Афанасий Фет - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Афанасий Фет
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1959

В сборник вошли стихотворения разных лет, в том числе не вошедшие в основное собрание, послания, посвящения, эпиграммы, поэмы, переводы, песни.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

29 февраля 1848

«Мой друг, я верую, надеюсь и люблю…»

Мой друг, я верую, надеюсь и люблю
И убежденья полон силы,
Что всё, чем опытность снабдила грудь мою,
Дойдет со мною до могилы,

Что знамя истины, которому служу,
Вокруг меня овеет рати,
Что с тайной гордостью его я покажу
Толпе неверующих братий.

И что же? Новый день нисходит от творца.
И убежденья величавы
Бледнеют видимо, как за спиной косца
Грядами скошенные травы.

1848

«Где север — я знаю!..»

Где север — я знаю!
Отрадному предан недугу,
Весь день обращаю
И очи и помыслы к югу.

В дали ли просторной
Твое забелеет жилище. —
Как в области горной,
Я сердцем и разумом чище.

Услышу ли слово
Твоей недоверчивой речи, —
И сердце готово
Стремиться до будущей встречи.

1849

«Среди несметных звезд полночи…»

Среди несметных звезд полночи
Как эти две глядят мне в очи,
Не поглядит нигде звезда;
Но неизменна воля рока:
С заката той, а той с востока —
Им не сойтиться никогда.

Среди людей так часто двое
Равно постигнули земное,
Затем что стали высоко,
И оба сердца пышут страстью,
И оба сердца рвутся к счастью,
И счастье вечно далеко.

1849

«Когда опять по камням заиграет…»

Когда опять по камням заиграет
Алмазами сверкающий ручей
И вновь душа невольно вспоминает
Невнятный смысл умолкнувших речей,

Когда, прогрет приветными лучами,
На волю рвется благовонный лист
И лик небес, усеянный звездами,
Так безмятежно, так лазурно чист, —

Не говори: «Я плачу, я страдаю,
Что сердцу близко — взору далеко»,
Скажи: «Хвала! Я сердцем понимаю,
Я чувствую душою глубоко».

Апрель 1849

«Снова слышу голос твой…»

Снова слышу голос твой,
Слышу и бледнею;
Расставался, как с душой,
С красотой твоею!

Если б муку эту знал,
Чуял спозаранку, —
Не любил бы, не ласкал
Смуглую цыганку.

Не лелеял бы потом
Этой думы томной
В чистом поле под шатром
Днем и ночью темной.

Что ж напрасно горячить
Кровь в усталых жилах?
Не сумела ты любить,
Я — забыть не в силах.

1840-е годы?

«Как гений ты, нежданный, стройный…»

Как гений ты, нежданный, стройный,
С небес слетела мне светла,
Смирила ум мой беспокойный.
На лик свой очи привлекла.

Вдали ль душой ты иль меж нами,
Но как-то сладостно, легко
Мне пред тобою, с небесами
Сдружившись, реять высоко;

Без сожаленья, без возврата
Мне сладко чувства расточать
И на тебя очами брата
С улыбкой счастия взирать.

1850

«Напрасно, дивная, смешавшися с толпою…»

Напрасно, дивная, смешавшися с толпою,
Вдоль шумной улицы уныло я пойду;
Судьба меня опять уж не сведет с тобою,
И ярких глаз твоих нигде я не найду.

Ты раз явилась мне, как дивное виденье,
Среди бесчисленных, бесчувственных людей, —
Но быстры молодость, любовь, и наслажденье,
И слава, и мечты, а ты еще быстрей.

Мне что-то новое сказали эти очи,
И новой истиной невольно грудь полна, —
Как будто на заре, подняв завесу ночи,
Я вижу образы пленительного сна.

Да, сладок был мой сон хоть на одно мгновенье! —
Зато, невольною тоскою отягчен,
Брожу один теперь и жду тебя, виденье,
И ясно предо мной летает светлый сон.

1850

«Слеза слезу с ланиты жаркой гонит…»

Слеза слезу с ланиты жаркой гонит,
Мечта мечту теснит из сердца вон;
Мгновение мгновение хоронит,
И блещет храм на месте похорон.

Крылатый сон опережает брата,
За тучею несутся облака,
Как велика души моей утрата!
Как рана сердца страшно глубока!

Но мой покров я жарко обнимаю,
Хочу, чтоб с ним кипела страсть моя;
Нет, и забывшись, я не забываю, —
Нет, и в ночи безумно плачу я!

1850

«Следить твои шаги, молиться и любить…»

Следить твои шаги, молиться и любить —
Не прихоть у меня и не порыв случайный:
Мой друг, мое дитя, поверь, — тебя хранить
Я в сердце увлечен какой-то силой тайной.

Постигнув чудную гармонию твою —
И нежной слабости и силы сочетанье,
Я что-то грустное душой предузнаю,
И жалко мне тебя, прекрасное созданье!

Вот почему порой заглядываюсь я,
Когда над книгою иль пестрою канвою
Ты наклоняешься пугливой головою,
А черный локон твой сбегает как змея,

Прозрачность бледную обрезавши ланиты,
И стрелы черные ресниц твоих густых
Сияющего дня отливами покрыты
И око светлое чернеет из-под них.

1850

«Перекладывают тройки…»

Перекладывают тройки
И выносят чемоданы;
За столом два сослуживца,
На столе стоят стаканы.

— Знаю я, зачем так влагой
Презираешь ты шампанской.
Всё в ушах твоих, мой милый,
Раздается хор цыганской.

Всё мерещится Матрена,
Всё мерещится плутовка.
Черным бархатом и маской
Скрыта светлая головка.

За красавицей женою
Муж мерещится ревнивый.
«Я люблю, люблю, как прежде» —
Нежит слух самолюбивый.

— Нет, мой друг, не отгадал ты,
Извини, что я не с вами.
Мысли носятся далеко,
За горами, за долами.

Всё мерещится у стенки
Фортепьян красивый ящик,
Всё мерещится угрюмый
Про Суворова рассказчик.

За стаканом даже слышу
Душный воздух тесной кельи,
И о счастьи молит голос
И в раздумьи и в весельи.

В степь глядит одно окошко,
До полуночи открыто,
Перед ним-то, для него-то
Всё на свете позабыто.

Но давно прозябли кони.
Так пожмем друг другу руки,
Не сердись за нашу встречу
Да пиши подчас от скуки.

Начало 1850?

Вчера и сегодня

Вчера, при блеске свеч, в двенадцатом часу,
Ты слушала меня с улыбкою участья,
И мне казалося: вот-вот перенесу
Тебя в цветущий мир безумия и счастья.

Сегодня — боже мой! — я путаюсь в словах,
Ты смотришь на меня и трезво, и обидно, —
И как об этих двух подумаю я днях,
То нынешнего жаль, а за вчерашний стыдно.

1854

Отъезд

Какая горькая обида:
Я завтра еду. Боже мой!
Как будто к области Аида
Темнеет путь передо мной.

Как, после нежного похмелья
От струй пафосского вина,
Уединенная мне келья
Теперь покажется душна!

Но, верен сладостной тревоге,
В степи безбрежной и в лесу,
По рвам, по каменной дороге
Твой образ чистый понесу.

И сохраню в душе глубоко
Двойную прелесть красоты:
И это мыслящее око,
И эти детские черты.

1854

Шарманщик

К окну я в потемках приник —
Ну, право, нельзя неуместней:
Опять в переулке старик
С своей неотвязною песней!

Те звуки свистят и поют
Нескладно-тоскливо-неловки…
Встают предо мною, встают
За рамой две светлых головки.

Над ними поверхность стекла
При месяце ярко-кристальна.
Одна так резво-весела,
Другая так томно-печальна.

И — старая песня! — с тоской
Мы прошлое нежно лелеем,
И жаль мне и той и другой,
И рад я сердечно обеим.

Меж них в промежутке видна
Еще голова молодая, —
И всё он хорош, как одна,
И всё он грустит, как другая.

Он предан навеки одной
И грусти терзаем приманкой…
Уйдешь ли ты, гаер седой,
С твоей неотвязной шарманкой?

1854