Шэрон Кендрик - Похожая на сказку жизнь

• Название: Похожая на сказку жизнь
• Автор: Шэрон Кендрик
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-05-004906-7

Спокойное течение жизни Анны Треверс, матери девочек-тройняшек, внезапно было нарушено предложением мужа переехать в деревню. Разве налаженная жизнь в Лондоне плоха? Почему Тод жаждет перемен? Не кризис ли это возраста?..

Так и не найдя ответа на мучившие се вопросы, Анна решает ему уступить…

---

Ответа не последовало, и комнату, как удушливый дым, наполнила неловкая тишина.

— Тод? — Анна посмотрела ему прямо в глаза, побледнев как полотно. — Ты хочешь сказать, что мы здесь не счастливы?

Он покачал темноволосой головой.

— Солнышко, все не так просто.

Анна замерла, услышав грустную нотку в его голосе: в ее голове родилась ужасная догадка, что на самом деле хотел сказать муж.

— Ты что, х-хочешь сказать, что у тебя есть кто-то еще? — сказала она срывающимся голосом, чувствуя обессиливающую пустоту в груди.

Тод расхохотался:

— Ох, Анна…

— Я уже двадцать восемь лет Анна! — яростно огрызнулась она, ощутив облегчение, и швырнула в мужа подушкой. Тод молниеносным движением перехватил мягкий снаряд. — Если в твоей жизни появилась другая женщина, Тод Треверс, то я, черт возьми, хочу знать об этом!

Тод положил подушку и встал. Анна ужаснулась, осознав, что с вожделением глазеет на его бедра. Возможно ли так злиться на мужчину, удивлялась она про себя, и в то же время знать, что, стоит этому самому мужчине подойти к ней, чтобы заняться любовью, она не воспротивится. Только он, разумеется, не станет этого делать. Не сейчас, не на диване, не посреди дня. Тод умел контролировать свои сексуальные аппетиты… дав жизнь тройне.

— Нет никакой другой женщины, — мягко сказал он. — Ты это прекрасно знаешь. Меня просто не интересуют другие женщины…

— Будто бы, — перебила она, лишь немного смягчившись и не желая прекращать разговор.

— Даже если бы у меня были время и силы… ух! — Вторая подушка попала в цель. — У вас прекрасный бросок, миссис Треверс! — отметил он, потирая подбородок, в который угодила вышитая диванная подушка. — Не заняться ли вам гольфом?

— Не пытайся переменить тему, Тод! — мягко предупредила она. — И если другой женщины не существует, лучше тебе прямо сказать, почему ты несчастлив здесь!

— Только не надо сочинять, — спокойно укорил он. — Я ничего подобного не говорил, правда?

Он подошел к ней вплотную. Свободный покрой итальянских брюк не вполне скрывал мощные линии его бедер, и Анна едва справлялась с нахлынувшим желанием.

— Можно я сяду? — спросил он, указывая на место рядом с ней.

— С каких пор ты стал спрашивать разрешения? — плохо владея голосом, поинтересовалась она.

— С тех пор, как ты швыряешь в меня подушками и смотришь так, словно перед тобой стоит самый гнусный разбойник за всю историю человечества, — любезно пояснил он. — Так можно мне сесть?

— Как тебе будет угодно, — пожала плечами она, понимая, что ведет себя как девчонка. Судя по мрачному выражению лица, Тод собирался сказать что-то такое, чего ей вовсе не хочется слышать.

Она отметила, что муж уселся на некотором расстоянии, и была благодарна ему за это. Потому что слишком уж сосредоточилась на его мускулистом теле, даже руки дрожали.

— Ты спросила, счастливы ли мы здесь, — начал он, продолжая хмуриться.

— И ты дал очень уклончивый ответ.

— Ну так выслушай, что я думаю на самом деле. — Он провел рукой по темным взъерошенным волосам и посмотрел ей в глаза. — Конечно, я был здесь очень счастлив.

Она обратила внимание на прошедшее время.

— А что же теперь?

— И сейчас счастлив, — спокойно поправился он. — Просто мы можем быть еще счастливее.

— Но что же это должно означать?

Тод вздохнул, жалея, что отказался от выпивки. Он слишком долго не решался начать разговор, но больше тянуть нельзя.

— Нам очень, очень повезло — я понимаю это, Анна. Мы живем в большой и очень удобной квартире…

— Которая находится в самом что ни на есть центре столицы! — не замедлила уточнить она.

— Именно так.

— При всем желании мы не могли бы перебраться ближе к центру, Тод! Разве не так?

— Конечно. Но, между прочим, у нас растут три дочери, — сухо напомнил он, — которые скоро уже не смогут жить в одной комнате, как бы велика она ни была, — добавил он, заметив, что жена открывает рот, и правильно угадав ее возражение.

— Тройняшки ни за что не согласятся разъехаться! — нашла другой довод Анна, вспомнив многочисленные стычки с дочерьми. Даже выезжая куда-нибудь, они отчаянно настаивали на том, чтобы их размещали в одной комнате. — Сколько раз они об этом говорили!

— А когда ты спрашивала их последний раз?

Что-то в его голосе подсказало Анне, что велись разговоры, в которых она не участвовала.

— Давно, — твердо ответила она. — Но, судя по твоему тону, у тебя есть более свежие сведения.

— Да, я говорил с девочками о их жизни вообще, — неохотно признался он, не понимая, откуда взялось чувство вины.

— Но меня, разумеется, ты посчитал для такого разговора лишней? — саркастически заметила она. — И часто вы говорили об этом?

Тод побарабанил длинными пальцами по бархатному подлокотнику дивана. Будто лошадь проскакала галопом.

— Совершенно незачем говорить со мной таким тоном, будто я совершил страшный грех, Анна, — мягко заметил он. — Ты гораздо больше меня общаешься с девочками.

Анна подавила искушение сказать, что беседы о том, покупать ли новую одежду, или уговоры сесть за уроки, не идут ни в какое сравнение с разговорами о переезде в другой дом.

Она заглянула в пасмурные серые глаза, сейчас сузившиеся так, что виден был только серебристый блеск сквозь густые темные ресницы.

— Так что же именно вы обсуждали? — спросила она. — И каким образом зашел разговор на эту тему?

Наконец он решился поговорить начистоту.

— Это было в твой день рождения, когда я остался с девочками. Помнишь?

Еще бы она не помнила! На двадцативосьмилетие Тод подарил ей билет в один из самых роскошных лондонских дамских клубов.

Про себя Анна подумала, что такой подарок скорее подошел бы женщине, более интересующейся собственной внешностью, чем она. Весь день ее мяли и колотили, она потела в сауне, а потом должна была плюхаться в ледяную ванну. Ее кожу массировали, умащивая жирными кремами, ногти чистили и полировали, потом, после ленча, состоящего исключительно из какой-то несъедобной формы растительного мира, она вернулась домой посвежевшая и помолодевшая, но с волчьим аппетитом.

— И вы совершенно случайно заговорили на эту тему? — подозрительно поинтересовалась Анна. — Именно так оно и было? Девочки вдруг говорят тебе: «Папочка, мы хотим переехать!»

Он не отвечал. Просто сидел и серьезно, терпеливо изучал ее возмущенное лицо.

— Ну, — саркастически произнесла Анна, безумно разозленная его рассудительным видом. Как он смеет быть рассудительным в такую минуту? — Так все было?

— Ты дашь мне возможность рассказать? — спокойно спросил он. — Или будешь и дальше разыгрывать мелодраму?

— Пожалуй, мне надо выпить, — сказала вдруг Анна и не могла не заметить, как удивила Тода. Выпивала она только по праздникам или по каким-нибудь исключительным случаям; да и тогда какой-нибудь малости — стакана вина, не больше — бывало достаточно, чтобы она по-настоящему захмелела!

— Я принесу, — сразу же сказал Тод и ушел на кухню, где занялся откупориванием бутылки вина, поиском стаканов, решая тем временем, как продолжить этот разговор, который обязательно нужно довести до конца.

Анна заметила, что он выбрал очень дорогую бутылку, и удивленно подняла брови, когда Тод с подносом вошел в комнату.

— Похоже, новости действительно плохие, — невесело пошутила она, беря из рук мужа стакан с вином.

Тод ничего не ответил. Он снова сел рядом с женой, пригубил вина, решительно поставил стакан на стол и повернулся к ней.

— Все дело в том, что я провожу с девочками гораздо меньше времени, чем хотел бы. Вот в твой день рождения я и разрешил им делать все, что они захотят, — в разумных пределах, разумеется. Это был подарок для них в твой праздник.

— Очень мило с твоей стороны, — машинально произнесла она, пригубив вино.

— Вот тогда Талли и сказала, невообразимо мрачным тоном, что она никак не может делать то, что по-настоящему хочет, потому что ей это просто запрещено.

— Имелись в виду, наверно, лошади? — медленно произнесла Анна, думая о Наталье, родившейся первой из тройняшек, окончательно и бесповоротно помешавшейся на лошадях. Все свои карманные деньги она тратила на специальные журналы, а если ей нравилась какая-то книга, то можно было не сомневаться, что там немалое внимание уделяется верховой езде.

— Да, — довольно угрюмо согласился Тод. — Она печально спросила меня, почему не может завести себе лошадь.

— Потому что она не хуже меня знает, что верховая езда — это слишком большой риск, — вздохнула Анна. — Всем троим известно, что им запрещено заниматься всеми опасными видами спорта. Ведь это даже записано в их контракте! Еще когда их выбирали, девочкам было сказано, что сломанная рука или нога будет катастрофой для всей компании.