Лев Экономов - Готовность номер один

• Название: Готовность номер один
• Автор: Лев Экономов
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1975

Писатель Л. Экономов знаком читателю по историческим хроникам «Повелители огненных стрел», «Поиски крыльев», повестям «Под крылом земля», «В каменных тисках», «Капитан Бахчиванджи», романам «Перехватчики» и «Готовность номер один». Герои его книг — и те, кто прошел суровую школу Великой Отечественной войны, и те, кто служит в армии в мирное время, — люди большой отваги, пламенные патриоты, честно выполняющие свой гражданский и воинский долг.

Роман «Готовность номер один», вышедший впервые в нашем Издательстве в 1968 году, получил широкое признание у читателей и был отмечен поощрительным дипломом Министерства обороны СССР. Он посвящен воинам послевоенной армии, бдительно охраняющим наши воздушные границы.

---

Внизу, около установленной на треноге стереотрубы, закутавшись в тулуп, расхаживает дежурный солдат из светодивизиона. Его обязанность вроде бы простая — следить (визуально) за идущими на посадку самолетами и докладывать руководителю полетов, если на каком-то из них, по рассеянности летчика или по другой причине, не выпущены шасси. Но эта простота кажущаяся, и здесь нужно, что называется, не моргать.

Уже не однажды такие вот солдаты предотвращали аварии самолетов на посадке. Есть такой солдат и у нас в гарнизоне. Командование наградило его именными часами с надписью: «За спасение жизни летчика». Если бы мне такую награду! И я уже представляю себя на месте этого счастливого солдата. Моя мама, наверное, до самой смерти показывала бы эту награду соседям.

— Иди-ка, хлопчик, погрейся, — говорит Щербина, возвращая меня к действительности. — Успеешь еще намерзнуться.

Отправляюсь в теплушку, что во второй зоне.

«Внимательный командир, — с благодарностью думаю «о Щербине. — Не заставляет попусту торчать на морозе и на ветру».

Когда самолеты в воздухе, в теплушке полно механиков, сидят чуть ли не друг на дружке у раскаленной печки, вытирают варежками пот со лба, а отойти подальше не подумают, травят баланду, посасывая тонкие солдатские гвоздики. Чет только не услышишь здесь: и бесхитростные солдатские анекдоты, и умные речи про кибернетические устройства, которые со временем, возможно, вытеснят из кабин самолетов летчиков, про термоядерные двигатели, способные работать без заправки долгие годы…

Здесь же и наш замполит майор Жеребов. Мы привыкли его видеть в своем кругу. Особенно не стесняемся. Сегодня он печется о наглядной агитации. По его мнению, каждый хороший пример солдата, сержанта и офицера должен быть как-то отражен, оценен и стать в центре внимания всего коллектива.

По инициативе майора на аэродроме во время полетов объявляли по селектору, кто из летчиков перехватил цель, а кто нет. Самолеты еще где-то на дальних подступах к аэродрому, а укрепленные на столбах репродукторы уже вещают о работе летчиков. Интерес к делу у всех повысился. Переживаем так, как во время репортажа по радио о международном футбольном матче.

Потом Жеребов решил, что этого мало, что на земле должны знать, в каких условиях проходил полет, как совершался перехват. Для этого он опрашивает каждого вернувшегося с задания летчика. Специалисты по вооружению немедленно вытаскивают кассеты из фотопулеметов и бегут в лабораторию, где пленка тотчас же проявляется и сушится.

Через некоторое время отснятые кадры с описанием воздушного боя вывешиваются на витрину, с одной стороны которой заголовок «Противник не прошел», а с другой — «Противник прорвался к объекту». Нетрудно представить, что испытывают летчики, попав на ту или иную сторону доски. Да и не только летчики…

Аппетит приходит во время еды. Теперь Жеребов хочет, чтобы и о работе техсостава тоже немедленно рассказывалось по радио и в наглядной агитации. Сейчас по его заданию комсорг полка, вооружившись блокнотом и ручкой, с пристрастием выспрашивает у техников об особенностях подготовки самолетов к ночному вылету, о трудностях, с которыми пришлось встретиться, и как они преодолевались. Мне очень хотелось, чтобы несколько лестных слов сказали о старшем лейтенанте Щербине. Его отношение к технике поражает. Будто перед ним не самолет, а живое существо, требующее деликатного обращения. Работая, он что-то все приговаривает, словно с ребенком беседует. Но хвалить своего командира как-то неудобно, и я молчу.

Жеребов стал давать задания и Тузову, который у нас считается лучшим фотографом. Его снимки можно даже увидеть в окружной газете.

Скороход только что сделал давно задуманный карманный приемник и теперь не расстается с ним. Пальцы почти машинально вращают колесико настройки. Из микродинамика вырывается джазовая музыка.

— Дай громче! — просит Мотыль, весь преображаясь, точно он услышал начало экстренного сообщения и теперь боится пропустить что-нибудь. — Это же «Бастелла»! — И начинает крутить подшитыми валенками по мокрому полу.

Солдаты смеются над Мотылем. Меня иногда в нем что-то раздражает. Для него как будто, кроме танцев, ничего и не существует.

Речь заходит о последней поездке к шефам, о девчатах. О девчатах солдаты могут говорить сколько угодно. И хотя в словах некоторых сквозит насмешка над слабым полом, но это больше для того, чтобы не поставить себя под удар со стороны женоненавистников. А среди нашего брата есть и такие.

В ночном небе

Над головой Уварова было темное, бездонное небо со звездами, которые, казалось, разбросал кто-то щедрыми пригоршнями, а внизу, в далекой умопомрачительной глубине, все клубились и клубились грязные серые облака. Сверху они напоминали огромное стадо косматых чудовищ.

Невообразимо велико воздушное пространство страны. Ему нет ни конца, ни края. И не легко в нем обнаружить цель. Но нет в небе такой зоны, которая бы но просматривалась советскими радарами. Это летчики на опыте проверили, выполняя команды с земли.

Стахову было известно, что шли зачетные полеты и Уваров выполнял перехват контрольной цели, что по тому, как он и другие летчики справятся с заданием, командование соединения станет судить о боеготовности полка.

Юрий хорошо помнил открытое комсомольское собрание, посвященное этим полетам. Выступая на нем, Жеребов со свойственной ему увлеченностью предлагал развернуть «горячее» соревнование между эскадрильями за лучшее выполнение заданий во время зачетных полетов. Его, конечно, поддержали все.

Много говорилось на собрании о личной: инициативе, об умении действовать, исходя из общей обстановки, которая может быть очень сложной.

Стахов не выступал на том собрании. Он предпочитал действовать, а не говорить. И вот сейчас он с нетерпением ждал команду на вылет. Ждал, когда на его ракетоносце загудит двигатель в тысячи лошадиных сил. Одним коротким движением руки, которая ляжет на сектор газа, он сможет пускать эти силы в работу, сможет сдерживать их напор, а захочет и совсем остановит. Ни о чем другом он в эти минуты думать не хотел.

Стахов был уверен, что Уварова наведут точно, что летчик не упустит цель. Командир неплохо освоил технику, был терпелив, обладал устойчивым вниманием. Тут у него мог поучиться любой молодой летчик. У него всегда все «стрелки по нулям», как обычно говорят летчики о полете, когда показания приборов согласованы с заданным режимом.

Между тем Уваров, выполнявший перехват, почувствовал, что его самолету было мало мощности, полученной от двигателя. Он включил форсаж — еще не использованный резерв сил. К форсункам поступили дополнительные порции топлива. Новые сотни лошадиных сил впряглись в работу. Ракетоносец увеличил скорость. С острых стреловидных плоскостей срывались упругие жгуты воздуха. Стрелка указателя числа «М», показывавшая скорость полета по сравнению со скоростью распространения звука, приблизилась к единице. А через несколько мгновений спокойно перешагнула ее. Самолет пробил звуковой барьер — образовавшуюся перед носом подушку спрессованного в камень воздуха, не успевавшего расступиться в стороны, — и продолжал неуклонно набирать скорость.

— Впереди цель, — послышался в наушниках ровный твердый голос штурмана наведения. В этом натренированном голосе не было эмоций, которые могли отрицательно повлиять на психику лётчика, вселить в него неуверенность, раздражение…

Цель состояла из двух скоростных бомбардировщиков. Чтобы обмануть бдительность операторов КП, они летели плотным строем, прижавшись, и казались на маленьком оранжевом экране локатора одной светлой точкой.

О своих наблюдениях Уваров немедленно доложил на КП. И голос его тоже был спокоен и тверд. Майор еще не успел передать характеристику цели, когда она разделилась. Один самолет сделал крен и с резким снижением пошел в сторону важного стратегического объекта. Бомбардировщик словно потерял устойчивость и стал проваливаться в бездонную пропасть.

Раздумывать было некогда. Каждая секунда промедления играла на руку противнику, который продолжал углубляться в тыл.

— Атакую, — передал Уваров на КП.

Через несколько минут летчик все так же спокойно, как будто ничего и не случилось за эту ответственнейшую минуту, доложил на КП:

— Атаку выполнил. Самолет сбит. Вторая цель применила помехи. Веду поиск. Прошу уточнить координаты цели.

У объекта, к которому направился второй самолет, стояли огневые позиции зенитно-ракетных войск. Ракетчики следили с помощью локаторов за перехватом. Они видели, как цель внезапно разделилась и один самолет пошел к зоне их действия. Они слышали команды, которые передавал штурман наведения истребительного полка перехватчику, слышали ответы летчика. И ждали приказа.