Это не жертва! Это другое! Персиваля тогда спасли, и Дорри спасется. Обманет хитроумную богиню, чей рот сочиться кровью.

Она урчит и, поднявшись с постамента, протягивает все четыре руки к Персивалю.

Она помнит о нем.

Нектар мертвых. Колокола громов. Королева гор.

Джаграта Калика, Кали-ма.

Сердце останавливается. И младшенький из братьев заходится криком.

— Увы, это с самого начала не имело смысла!

Уолтер с раздражением отворачивается. Его руки тоже в крови.

Он участвует. Все участвуют!

Первородный поток обновления,

я призываю богиню разрушения.

Улыбается богиня, и третий глаз ее сияет алым камнем. Клыки ее белы, язык черен.

— Чего ты хочешь? — Перси спрашивает, хотя знает ответ.

— Пой, — говорит она. — Ты умеешь. Пой!

О Хере Махакали, Хайль!

Капалина.

Пялятся пустые глазницы черепов, дергаются мертвые руки, сплетаясь в причудливом танце, и черная нога с вызолоченными ногтями, касается земли.

Каласамкарсини,

Дурга,

— Ты мой, — говорит Богиня, и колени Персиваля подламываются.

— Ты наш, — подтверждают шакалы, отступая в тень.

— Я ваш.

Сопротивляться бессмысленно. Но можно попросить. И зло бывает милосердным.

— Пожалуйста.

Она смотрит в потерянную душу, и взгляд ее — клеймо.

— Пожалуйста. Спаси. Ты можешь.

Она отворачивается и идет к столу. Идет по крови, которой море, но словно по воде. И рябь стирает божественные следы.

Махадэви,

Бхавани,

Бхаирави

Богиня, наклонившись, проводит руками по волосам Дорри, вторая пара ныряет в грудь, вытаскивая сердце. Сжимаются украшенные перстнями пальцы и разжимаются.

Губы прилипают к губам.

Кровь мешается с кровью.

Sa etan panca pasun apsyat —

purusam, as'vam, gam, avim, ajam…

Славься, Кали чудотворная!

— Ты мой, — напоминает она, возвращая бьющееся сердце в грудь. — Помни.

Да о таком забудешь разве?

Ее прощальная улыбка прекрасна.

— …получилось…

— …чтобы эта идиотская придумка сработала? Да я скорее в чудо поверю! Ульрик, лежите, вы тоже потеряли немало крови. Думаю, следует послать кого-нибудь в лавку. А наш друг совсем расклеился. Господи, Фэйр, да он плачет! Вот уж никогда бы не подумал, что подобные особи столь эмоциональны…

Напиться бы. До беспамятства.

Или просто посидеть где-нибудь.

Минди пришла в себя от резкой вони, и отмахнулась, выбивая из рук Уолтера Баксли флакон с нюхательной солью. Флакон покатился, рассыпая мерзопакостное содержимое по полу, а Баксли понурился.

Интересненько, а он откуда здесь взялся?

И где это "здесь" находится?

В голове сумятица-сумятица, как в папенькином гардеробе, только вот никто не придет порядки наводить. Жаль. И гудение это еще, будто Минди шмеля проглотила.

Она закрыла глаза, сосчитала до десяти и снова открыла. Ничегошеньки не изменилось.

Уолтер Баксли играл с золоченой крышкой от часов, и цепочка свешивалась между пальцев хвостом дохлой крысы. За спиной Баксли виднелась стена и край окошка, мелкого и какого-то грязного.

— Вам лучше будет лежать, Минди, — сказал Баксли, когда Минди попыталась сесть. Вот уж нет! Должна же она понять, где находится и что вообще случилось!

Уолтер не стал упрямиться, протянул руку и поддержал.

— И где я?

Определенно, в комнате. Крохотной такой комнате и очень скудно обставленной. Кровать. Стул. Столик с кувшином и тазом для умывания. Ночной горшок, задетый случайно ногой, звякнул, как…

…как что?

Минди не помнила. Пнула еще разок. Прислушалась. Вздохнула.

— Больница святой Бригитты.

В больницах Минди отродясь не бывала.

— И боюсь, что именно мое непозволительное поведение стало причиной тех крайне неосмотрительных поступков, которые в конечном результате привели вас сюда.

Она что, в обморок грохнулась?

Руку жжет. Минди с удивлением поглядела на красное пятнышко, потрогала и хотела ногтем поскрести, но Уолтер не позволил.

Пальцы у него холодные и сухие, как шкура медянки. И глаза такие же, холодные, сердитые.

Совсем все непонятненько!

— И я надеюсь, что вы примете мои извинения и заверения в том, что… — он откашлялся, дернул воротничок рубашки, ослабляя узел шейного платка. — В том, что я не стану принуждать вас к браку даже…

— Что даже? — поинтересовалась Минди, заворожено уставившись на россыпь красных пятнышек на рубашке и сюртуке Уолтера.

Кровь? Его ранило? Или кого-то другого ранило?

— Даже с учетом ситуации.

— Я ничего не помню, — призналась Минди. — Совсем ничего.

— Что ж… — диск выскользнул из пальцев, но Уолтер ловко поймал его левой рукой. — Иногда это счастье.

Для кого как. Вот Минди дыра в голове нервировала почти также, как сам Баксли, слишком уж отличный от себя прежнего.

— Я был груб.

Это она помнила. И то, что веером его хотела приложить. И то, что из дому сбежала. А потом вот раз и пустота. Только звякает в голове что-то, как будто кто-то в ней по ведру лупит. И ведро это качается, выплескивает красное-вязкое на глаза.

— Вы — неосмотрительны. Вы потерялись. Перенервничали и… попали сюда.

Лжет. Красиво, почти также, как прежде, когда в саду разговаривал, только сочинил бы иную историю: что-что, а нервишки у Минди крепкими будут.

— Леди Фаренхорт весьма расстроилась.

— У вас руки в крови.

— Что? Ах это… просто пришлось провести одну операцию.

— Успешно?

— Да. Хотя это и странно. За сегодняшний день случилось много странного. Но главное, я нашел вас.

Если он встанет на одно колено и опять запоет про женитьбу, Минди точно чем-нибудь тяжеленьким приложит.

— Вы разрешите навестить вас?

Разрешит, конечно. Должна же она узнать правду!

— …безусловно, я всецело разделяю ваши гнев и возмущение…

Лорд Фэйр сидел боком к камину. Сполохи пламени скользили по правой стороне лица, левая же пряталась в тени, и массивный нос служил границей между ними. Ульрик смотрел на нос и еще на брови, куда угодно, лишь бы не в глаза.

Ведь если ты смотришь в кого-то, то кто-то смотрит в тебя. И как знать, что он увидит?

— …однако обстоятельства дела таковы, что при всем моем желании, я не позволю…

Вялые губы выплевывают слова. Прыгает кадык над шейным платком, узел и складки которого по-прежнему совершенны.

Будто не было вызова и краткого допроса, что прервался столь же неожиданно, как и начался.

Не было сумасшедшей скачки, во время которой Ульрик пытался понять, что происходит, но от его вопросов отмахивались.

Не было подвала. Безумца с девицей на плече.

Выстрела и пули, вошедшей в старый камень больничной стены в миллиметре над головой гиганта. А взъерошенный ворон на его плече не кричал:

— Никогда!

— …и вы должны радоваться…

Ульрик пытался радоваться, как пытался слушать лорда Фэйра. Впрочем, первое, в отличие от второго, было необязательно.

Внутри холодно. Дыра под сердцем, точно его вытащили, а потом сунули обратно, не слишком заботясь о том, чтобы зарастить рану.

Кровью пахнет.

Выпил уже пинты две, но мало. Это потому что кровь ненастоящая.

— Суда не будет, — Ульрик заставил себя повернуться к камину. Жар огня ощущался столь же четко, как холод древних стен. — Вы это хотите сказать? Ублюдок, который пытался убить…

— …но не убил!

— …моего брата…

— …и вашу сестру, о существовании которой вы предпочитали не распространяться…

— …останется безнаказанным?

Если говорить одновременно, огонь перемешает слова, как кости в кубке. И стоит ли ждать у судьбы хорошего сочетания?

— Да, — четко выговорил лорд Фэйр. — Суда не будет.

— Он преступник.

— Несомненно. Однако он гений. А Королевству гении нужны.

— И ради этого вы пойдете на подлость?

Губы лорда Фэйра выгибаются в улыбке. Ему, должно быть, надоело отвечать на подобные вопросы, но ради Ульрика сделает исключение.

— Ради блага Королевства я пойду на что угодно. И вы пойдете. Если в том будет нужда.