Компьютерра - Компьютерра PDA N60 (02.10.2010-08.10.2010)

• Название: Компьютерра PDA N60 (02.10.2010-08.10.2010)
• Автор: Компьютерра
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

ОГЛАВЛЕНИЕ

Сергей Голубицкий: Голубятня: Black Betty

Николай Маслухин: Промзона: Итоги Electrolux Design Lab 2010

Андрей Письменный: Облегчит ли жизнь голосовой поиск Google

Ваннах Михаил: Кафедра Ваннаха: Факторизация войны

Андрей Письменный: ISDEF 2010: в чём проблемы российских разработчиков?

Марина Стрельникова: Readitorial: Кулинарная электрокнига

Михаил Карпов: Google купил разработчика новой экранной клавиатуры

Евгений Крестников: Linux в образовании: проблемы качества

Павел Губарев: Readitorial: Правдивая история

Николай Маслухин: Промзона: Чемодан-самокат

Василий Щепетнев: Василий Щепетнёв: Мандарины бочками

Михаил Карпов: Для Google TV появятся веб-приложения

Сергей Голубицкий: Голубятня: Фриварь

Юрий Ильин: Виртуальную реальность в Москве построили для рекламы

Денис Клюшников: Readitorial: Рассказ про электронные книги

Алексей Бойко: Readitorial: Папирус нашего времени

Софья Скрылина: Софт: Как быстро сделать коллаж

Николай Маслухин: Промзона: Проецируемый аварийный сигнал

Михаил Карпов: Доля Internet Explorer упала ниже 50%

Берд Киви: Кивино гнездо: Перед прочтением сжечь

Михаил Карпов: Главный разработчик MeeGo ушёл из Nokia

Вадим Павлов: Readitorial: Электронные книги без компромиссов

Евгений Крестников: Софт: BURG - красивый загрузчик Linux

Юрий Ильин: Читательское интервью: Антон Салов

Николай Маслухин: Промзона: Военный скейтборд на гусеничном ходу

Василий Щепетнев: Первый мандарин

Андрей Сиденко: Readitorial: Букридер освобождает квартиры и сумки

Алла Аршинова: Александр Бондарь (РАН) о "маленьких" коллайдерах

Михаил Карпов: Google ответил на притязания Oracle

Михаил Карпов: В Facebook появились группы

Николай Маслухин: Промзона: Наушники для Хеллоуина

Ваннах Михаил: Кафедра Ваннаха: История с географией

Александр Сухов: Readitorial: В помощь букинистам

---

Чтобы оценить мнение рядовых пользователей Linux, мы опубликовали опрос на портале Linux.org.ru. За несколько дней удалось собрать 1512 голосов, которые распределились весьма интересным образом.

Результаты голосования на Linux.org.ru

Больше всего голосов собрали дистрибутивы Ubuntu/Kubuntu/Xubuntu. Скорее всего это связано с популярностью дистрибутива у российских пользователей. Кроме того, за Ubuntu голосовали некоторое поклонники Debian (впрочем, учитывая его популярность, Debian стоило включить в опрос несмотря на его сложность для неопытных пользователей) и производных от Ubuntu дистрибутивов, таких как Mint. На втором месте оказался "Альт Линукс Школьный", а на третьем - OpenSUSE. Прочие дистрибутивы Linux (в основном явно не пригодный для образования Gentoo) заняли четвертое место. На шестом месте оказалась Mandriva, незначительно отстав от OpenSUSE и значительно - от "Альт Линукс". За то, что ни один дистрибутив Linux не пригоден к внедрению отдано 127 голосов из 1911 (пятое место), а разработка PingWin Software оказалась на предпоследнем с 23 голосами. Мы не призываем относиться к данным результатам серьезно, но игнорировать мнение самого известного в стране сообщества пользователей Linux также не стоит.

Заключение

Если собрать все результаты воедино, можно понять, что проблемы с качеством существующих пакетов свободного ПО для образования есть. Тем не менее, назвать имеющиеся разработки совершенно непригодными нельзя. По мнению большинства опрошенных экспертов лидируют "Альт Линукс Школьный" и EduMandriva. Из международных дистрибутивов общего назначения стоит выделить Ubuntu благодаря активности русскоязычного комьюнити пользователей дистрибутива. Совершенно очевидно, что процесс внедрения СПО в школах должен продолжаться (это следует хотя-бы из отчета "Информики"), но на качество продукта разработчикам стоит обращать больше внимания.

Readitorial: Правдивая история

Автор: Павел Губарев

Опубликовано 05 октября 2010 года

Телевизор улыбался утренним эфиром, и ведущие добросовестно бодрились, хотя уж они-то наверняка знали, что телевизоры по утрам делают едва слышными, чтобы со сна уши не резало. Жалко только, что на лампочки у нас почти никогда не ставят регуляторы яркости, потому любой нормальный человек на кухню ходит сощурившись, скривившись, нащупывая руками стул, потом вилку. Он втыкает вилку в разогретую позавчерашнюю котлету, и каждый новый день становится таким же - позавчерашним, с вечера положенным в холодильник, чтобы завтра оказаться разогретым. Толик открыл рот - то ли чтобы ещё раз зевнуть, то ли чтобы положить в рот макаронину - собрата котлеты по невкусной холодильничьей судьбе - блестящую маргариновыми пятнышками в свете безжалостной лампы, но вместо этого сказал:

- Надоело.

Сестра не расслышала, но покосилась недовольно.

- Что? Недогрето? Ну сам не можешь в микроволновку это самое? Обязательно сказать надо, да? Я тебя, кстати, просила горячую воду включать осторожно, чтобы не брызгало, а ты опять. Толик ничего не сказал. Он положил в рот согнутую пополам макаронину, ощупал её языком , как гребец на берегу обречённо ощупывает весло, с которым ему сегодня не расставаться до заката, и стиснул челюсти.

- Подарки, подарки, подарки! Скоро! Скоро! Скоро! - взвизгнул телевизор, выплюнув в нестерпимо яркое пространство кухни рекламный блок. Толик зажмурился. Сестра яростно надавила на кнопку громкости, отчего звук совсем исчез, и стало слышно, как за окном разгоревается замёрзшая Москва, урча моторами, шаркая шинами и мётлами утренних таджиков. Если не открывать глаза, то можно поверить, что Москва - это на самом деле огромная позавчерашная котлета, а над ней урчат и жужжат огромные серые недовольные мухи.

- Уснул что ли? Жуй!

Сестра звякнула ложкой о стакан. Толик открыл глаза и уставился на пятно бледного чая, похожее на Африку.

- Надоело, - подумал он, но продолжил жевать макаронину и запустил вилку за следующей порцией. Но рука замерла. Он отложил вилку на стол и, дожёвывая, отправился в свою комнату, подальше от сестры и телевизора. Там он замер, не включая света, сделал несколько шагов в темноте, пока не нащупал книжную полку. Он прислонил лоб к корешкам, коснулся их шершавых выпуклостей носом, вдохнул пыльный книжный запах и задумался.

А потом началось волшебство.

Сестра допивала чай и потому не видела, как Толик коснулся растопыренными пятернями книжных корешков. Под ладонями появилось неяркое оранжевое свечение, а под кончиками пальцев заморгали неяркие синеватые пятнышки света. Она бы услышала и негромкий треск, как от пьезо-зажигалки, но кончилась реклама, и она всё тем же яростным движением ткнула в пульт, заполнив комнату жизнерадостным кваканием. Толик прижал ладони к книгам, тиснёные золотистые буквы начали отвечать свечению, загорелась оранжевая "Ю" в надписи "Жюль Верн", затрепетали компакт-диски, втиснутые над книгами. Потом вся полка на долю секунды вспыхнула широкой оранжевой полосой света, и всё исчезло. На пустой поверхности, на пыльных разводах, повторяющих очертания корешков остался лежать небольшой прямоугольничек, размером чуть больше ногтя на толиковом большом пальце. Один уголок у пластинки был скошен. Толик взял его - на ощупь пластинка была ни тёплая, ни холодная, - нейтральная, как кувшин, хранящий джина, но ничем этого не выдающий. Держа пластинку в ладошке, Толик отправился обратно на кухню. В коридоре, не доходя до двери, он замер. Из телевизора звучало что-то смутно знакомое и на редкость приятное.

- Но ведь я же не мечтатель, я же точно знаю как!..

Толик улыбнулся, сжал пластинку в кулаке и на кухню не пошёл. В ванной он открыл оба крана на полную мощность, выпуская на волю шумной струёй застоявшуюся в трубах воду. Он сунул в рот зубную щётку и стал чистить зубы ожесточёнными движениями, как пилит ниткой решётку на окне безнадёжный узник. В дверь ванной постучали:

- Опять весь пол забрызгаешь! Просила же включать осторожно!

- Станция ...ская!

Шум разъезжающихся дверей заглушил интеллигентный голос метродиктора, так что получилась станция "...ская". В общем, всё равно какая. Судя по лицам тех, кто окружал Толика в вагоне, действительно - всё равно. Никто не обрадовался, что прибыл на станцию. А ведь его могло же ждать там что-то приятное: ну, человек любимый, самая красивая улица на свете или работа, наконец, на которой человек день за днём делает дело своей жизни. Разве нет? Но никто не улыбнулся и не сказал: "О! Ну наконец-то ...ская! А то всё Лубянка да Кузнецкий мост и вечные французы".

Толик стоял, одной рукой высвобождая шарф из-под воротника: без шарфа на улице холодно, а в метро в нём, конечно, жарко. В другой руке он на весу удерживал прибор с большим, но несветящимся экраном. Прибор от любопытных глаз был спрятан в книжный переплёт. Незаметно от прибора тянулись и провода наушников, двумя чёрными змейками обвивая потную толикову шею. Толик рассеяно тыкал кнопки, листая содержание, думая с чего начать. В глубине прибора покоилась утренняя волшебная пластинка со срезанным уголком. Когда с собой целая полка любимых книг, отдать предпочтение чему-то трудно.

Его внимание отвлёк проходящий по вагону мужчина, который то ли декламировал, то ли напевал какие-то слова:

- Ты идёшь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая откуда и кто ты, постоянно забывая откуда и кто ты... Толик недоумённо хмыкнул и вернулся к книгам. Он не видел серых букв, он видел ткань и золото корешков. А потом появились и слова. Толик погрузился в чтение и перестал обращать внимание на толкущихся пассажиров в пушистых шапках, напоминающих раздутых от важности котов, и цветастых пуховиках, напоминающих спасательные жилеты для рафтинга. Не смотря под ноги, он вышел на своей станции, не глядя протопал к нужному выходу по привычному маршруту, машинально положил руку на резиновый поручень эскалатора. Отвлёкся он только когда вышел на улицу и дорогу ему перегородила лошадь - желтовато-рыжеватая, очень нескладного вида. На лошади сидел молодой человек в странной одежде. На Толика он внимания не обращал, зато почтительно и внимательно слушал старика, который что-то важно втолковывал молодому человеку. Толик прислушался:

- Сын мой, конь этот увидел свет в доме вашего отца лет тринадцать назад и все эти годы служил нам верой и правдой, что должно расположить вас к нему. Не продавайте его ни при каких обстоятельствах, дайте ему в почете и покое умереть от старости. И, если вам придется пуститься на нем в поход, щадите его, как вы щадили бы старого слугу...

Толик обошёл лошадь и поспешил к зданию офиса. Он мимоходом глянул в правый верхний угол экрана: 9:56. Можно успеть, но можно и припоздниться на пару минут, что обязательно запишут в журнал. Толик страшно не любил отчитываться потом за опоздания. Он прибавил шагу. Тем не менее по пути пришлось затормозить ещё раз. Кроме Толика никто почему-то не обратил внимания на трёх очень маленьких людей, которые стояли возле киоска с мороженым. Казалось бы, кто будет покупать мороженое в такую собачью погоду? Но малыши неспеша поедали большие розовые шарики невероятно аппетитного вида, а большая круглолицая продавщица, вопреки обыкновению, не пряталась в глубине своей будочки, а выглядывала из большого окошка с огромным умилением изучая малышей: - Этот кипятильник - гордость нашего хозяйства, - продолжал один из них. - Он может вскипятить целое озеро. К сожалению, он работает, только когда машина едет. Честно говоря, это довольно хлопотно. Не очень-то удобно, понимаете ли, управляться одновременно и с баранкой, и с кипятильником...