Алексей Толстой - Том 4. Эмигранты. Гиперболоид инженера Гарина

• Название: Том 4. Эмигранты. Гиперболоид инженера Гарина
• Автор: Алексей Толстой
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1958

В четвертый том вошли повести и рассказы 1925–1928 и два романа того же периода

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Но закон Ньютона требует поправок: в формуле отброшен квадрат одной малой величины, который является роковым для судьбы земли. Принимая эту поправку, принимая затем влияние лунного притяжения на воды земных океанов — приливы — и вызываемое ими замедление движения самой земли, — Г. Дарвин показал, что луна приближается к земле, стремясь войти с ней в твердую связь, то-есть, согласно третьему закону Кеплера, — приблизиться настолько, чтобы время ее обращения вокруг земли было равно земному дню. Только тогда, как бы скрепленные невидимыми связями, оба тела установят между собою полное равновесие.

Но и этот закон — чисто математический, — влияние тяготения кометы Биэлы, увеличение плотности земного ядра, возмущение магнитных полей под влиянием солнечных пятен, затем вторая поправка закона Ньютона, — приводят нас к выводу, что оба тела должны окончательно сблизиться.

Инженер Корвин оглядел собеседников, затаивших дыхание. Его щеки порозовели, на всегда жестких губах неожиданно легла усмешка.

— Пятьдесят тысяч лет в худшем случае отделяет нас от последнего часа земли. (Игнатий Руф и четверо его компаньонов свободно выдыхнули воздух, вытерли черепа, налили золотые, зеленые, розовые ликеры в рюмочки.) Падение лунного шара на землю вызовет выделение такого громадного количества тепла, что обе планеты вспыхнут, расплавятся и сольются в новое тело. И, быть может, вторичная жизнь, которая возникнет на новой земле, увеличенной в размерах и обогащенной пожаром, будет лучше нашей. В это я также верю. Вот вам все данные. Что же касается нашего предприятия, — то мы, действительно, несколько приблизим срок падения осколков луны на землю…

— То-есть, мы это именно и желаем от вас услышать: на сколько приблизится срок…

— Я подсчитывал: тысяч на десять лет…

— Во всяком случае сорок тысяч лет в нашем распоряжении! — громогласно крикнул Игнатий Руф и в первый раз за все течение этого рассказа рассмеялся, откидывая огромную челюсть.

7

Руф и его компаньоны остались удовлетворенными объяснениями инженера. В тот же день, 28 мая, были просмотрены и утверждены списки фабрик, транспортных компаний, нефтяных приисков и химических заводов, которыми решено было овладеть в «неделю ужаса».

Во все страны света были посланы агенты — вести переговоры с намеченными в списке предприятиями. Переговоры были маской. «Союз пяти», подготовляя ограбление целого мира, — осторожно и тщательно исследовал состояние биржи и рынка; открывал онкольные счета; сажал на места своих маклеров; перекупал газеты и основывал новые; раздавал чудовищные авансы ученым — популяризаторам и писателям, обладающим хотя бы каплей фантазии.

На книжный рынок полились потоки астрономических рассказов, утопий, мрачной мистики, апокалипсических поэм. В Швейцарии возродилась теософская община. Члены ее разъезжали по городам, говорили о наступающем дне страшного суда и учреждали ложи борьбы с антихристом.

В конце июля вышла небольшая заминка: по обыкновению в это время года с Балкан потянуло трупным запахом, пошли тревожные слухи, и истерическая стрелка биржевого барометра подвинулась к «буре».

Тогда Игнатий Руф бросился в Европу, как кабан в тростники. Он устроил заем Юго-Славии и свалил министерство. С чудовищной ловкостью, нажимая тайные пружины, созвал конференцию Малой Антанты. Надавал приятных обещаний Германскому Союзу. Опубликовал поддельный документ Московского Совнаркома, чем вызвал в Польше бешеный взрыв ненависти и отвлек ее внимание от дел на Балканах.

В какие-нибудь пять недель он предотвратил очередную опасность войны и вернулся на воздушном корабле в Нью-Йорк. Тогда появилась во всех газетах вторая статья за подписью астронома Ликской обсерватории:

Возвращение кометы Биэлы.

Как известно, ежегодно 30 ноября земля проходит через орбиту кометы Биэлы. Об этом свидетельствуют потоки падающих звезд, — малых небесных тел, разбросанных по всему пути кометы. Каждые двадцать три года Биэла проходит близко от земли, почти в точке пересечения орбит. Тогда звездные потоки, выходя из созвездия Льва, огненной метлой раскидываются по всему небу и представляют восхитительное зрелище.

Известен в истории случай, когда в 1783 году, вследствие неточности вычисления, ожидали столкновения земли с Биэлой. Людей охватил ужас. В Париже были случаи смерти от страха. Недостойные представители духовенства, предлагая за хорошие деньги полное отпущение грехов, недурно обделывали свои дела. Великий геометр Лаплас писал в то время:

«…Действие подобного столкновения не трудно себе представить: положение оси и характер вращения земли должны измениться, море покинуло бы свое теперешнее лоно и устремилось бы к новому экватору, люди и животные погибли бы в этом всемирном потопе, все народы были бы уничтожены, все памятники человеческого ума разрушены»…

Но столкновения не произошло и не могло произойти, так как земля опаздывает на несколько часов в точку пересечения орбит и настигает только хвост кометы в виде потоков падающих звезд.

Столкновение, однако же, возможно, но лишь тогда, когда прохождение кометы через перигелий, то-есть ближайшую к солнцу точку ее орбиты, придется на 28 декабря. Подобный случай бывает только раз в 2.500 лет. Нынешний 1933 год как раз является этим годом.

Но опасаться, как это было раньше, нам не имеет основания. Масса головы кометы слишком ничтожна и разрежена, чтобы наделать нам бед, воздушная оболочка земли — слишком надежная броня. Быть может пронесутся магнитные бури; да, мы будем свидетелями великолепнейшего из мировых фейерверков.

По-другому ожидаемое столкновение может отозваться на нашем спутнике. Луна не защищена атмосферой. Шар ее прорезан трещинами. Бомбардировка луны метеорами Биэлы начнется 29 ноября. На этот раз мы с уверенностью не поручимся за благополучную судьбу нашего спутника.

Статья произвела нужное впечатление. В Вашингтоне был сделан парламентский запрос о «безответственной лунной литературе». Игнатий Руф понял, что биржа на этот раз клюнула. И действительно, — биржевые ценности испытали ничем не обоснованное колебание вниз и вверх и повисли в неустойчивом равновесии.

Наступило время решительных действий.

8

Утром 28 ноября Игнатий Руф прибыл на стопятидесятитонной моторной полуподводной лодке в бухту острова и, не сходя на берег, передал инженеру Корвину приказ от «Союза пяти» начать сегодня же в ночь бомбардировку лунного шара.

Затем лодка стала на внешнем рейде и опустилась так, что над волнами виднелась только овальная коробка капитанского мостика с задранными люками.

Дул сильный ветер порывами. Низко летели тучи над мрачным морем. Кипели буруны, и океанские волны разбивались о скалы острова. Дождь, не переставая, лил. Вдали в горах пенились водопады.

Игнатий Руф стоял один в рубке, поглядывая сквозь заливаемый зелеными волнами иллюминатор на мотающиеся общипанные пальмы, на тускнеющие облака, которые рвались и крутились среди скал над кратером. Наступал вечер. Снизу, из лодки, погруженной в воду, доносились веселые голоса механиков, не подозревающих ничего дурного.

Руф близко к глазам поднес хронометр. Сейчас же вытер рукавом потеющее стекло иллюминатора. Теперь он слушал, как медленно бьется сердце. 30 секунд оставалось до назначенного срока.

От качки от масляно-жаркого воздуха закупоренной лодки, от переутомления последних дней, — в тридцать этих последних секунд Игнатий Руф почувствовал такой внезапный разлад с самим собой, что это почти превысило его душевные силы. Горло было схвачено железной спазмой. Тучное тело ослабело, — он привалился к железной обшивке. В тридцать секунд, — он это понял, — он не успеет спуститься в каюту и по радио приказать инженеру Корвину оставить безумное, непомерное, чудовищное предприятие…

И вот, наискосок, из-за скал, — он увидел это только, на мгновение сквозь иллюминатор, — скользнула в рваные облака овальная тень, — красноватый след от нее погас в небе.

Игнатий Руф налег всею тяжестью на бронзовый анкер люка, отвинтил, откинул его и до пояса высунулся из лодки. В лицо хлестнула волна, и ветер, танцуя по пенным гребням, засвистал у него между крахмальным воротником и ушами. В сумерках слышался только тяжелый грохот прибоя.

Затем ахнуло, раскатилось где-то в горах и затарактакало, — чаще, проворнее…. громовые удары слились в рев чудовищной сирены, и, шипя, из-за зубчатых скал метнулся в небо второй снаряд.

Игнатий Руф потряс над седой головой кулаками и, вне себя, закричал:

— Гип, гип, ура!

Но голос его потерялся среди шума волн и ветра, как писк комара.

9

Тем временем, на дне кратера, где раскачивались на столбах электрические фонари, и тени от клубов желтого дыма и от двигающихся кранов мотались по скалам, — инженер Корвин распоряжался отправкой снарядов. На лицо у него была надета свиным рылом противогазовая маска. Несколько десятков отборных рабочих, — также в противогазах, — одни зацепляли крюком подъемного крана стальное яйцо, другие — подводили похожий на виселицу кран с висящим яйцом к полетной площадке, третьи — осторожно опускали снаряд, жерлом вниз, на стальной, слегка наклонный диск площадки и спешили отойти подальше.