Чарльз Буковски - Музыка горячей воды

• Название: Музыка горячей воды
• Автор: Чарльз Буковски
• Жанр: Контркультура
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46667-2

Чарльз Буковски — культовый американский писатель XX века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, и единственный в его позднем творчестве сборник рассказов, «Музыка горячей воды», — яркое тому подтверждение: доводя свое фирменное владение словом до невероятного совершенства, Буковски вновь проводит своего лирического героя — бабника и пьяницу, явное альтер эго автора, — по всем кругам современного ада.

---

Я зашел, купил марок в автомате. Ночка не задалась. Из автомата могла выпасть и змея. Но отдал он мне только марки. Я поднял голову и увидел своего приятеля Бенни.

— Видал, что делается, Бенни?

— Ага. Как его в участок приведут, так все натянут кожаные перчатки и вышибут из него дух.

— Думаешь?

— Ну дак. В городе — что и в округе. Лупят. Я только что из новой окружной вышел. Там новым легавым дают над зэками изгаляться для разминки. Их лупят, а они орут — далеко слыхать. А эти потом хвалятся. Я сижу, а один лягаш мимо проходит и говорит: «Только что кирюху измордовал!»

— Я слыхал, да.

— Дают позвонить один раз вначале, а один тип как-то слишком долго разговаривал. Ему: давай кончай. А он: минуточку, еще минуточку! — и тут легавый разозлился, трубку у него вырвал и повесил, и парень разорался: «У меня права, вы не имеете права!»

— И что потом?

— Ну, четверо его подхватили сразу. Так быстро, что он просто взлетел над полом. Заволокли в соседний кабинет. Хорошо было слыхать, когда они его обрабатывали. Знаешь, нас там выстраивают, раком загибают и в жопу заглядывают, в ботинки смотрят, чтобы дури не пронесли. Так этого парнишку приволокли голого, загнули, а он стоит, дрожит весь. По всему телу красные рубцы. Они его там и бросили, голого, под стенкой. Досталось ему будь здоров.

— М-да, — сказал я. — Я как-то вечером ехал мимо приюта «Союз»[13], а там двое полицейских пьянчугу забирали. Сунули на заднее сиденье, один легавый к нему туда залез, и я слышу, пьянчуга говорит: «Ты, блядь, мерзкий мусор!» И вижу — легавый берет дубинку и концом со всего маху — пьянчуге прямо в живот. Так сильно, что мало не покажется, меня чуть не стошнило прямо там. Так ведь мог бы и живот ему распороть, или внутреннее кровотечение бы началось.

— Да-а, мир отвратителен.

— Вот видишь, Бенни. Ладно, увидимся. Ты уж поосторожней.

— Ну да. Ты тоже.

Я нашел свою машину и поехал по Сансету обратно. Доехав до Альварадо, свернул на юг и немного не докатил до Восьмой улицы. Поставил машину, вышел, отыскал винную лавку и купил квинту виски. Потом заглянул в ближайший бар. Вот она. Эта моя рыжая с грубым лицом. Я подсел, похлопал по бутылке.

— Пойдем.

Она допила и вышла за мною следом.

— Приятный вечер, — сказала она.

— Еще какой, — ответил я.

Мы добрались до меня, и она ушла в ванную, а я сполоснул два стакана. Выхода нет, подумал я, ниоткуда нет выхода.

Она вошла в кухню, прижалась ко мне. Губы себе наново накрасила. Она меня поцеловала, весь рот мне вылизала своим языком. Я задрал ей платье, прихватив и горсть трусиков. Мы стояли под электролампочкой, сцепившись. Ну чего, штату своего подоходного придется еще немного подождать. Губернатор Дьюкмейджан[14] меня поймет. Мы расцепились, я налил обоим, и мы перешли в комнату.

900 фунтов

Эрик Ноулз проснулся в номере мотеля и огляделся. На другом краю широченной кровати друг вокруг дружки обернулись Луи и Глория. Эрик нашел степлившуюся бутылку пива, открыл, забрал с собой в ванную и выпил под душем. Ему, блядь, было тошно. Теорию о теплом пиве он слыхал от знатоков. Не помогло. Он вышел из-под душа и сблевал в унитаз. Потом опять зашел под душ. Если ты писатель, беда вот в чем — главная беда: свободное время, чересчур много свободного времени. Приходится ждать, пока не припрет, чтобы смог писать, а пока ждешь — сходишь с ума, и пока сходишь с ума — бухаешь, а чем больше бухаешь, тем больше сходишь с ума. Ничего блистательного в жизни писателя нет — да и в жизни бухаря тоже. Эрик вытерся, надел трусы и вышел в комнату. Луи с Глорией просыпались.

— Ба-лять, — сказал Луи. — Господи.

Луи тоже был писатель. На квартиру не хватало, как Эрику, поэтому за него платила Глория. Из всех его знакомых писателей Лос-Анджелеса и Голливуда три четверти жило за счет женщин; писателям этим таланта хватало не на пишущие машинки, а на баб. Писатели этим бабам продавались как духовно, так и физически.

Эрик услышал, как Луи блюет в ванной, и у него самого подступило. Он нашел пустой бумажный пакет, и всякий раз, когда тошнило Луи, тошнило и его. Дуэт что надо.

Глория была ничего. Недавно устроилась старшим преподом в колледж на севере Калифорнии. Она вытянулась на кровати и сказала:

— Ну, вы, ребята, даете. Блевотные близнецы. Из ванной вышел Луи.

— Эй, ты это надо мной смеешься?

— Куда там, детка. У меня просто была тяжелая ночь.

— У нас всех была тяжелая ночь.

— Я, наверно, еще теплым пивом полечусь, — сказал Эрик. Открутил пробку и попробовал еще раз.

— Ну ты ее и подавил, — сказал Луи.

— В смысле?

— В смысле, что, когда она бросилась на тебя через кофейный столик, ты как при замедленной съемке всё. Совсем не возбудился. Просто взял ее за одну руку, потом за другую — и перекатил. А потом сам забрался сверху и сказал: «Да что с тобой такое?»

— Пиво помогает, — сказал Эрик — Сам попробуй.

Луи отвернул крышку и сел на край кровати. Луи редактировал один журнальчик — «Бунт крыс». Издавался на ротаторе. Маленький журнал, не лучше и не хуже прочих. Все они надоедали; таланта с гулькин нос, да и то не всегда. Луи теперь делал 15-й не то 16-й номер.

— Она ж у себя дома, — сказал Луи, припоминая, что было ночью. — Она сказала, что это ее дом, а нам всем надо выметаться.

— Разница идеалов и точек зрения. С ними всегда неприятности, и разница эта есть тоже всегда. А кроме того, она и была у себя дома, — сказал Эрик.

— И я, наверное, пивка хлебну, — сказала Глория. Встала, надела платье и нашла себе теплое пиво. Ничего так себе старший препод, подумал Эрик.

Они сидели и пытались влить в себя это пиво.

— Кому телевидения? — спросил Луи.

— Только попробуй, — сказала Глория. Вдруг оглушительно грохнуло — стены затряслись.

— Боже! — сказал Эрик.

— Что это? — спросила Глория.

Луи подошел к двери и открыл. Они были на втором этаже. Имелся балкон, а сам мотель построили вокруг бассейна. Луи глянул вниз.

— Вы не поверите, но в бассейне сейчас — мужик фунтов в пятьсот весом. А взорвалось, когда он туда прыгнул. Я таких больших никогда не видел. Огромный просто. А с ним еще кто-то, фунтов четыреста. Похоже, сын. Вот сейчас сынок этот прыгать собирается. Держитесь!

Еще раз взорвалось. Стены опять тряхнуло. Из бассейна взметнулась вода.

— Теперь плывут парочкой. Ну и видок! Эрик и Глория подошли к двери и выглянули.

— Опасная ситуация, — заметил Эрик.

— То есть?

— То есть, поглядев на весь этот жир внизу, мы неизбежно им что-нибудь заорем. Детский сад, понимаешь. Но у нас похмелье, поэтому случиться может что угодно.

— Ага, так и вижу — они бегут сюда и колотят в дверь, — сказал Луи. — И как мы тогда справимся с девятью сотнями фунтов?

— Да никак, даже если б не болели.

— А раз болеем, и подавно.

— Нуда.

— ЭЙ, ЖИРНЫЙ! — заорал вниз Луи.

— Ой нет, — сказал Эрик — Ой нет, пожалуйста. Мне нехорошо…

Оба толстяка задрали головы из бассейна. На обоих были голубенькие плавки.

— Эй, жиртрест! — вопил Луи. — Спорим, ты перднешь — и водоросли отсюда до Бермуд долетят!

— Луи, — сказал Эрик, — там нет водорослей.

— Там нет водорослей, жирный! — орал Луи. — Ты их все, наверно, жопой засосал!

— О боже мой, — сказал Эрик. — Я писатель, потому что трус, а теперь мне грозит внезапная и насильственная смерть.

Толстяк побольше вылез из бассейна, тот, что помельче, — за ним. Слышно было, как они поднимаются по лестнице — шлеп, шлеп, шлеп. Стены вздрагивали.

Луи запер дверь и накинул цепочку.

— Ну какое отношение это имеет к приличной и законопослушной литературе? — спросил Эрик.

— Наверно, никакого, — ответил Луи.

— Все ты со своим блядским ротатором, — сказал Эрик.

— Мне страшно, — сказала Глория.

— Нам всем страшно, — сказал Луи.

Тут к двери снаружи подошли. БАМ, БАМ, БАМ, БАМ!

— Чего? — спросил Луи. — В чем дело?

— Открывай дверь на хуй!

— Никого нет дома, — сказал Эрик.

— Я вам, ублюдки, покажу!

— Ой, сэр, покажите мне, пожалуйста! — крикнул Эрик.

— Ты зачем это сказал? — спросила Глория.

— Черт, — сказал Эрик. — Я просто пытаюсь ему не перечить.

— Открывайте, или я так зайду!

— С таким же успехом можешь и потрудиться, — сказал Луи. — А мы посмотрим, как у тебя получится.

Они услышали, как туша навалилась на дверь. Та выгнулась и подалась.

— Все ты со своим блядским ротатором, — сказал Эрик.

— Это хорошая была машина.

— Помоги мне дверь подпереть, — сказал Эрик. Они уперлись в дверь, противостоя гигантской массе. Дверь слабла. Потом донесся еще один голос:

— Эй, что тут происходит?

— Я сейчас этим хулиганам урок преподам, вот что тут происходит!