Алик Верный - Пуся

• Название: Пуся
• Автор: Алик Верный
• Издательство: Plusda Publishers
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-0982840481

Используя в качестве полотна похождения нью-йоркского фэшн-фотографа, автор выписывает яркую картину жизни русских эмигрантов Нью-Йорка, не жалея красок и сочных деталей. Искрометный юмор и точнейшие описания ночной жизни столицы мира не оставляют равнодушным и завораживают читателей всех возрастов. Фактически, эта книга — путеводитель по русскому Нью-Йорку, или, как метко сформулировал сам автор — «пуsеводитель».

---

 В остальном это был типичный американский бар. Правда, за шкафом с винами стояло пианино, на котором с девяти до двенадцати вечера музыкант Саша барабанил русские романсы и французские шансоны, вперемежку с Пугачевой и компанией.

 Оксана смела ужин в одно мгновение - здоровье у девушки было прекрасное. Мы покалякали о том о сем. Вечер подходил к кульминации. "Так, - призадумался я, - Что теперь сказать? Как перевести программу на культурные рельсы, чтоб попасть прямиком в мою кровать?" Видно, эти размышления произвели на моем лице такое количество печали, что Оксана сжалилась и, запросто так, по-домашнему, сказала: "Ну что, поехали?"

 Я вскочил, как обожженый спичкой палец, и вытащил Оксану на улицу. Все такси, как назло, были заняты и проезжали мимо. Наконец, один ободранный желтый ящик на колесах остановился. Мы сели на заднее сиденье. Между нами и водителем была плексигласовая перегородка с дыркой, чтоб просовывать деньги - это нью-йоркская традиция. В салоне, по той же старой традиции, пахло мочой. Таксисты, чтоб экономить время и не искать туалеты и парковку, возят под сиденьем пластиковые бутылки из-под кока-колы и отливают туда по мере надобности.

 Как только мы отъехали, Оксана мощно обхватила меня одной рукой, слегка придавив мое горло сиськой, и грубо впилась в мой рот, дыша на меня борщиком и красным винчиком. Второй рукой она взяла мою правую ладонь и положила к себе на трусы. У меня уже не то что стоял, у меня летал, как воздушный змей высоко в небе. Я опять начал бояться. Теперь - что кончу прямо в такси. Я попытался думать о чем-то отвлеченном, о завтрашней лекции, например. В то время я подрабатывал, читая лекции по Фотошопу недоумкам в одном дешевом колледже, фабриковавшем студенческие визы новым иммигрантам. Хотя вру - на каждую группу у меня все-таки было 2-3 умных студента.

 Отвлеченные мысли помогли точь-в-точь как в школьные годы, когда я слишком быстро стрелял из своего дамского пистолета - беда большинства подростков мужского пола. В те годы я даже разработал целую систему для борьбы со скорострельностью. Прежде всего, перед тем как залечь в постель со своей школьной подружкой Наташей Калашниковой (как автомат), я бросал одну палочку в ванной сам с собою, если дело происходило у нее дома, или в туалете - если у меня. В кирпичной клетушке, называвшейся почему-то "гостинка", где я провел свое детство, имелся лишь микроскопический туалет, с каким-то странным вечным гнилым запахом совкового очка. До сих пор его помню, этот советский народный аромат - смесь говнеца с ржавыми трубами. Он, кое-где в мире, еще сохранился. Прошлым летом я обнаружил его в туалетах "Шереметьево".

 Ванная нам в "гостинке" не полагалась. Кухня была одна на этаж. Душевые комнаты - на первом этаже, для всего парадного. Когда мы начинали наши с Наташей детские шалости, я всегда отворачивался и думал о чем-то постороннем. Это помогало увеличить мой средний акт с одной минуты до трех-четырех. Эх, хорошая она, душевная была, многим давала - в основном старшим бандитам из соседних домов. Смешно вспоминать, но когда эта же Наташа Калашникова лишала меня девственности, я успел сунуть лишь раз и сразу же брызнул. Она даже не успела понять, что произошло, и все спрашивала, что случилось. А мне стыдно было объяснять, я истерически собрался и убежал. Это сыграло роковую роль - Наташа в меня влюбилась. Было дело... Сидела потом часами под дверью моей ободранной "гостинки", дожидаясь, пока я к ней выйду. А я ее полностью игнорировал. Теперь-то я понимаю, что психологически это самый верный способ победить и привязать к себе женщину. Но тогда я этого не знал. Время от времени я сдавался и ожесточенно трахал ее. И чем злобнее я это делал, тем сильнее она в меня влюблялась.

 В данный момент я тоже ничего не понимал, да и психологически я был тем же школьником - пацаном-целкой. Оксана пыхтела и старательно облизывала мой рот. Было жарко, но я опустил стекло, и ветерок обдувал нас нежной струйкой выхлопных газов Манхеттена. Мы ехали через Квинс-Бридж. Ржавые металлические фермы и балки моста мелькали на фоне закатывающегося солнца. Между ними мерцал мой сорокадвухэтажный дом. Студия моя, мое логово, находилась на 25-м этаже. Я успокоился. Вечер обещал быть продуктивным.

 - О! - закричала Оксана, когда мы ввалились в квартиру, - у тебя охуительный вид из окна, - и тут же заняла ванну.

 Плескалась она там долго. А я бродил по квартире, проверял презервативы и смотрел в окно на кровавое небо. "К сухой и прохладной погоде", - подумал я, и сразу же из ванной появилась Оксана, закутанная в мое красное махровое полотенце.

 - Я сейчас, - пробормотал я и тоже скрылся в ванной. По старой школьной традиции, хотел было вздрочнуть, но передумал. Все-таки не мальчик, на второй заход могло бы и не хватить сил.

 Когда я появился на пороге, Оксана лежала на моем старом семейном футоне, закинув руки за голову, с довольным и сытым выражением на лице. Ее три подбородка скрывались в тени от квадратной челюсти. Преувеличиваю, конечно. Подавив приступы похоти и отвращения, я скромно прилег сбоку. Оксана задышала чаще. Целовалась она умело и жадно. После долгих лет поцелуев с одной и той же женщиной (моей бывшей женой) все было как-то странно и необычно. Огромные груди радостно приветствовали меня. Они были как бы пряной травкой, приправой и соусом того вечера. Или, может быть, салатом, поскольку с них я и начал. Моя жена никогда не отличалась в отделе мясо-молочных продуктов, была всегда худой и стройной - бывшая профессиональная модель все-таки. А это огромное количество свежего мяса меня просто заворожило. Я так увлекся, что Оксана даже заскучала. Собственная говядина ее мало волновала.

 Чтобы не терять время, она взяла инициативу в свои руки. То есть взяла в руки мой корешок и начала его умело полировать. Это было захватывающе. Много лет мой паренек был законной жертвой моей жены, и она с ним делала все, что хотела. Жена моя была зверем - настоящей неугомонной секс-машиной. Но почувствовать горячую руку другой женщины было новым ощущением. Я затих и впитывал это новое чувство. Осязание крепкой и одновременно нежной женской ладошки, гладящей и сжимающей твой ствол - что может быть интереснее для мужчины-целки, барахтавшегося многие годы с одной и той же самкой?

 Хорошенько разогревшись, Оксана оседлала меня. Она уперлась руками в железную спинку моего футона, у меня за головой, и машина заработала. Я сжимал руками ее попку, шлепая половинки друг о друга. Или подружку об подружку - они ведь женского рода, половинки.

 В Нью-йорке раскладная диван-кровать с железной или деревянной рамой и отдельно набрасываемым матрасом называется футон. Моему было пару лет от роду, то есть он еще застал мою бывшую жену. Несколько лет семейной жизни не отразились на футоне, так как жена бережно относилась к мебели, да и весила она, как пьяный воробей. Под прыгающей же тушей Оксаны футон начал стенать, скрипеть и трещать по всем швам. А она разгонялась все сильнее, и скачки усиливались. Оксана уже похрипывала, кровать плакала, я стонал. В спальне моей двухкомнатной нью-йоркской квартиры звучал настоящий оркестр.

 Музыка всегда меня завораживает. Вчера, например, я остановился на этом месте и не смог писать дальше, только лишь потому, что начал случайно проверять новые модные треки на интернете, в стиле funky house. Оказывается, сейчас это мой самый любимый стиль. Одну песенку я крутил около часа, по кругу, без передышек. Называется Sweaty Menu - потное меню. В тот вечер Оксана именно таким же образом меня заворожила. Она стучала спинкой кровати о подоконник, отбивая железный хауз ритм, и постепенно стала именно тем "потным меню" из вчерашней песенки. Ну-ка, еще разок послушаю... Точно, это именно о том, что происходило. Даже певица орет тем же полухриплым голосом точь-в-точь как Оксана, когда она кончила в первый раз.

 А я не кончил, чему был сильно удивлен и отчасти горд. Видно, презерватив притупил ощущения. Оксана тяжело дышала, а я продолжал перебирать руками ее sweaty menu.

 Эту компьютерную тематику навеяла моя нынешняя работа. В моей второй родине, Америке, жутчайший экономический кризис, а это значит, что все фотомодели и фотографы сосут лапу и ждут лучших времен. Просидев без заказов пару месяцев, я понял, что нужно спасаться, и занимаюсь теперь тем, что чиню компьютеры для правительства. Работаю в часе езды на электричке от Нью-Йорка - 2 часа в поездах каждый день. Городок называется Гринспук - полнейшая деревня. Люди в этом городе, как герои песни Питера Гебриэля: у них маленькие мысли, маленькие мозги, маленькие слова и маленькие дела. Тела, наоборот, большие. Несмотря на все это, городок считается одним из самых богатых в штате Нью-Йорк. Средний годовой доход его жителя около 100 000 $, средний капитал - полмиллиона баксов на человека. Внешне, впрочем, деревня деревней.

 Экономический кризис породил два вопроса: что я делаю в этой стране и чем мне заняться в те 2 часа, которые я провожу в электричке ежедневно. Ответ на последний вопрос пришел неожиданно - теперь я пишу в поезде эту книжку на айфоне и посылаю написанное как имейлы самому себе.