Нина Ламберт - История Софи

• Название: История Софи
• Автор: Нина Ламберт
• Жанр: Любовные романы

---

Маска холодного равнодушия настолько приросла к ней, что Софи даже не позволила себе плакать, когда умерла ее мать. Бесчувственная, думали окружающие. Носовые платки Софи оставались сухими, зато ее подушка размокла от слез, изливаемых наедине. Джеффри грустил на публике за них двоих. Казалось, что за одну ночь он превратился из здорового шестидесятилетнего бодрячка в старую развалину, у которой не было сил жить дальше. Именно эта скорбь, которая давила и пугала ее, заставила Софи улететь в Швейцарию. Она сама так сильно страдала, что никак не могла утешить Джеффри. Стелла веселая, шумная и вульгарная до неприличия, была единственной твердой опорой в меняющемся мире, где Софи все еще чувствовала себя пришельцем. Она всегда была независимой, и ее учили постоять за себя. По натуре она была одиночкой несмотря на разношерстную компанию, которая собиралась вокруг нее. Ее общества искали из-за ее внешности, ума и стиля, но сама Софи никогда не расслаблялась и ни к кому не испытывала настоящей дружбы, не говоря уж о любви. Ею всегда восхищались. Особенно те, кому это восхищение ничего не стоило...

Софи с удовольствием посмотрела на себя в зеркало. Чтобы хорошо выглядеть в стеганом лыжном костюме, нужно было быть высокой и стройной. Софи была именно такой, она могла заставить остальных девушек из класса чувствовать себя неуклюжими и толстыми.

Когда Софи легко скользила вниз по сверкающим склонам, ей вслед несся одобрительный свист и восхищенные восклицания, хорошо слышные в чистом морозном воздухе. Когда с ней заговаривали на немецком, французском, итальянском или же английском с американским акцентом, пока она ждала подъемника, она могла ответить на многих языках: "Нет!", - или если у нее было подходящее настроение и хотелось поддразнить кого-нибудь: "Да!", хотя оно и ничего и не значило. Для того чтобы покорить кого-нибудь, а затем отвергнуть, требовался минимум слов. И покорять, и отвергать было небезопасно, но Софи пользовалась этим достаточно скромно. Ее острый ум еще не был затуманен облаком соблазна. Она еще не проснулась в смысле секса нет, конечно, она не спала крепким сном, но как бы лежала в светлой дреме.

Стоило Софи покинуть свою комнату, ее перехватила в холле Кларисса Фолкес. Кларисса считалась ее лучшей подругой в Хайматсдорфе. Бедняжка, она все еще сильно прихрамывала после падения на прошлой неделе.

- Послушай, Софи, - начала она, - ты не дашь мне почитать "Расточителя Богатства", пока ты катаешься на лыжах? Мне так скучно сидеть все время одной.

Софи заколебалась. Ей не хотелось, чтобы Кларисса делала какие-то замечания, на которые она не смогла бы отреагировать, так как еще не видела книгу в глаза. Но с другой стороны, Кларисса читала очень медленно и слабо соображала, совсем не то, например, что Эмма Марчбенк. Та делала вид, что много читала, и могла поставить Софи в неудобное положение сложным вопросом. Вздохнув, Софи снова поднялась в свою комнату и достала книгу.

- Ради Бога, не замажь ее, когда будешь есть печенье, и не загибай углы страниц, - приказала она. - И не вздумай пообещать ее еще кому-нибудь.

- Спасибо, Софи, - расплылась в улыбке Кларисса и, прихрамывая, пошла со своим сокровищем в комнату для дневных занятий.

Софи сидела в переполненном мини-автобусе, в котором примерно дюжину хорошо укутанных от холода тел перевозили к ближайшему зимнему курорту. Единственное, чему замечательно учили в Хайматсдорфе, так это умению кататься на лыжах. И это весьма нравилось Софи. Ее оставляли совершенно равнодушной курс правил приличия и поведения в обществе, кулинария и умение держать себя. Уроки разговорного немецкого и французского проводились слишком сухо и почти точно по разговорникам. Общая идея обучения состояла в том, чтобы девицы потом блистали в обществе. И никаких нормальных, твердых знаний.

Иногда Софи с грустью осознавала, что в трудный момент не сможет найти себе работу. Она не умела печатать на машинке, совершенно не знала математики. Она не заработала ни одной приличной оценки за все время обучения. Ей остается надеяться либо на обычную синекуру, которую устроит для нее Джеффри, или же выйти замуж. Эта перспектива приводила ее в ужас.

Был, конечно, вариант - подготовиться к нормальной работе, получить какую-нибудь специальность. Но если ей что-то предлагали более или менее серьезное, Софи принимала скучающий вид и сразу же старалась переменить тему разговора. Не могла же она в открытую признаться: да, я так не уверена в себе и так низко оцениваю свои способности и возможности, что я лучше не стану ничем заниматься и останусь при своем.

Она не решалась признаться в таких нелестных для себя вещах даже перед самой собой.

Поэтому Софи ждала, что все как-то само образуется. Пока что она почувствовала себя в безопасности, благодаря богатству старого Джеффри, окружавшего ее заботой. Он просто обожал ее, хотя, по мнению самой Софи, она этого не заслуживала. Софи подумала, какой он милый старик. Ей не хотелось слишком привыкать к нему, и даже было неловко от его щедрости к дочери дорогой Стеллы.

Как жаль, что он так одинок, и его скорбь не привела к примирению с его сыном Максом. По мнению Софи, ее мать была катализатором, а не причиной разрыва между отцом и сыном. Она невольно оказалась главной проблемой в и без нее напряженных отношениях семьи Тайрон. Став победительницей, Стелла с облегчением вздохнула, после того как Макс, в ком она встретила сопротивление ее замужеству с Джеффри, ушел из дома. Хотя сначала Стелла была преисполнена самых благих намерений в отношении Макса.

Так уж случилось, что ее излишнее желание подружиться с сыном ее будущего мужа и припадок страха, тоже не слишком характерный для нее, но вполне объяснимый в данном случае, и стали роковой причиной неприязни с самой первой их встречи. Софи до сих пор содрогается, вспоминая тот ужасный обед в честь Макса. Перепуганная Стелла, не сумевшая преодолеть железный барьер его холодной формальной вежливости, пыталась найти блестящие идеи на дне бокала шампанского, и естественно, в конце обеда была сильно навеселе.

Теперь, по прошествии многих лет, Софи прекрасно понимала, почему Стелла не могла понравиться Максу. Хотя и он не сделал ни малейшего усилия, чтобы как-то помочь ей нормально чувствовать себя в его присутствии. Встреча была обречена на провал с самого начала: Джеффри, титулованный аристократ, достойный джентльмен, столкнул Макса, блестяще воспитанного и образованного молодого человека, со Стеллой, шумной, грудастой барменшей, говорившей с акцентом южного Лондона и имевшей незаконно рожденную дочь. Стелла была почти на двадцать лет моложе его отца и отнюдь не была наивной" девицей. Она просто воплощала в себе хрестоматийный тип охотницы за состоянием! Тот факт, что Стелла по-настоящему привязалась к Джеффри и сделала его счастливым, относился к разряду просто сентиментальной ерунды, а потому не заслуживал внимания непримиримого и высоколобого Макса Тайрона. Что же касалось Софи... Макс называл ее (как ее мать бестактно сообщила ей впоследствии, вся горя от ярости) не иначе как "это тощее маленькое отродье".

Подобный эпитет не мог бы забыть или простить ни один подросток.

Но каким вредным ни был Макс Тайрон в реальной жизни, его быстрый писательский успех заставил Софи, на самом деле очень одинокую, сочинять своеобразный миф о своих отношениях с ним. В последние три или четыре года она спокойно говорила о нем, как о "моем сводном брате Максе Тайроне", как будто он был ее духовным учителем, интересовался ее жизнью и ее мнением, советовался по поводу замысла каждой новой книги, давал ей читать свои рукописи и принимал ее критику и предложения.

- Все критики могут идти к черту, - так будто бы говорил Макс. - Если Софи нравится книга, я уже доволен!

В этом мифе Макс будто бы признавался Софи в своих любовных интрижках. Получалось, что до сих пор он не нашел женщины, которую Софи считала бы подходящей для него. Несколько влюбленных дам были забракованы Софи, и он с ними расстался без сожалений. Вообще-то Макс, подобно остальным гениям, был женат на своей работе. Женщины приходили и уходили, а Софи оставалась постоянно сверкающей звездой на его небосклоне. Конечно, госпожой положения Софи оставалась путем недомолвок. Она всегда достигала своей цели больше намеками, чем прямым признанием каких-то фактов.

- Я не стану обсуждать Макса в подобном ключе, - вдруг прерывала она сама себя, как бы спохватываясь о своей нескромности. - Слишком много людей стараются нарушить его покой и вторгнуться в личную жизнь. Мне просто неприлично говорить вам что-то еще.

Как все это ни было смешно и нелепо, Софи часто думала, что она была бы счастлива, окажись все это правдой! Если бы у нее был защитник, принимающий близко к сердцу ее интересы! Кто-то иной, чем бедный старый Джеффри. Ах, если бы это был великолепный Макс! Самое ужасное, что он не видел Софи вот уже семь лет! Он, наверное, с трудом припомнит теперь ее, непривлекательного ребенка взбалмошной бабенки, которая охотилась за богатством его отца. Тощую девочку, которая ни в коем случае не была ему никакой родственницей.