Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

• Название: Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Этот роман — откровенная правда о необыкновенных приключениях известного российского ученого и изобретателя. Жизнь этого человека удивительным образом прошла через калейдоскоп исторических эпох. Детство с унижениями, издевательствами, а затем и местью за это; позже — спорт, секс, браки и разводы, обильные возлияния, встречи со знаменитостями, любовные истории. Наука и мистика, загадочные происшествия, розыгрыши и авантюры, наконец, просто хулиганства — ничто не было чуждо нашему герою. Это и многое другое настолько круто замешано в одном человеке, что на его примере можно составить обобщенный портрет целого поколения, активно влияющего на современную жизнь. И еще — прочтя этот роман, вы с удивлением узнаете, сколько неожиданных "скелетов в шкафах" может тайно храниться у ваших вполне добропорядочных и респектабельных знакомых.

---

Оно мое? — как-то загадочно спросила Настя, и, получив утвердительный ответ, сказала, — мне оно так нравится, я не верну его тебе! — и продолжила,

— ты знаешь, я тебе изменила! Густо покраснев и потупив, как обычно, глаза, она продолжила: — я познакомилась с парнем, который неженат, который никуда не уезжает и который меня любит! Конечно, кольца золотые он мне не дарит, — и Настя снова залюбовалась колечком на руке, — парень он простой, не спортсмен, не изобретатель, но мне он нравится. Настя в упор посмотрела мне в глаза, — и я хочу остаться с ним! Ты меня понял? — спросила Настя, видя, что я продолжаю улыбаться, — ты ведь не бросишь из-за меня жену, а я не хочу жить одна. С Сашей я все-таки разведусь, вот и выйду замуж за Шурика! А ты езжай к своей жене, — вдруг распаляясь, стала повышать голос Настя.

Ничего не понимая, я встал и вышел из комнаты. У самых дверей стояла Зина и «переживала». Она взяла меня за руки и, волнуясь, рассказала то, о чем я уже упоминал ранее. Зина повторила, что она уже «свободная женщина», и что я ей нравлюсь.

— Зина, ты тоже мне нравишься, но ведь Настю я люблю, ты знаешь, что это такое? — шептал я ей, роняя слезы. Зина, видя мои слезы, заплакала сама.

— Хорошо, тогда я скажу тебе все, — вдруг решилась она, — Настя не любит Шурика, а ты ей очень по сердцу, может она даже любит тебя. Но он свободен, понимаешь, и намекает, что если Настя разведется, то он женится на ней! Вот она и не знает, как поступать! Лучше синица в руках… Если ты пообещаешь, что разведешься, то Настя снова будет твоей! — Видя, что я замотал головой, Зина резко сказала: «А ты соври, ты что, с неба свалился? Соври, как все мужики! Этот Шурик — никчемность, я его терпеть не могу! Зря я вам с Настей воду замутила, хотела тебя закадрить, а ты какой-то несовременный — заладил свое «люблю да люблю!» Решай — я тебе все рассказала! — и Зина, пожав мне запястья, зашла в комнату.

Я не знал, куда и деваться. Стоять здесь перед закрытой дверью было бессмысленно. Идти к себе в комнату и веселиться вместе с ребятами — не хотелось. Что-то надо было решать, но что — непонятно. Я чувствовал, что теряю что-то важное в жизни, но как поступать — не представлял себе.

Жизнь опять оказалась «богаче планов» — к дверям заветной комнаты подошел нетвердой походкой худенький парень. Стукнув в дверь, он смело открыл ее и вошел. Я понял, что это был Шурик, мой соперник. Кровь прилила мне в голову, но войти в комнату я не решился. Но дверь опять открылась и из комнаты резко вышла Зина. Увидев меня, она за руку, почти насильно, затащила меня внутрь и сказала Насте:

— Разберитесь тут втроем, а я погуляю!

Настя сидела за столом, Шурик, развалился на ее койке. Было видно, что он «подшофе». Невыразительное угреватое лицо, русые вьющиеся волосы с «чубчиком». Соперник уставился на меня светлыми водянистыми глазами и молчал. Настя сидела, по обыкновению опустив глаза. Я сел на стул Зины и понял, что разговор надо начинать мне.

— Я так понимаю, что Шурик знает, кто я такой, кем прихожусь Насте, да и я знаю про ваши дела. Я люблю Настю и хотел бы прожить с ней всю жизнь, — Настя подняла глаза и посмотрела мне в лицо, — но и я, и Настя сейчас находимся в браке с другими людьми. Но брак — государственный, а не церковный — дело наживное. Его заключают и расторгают, если на это есть серьезная причина.

— А мне и разводиться не надо, — с вызовом вымолвил Шурик, захочу — хоть завтра женюсь!

— Не женишься ты завтра, Шурик, еще Насте надо разводится, а Саша может развода и не дать. Армия — не причина для развода! Поэтому я, как человек не чужой в этой компании, хочу поставить вопрос так — с кем из нас хотела бы остаться Настя, если считать, что мы все — свободны, и оба хотим жениться на Насте.

— А ты не москвич, ты не можешь жить здесь! — сдуру брякнул Шурик.

— И Сасово — не Москва, а к тому же, если я женюсь на Насте, то могу жить там же, где живет моя жена!

— Я не позволю! — в Шурике вдруг заговорил пьяный мужчина, — я убью тебя, и все дела!

— Руки коротки! — вдруг в сердцах сказала Шурику Настя. Я понял, что Настя склоняется в мою сторону.

— А что, Шурик, ты смелый и решительный человек, но готов ли ты действительно убить меня, рискуя, что и я буду обороняться? — остроумный план уже созрел в моей голове, — ведь я человек неслабый, и потом — грузин, а мы грузины, с финками ходим!

Шурик вскочил с кровати и замахал руками.

Было бы старое время, я вызвал бы тебя на дуэль и убил бы как собаку! — махая перед собой руками, разглагольствовал Шурик, — да в тюрьму из-за такого чмура идти неохота!

Настя смотрела на Шурика с нескрываемым презреньем.

Я встал и серьезно спросил Шурика:

— Так значит, если бы у тебя была возможность убить меня так, чтобы про это никто никогда не узнал, но с равным риском, что убью тебя я, ты пошел бы на это? — завлекал я Шурика в хитрые сети, но он не понимал этого.

— Конечно, но все равно — убью тебя я! — как-то быстро согласился Шурик.

— Все, — подытожил я, — завтра я хочу предложить способ как одному из нас остаться вдвоем с Настей, и чтобы все было тихо и по закону. Настя, это и тебя касается, попроси, пожалуйста, Зину пойти погулять часа два, с семи до девяти вечера, а я зайду сюда ровно в семь! — и я, вежливо поклонившись, вышел.

— Лишь бы не сорвалось, лишь бы Шурик не передумал! — лихорадочно думал я, идя в комнату к ребятам.

Когда я зашел к ним, выпивка «за приезд» уже кончилась. Но у меня в чемодане, разумеется, была бутылочка отменной чачи. Ребята восприняли ее с энтузиазмом, я налил чачи и предложил тост:

— За успех безнадежного дела!

Все выпили и похвалили мой тост — они такого не слыхали раньше. Я сейчас уже не помню, слыхал ли я его сам, или экспромтом придумал, но предложил такой тост в своей жизни впервые. Я-то уж знал, какое «безнадежное дело» меня ожидало, и очень уж хотелось его осуществить!

Японская дуэль

Назавтра с утра я поехал в ЦНИИС чисто с формальной целью — отметился, зашел к моим благодетелям — Федорову и Недорезову (к счастью, оба оказались в Москве). Заглянул я и на Опытный завод, убедился, что комплект чертежей готов и нужен только наряд-заказ из института на изготовление деталей. Договорившись о том, что серьезные дела начнутся завтра, я ушел из ЦНИИСа пораньше.

Я походил по аптекам, приобрел кое-что, затем купил бутылку «Старки», бутылку шампанского, и пошел домой — в общежитие. Там я немного «поколдовал» в одиночестве в пустой комнате, а потом прилег отдохнуть. К семи часам вечера я цивильно оделся, взял с собой портфель и, не торопясь, поднялся в знакомую — «заветную» комнату. Там уже сидели за столом Настя и Шурик, лица у них были серьезные.

— Слава Богу, — подумал я, — они все восприняли всерьез!

Я спокойно, с достоинством зашел, и попросил Настю запереть дверь на ключ, что она и сделала. Затем поставил на стол бутылку «Старки» и предложил выпить за любовь, что и было выполнено с охотой.

— Здесь присутствуют два человека, которые любят одну и ту же женщину,

— дипломатично начал я, — но остаться с ней может только один (не современно как-то, но происходило-то это в 1960 году!). Другой должен уйти, и я предлагаю сделать это по-японски.

Я попросил у Насти блюдечко, достал из кармана пробирку и выкатил из нее на блюдечко две серо-белые горошины.

Одна из горошин — адреналин, другая — «плацебо», или только наполнитель, сахар, если угодно — начал пояснять я. — Если принять горошину адреналина, а это очень большая доза, но только обязательно нужно проглотить ее, а не удерживать во рту, — медленно и выразительно говорил я, чтобы «наживка» была заглотана, — то минут через пять кровяное давление поднимется до невероятных величин, и сосуды мозга лопнут, не выдержав его. Человек сначала чувствует тяжесть в голове, потом он ощущает там удары сердца, как молотком по наковальне, ну, а потом — летальный исход. Сразу и без мучений. Кому же попадет горошина из сахара — тот — счастливец, он будет мужем Насти. Через час-полтора адреналин в организме умершего разложится на уксусную кислоту и углекислый газ, и никакой анализ не покажет его. Кстати, надпочечные железы у человека сами вырабатывают адреналин, так что сосуды мозга могли лопнуть, например, от стресса, вызвавшего выброс натурального адреналина. Таким образом отвечать никто не будет — оставшийся в живых через часик-другой вызывает скорую помощь, дескать, человеку стало плохо, думали — просто заснул, а он — навеки!

Я методично вешал Насте и Шурику «лапшу на уши», но лапша-то таковой была лишь наполовину. Человек без специального медицинского образования, даже достаточно эрудированный, мог все воспринять серьезно и вполне поверить легенде. Серьезный врач или биохимик, конечно же, обнаружил бы ляпсусы, в основном, намеренные, в моих разговорах.