Леонид Острецов - Кому бесславие, кому бессмертие

• Название: Кому бесславие, кому бессмертие
• Автор: Леонид Острецов
• Издательство: «Эксмо»
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22373-2

Генерал Власов… Кто он — предатель или настоящий патриот своей родины? Об этом думает Антон Горин, работающий у Власова переводчиком как в советской, так и в Русской освободительной армии. Лично сам Антон против Гитлера. Поэтому когда ему в руки попадают документы о новом немецком оружии, он не колеблется — их надо передать тем, кто воюет с фашистами. Но как это сделать? Так уж получилось, что Антон узнает, что где-то рядом с ним работает советский разведчик-нелегал, знает даже его кличку — Филин. Но как отыскать этого человека?

---

Власов тоже стрелял, что-то крича окружающим его офицерам. Потом он резко нагнулся, и у Антона замерло сердце. Он кинулся к генералу и услышал отборный мат:

— Очки, черт возьми! Где-то тут… Искать, Горин! Черт! Я ж без них…

Очки не нашли.

Наконец-то, окончательно собравшись в колонны, стали быстро отступать и вскоре сумели оторваться от теснившего с двух сторон противника.

Дошли до командного пункта одной из дивизий и отправили последнюю радиограмму:

«24 июня 1942 г. 19.45. Всеми наличными силами войск армии прорываемся с рубежа западного берега реки Полнеть на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки… Прошу содействовать с востока живой силой, танками и артиллерией 58-й и 39-й армий и прикрывать авиацией войска с 3.00».

Шли долго, засыпали на ходу, собирая полами шинелей тяжелую болотную тину. Потом остановились у какого-то запасного КП, где командующий приказал всем делиться на мелкие группы и выходить из окружения самостоятельно. Сам же он с начальником штаба и еще полутора десятком старших офицеров остался на КП, сказав, что они пойдут последними.

Ранним утром группа, с которой шел Антон, наткнулась на недавно убитого лося и устроила привал. Не думая о безопасности, разожгли костер. Нахватавшись полусырого мяса, Антон упал под поваленное дерево, закрыл глаза и провалился в глубокую колыхающуюся темноту. Когда снова раздались выстрелы, он не пошевелился.

— Горин, пошли… — слышал он в забытьи чьи-то слова.

На эти слова накладывался далекий женский смех, чья-то матерщина, мелодия фокстрота, выстрелы, немецкая речь и образ вечерней светящейся Москвы…

Антон был не в силах выбраться из сна и не стал открывать глаза…

Глава 4

Отто фон Берг проснулся от того, что кто-то ковырялся ключом в замочной скважине. В полудреме он потянулся к выключателю и, задев рукой металлическую настольную лампу, уронил ее на пол. Ковыряние в замке тут же прекратилось, а за дверью послышались удаляющиеся шаги.

«Что бы это значило? — подумал он. — Наверное, кто-нибудь спьяну ошибся дверью».

Сон резко улетучился, и, осознав настоящую реальность, Отто обрадовался, что снившиеся ему сырые окопы и лагерные нары — всего лишь сон. Уже сон.

Он открыл глаза и, различив в темноте силуэт комнаты, вновь осознал себя прежним Антоном Гориным.

Завтра выходной, и можно было хорошо выспаться, но какой-то идиот разбудил его. Впрочем, может быть, и хорошо, что разбудил. Прошло уже несколько месяцев, как его выпустили из лагеря, но тревожные сны навязчивыми картинами недавнего прошлого продолжали бередить его душу.

Окидывая взглядом последние годы своей жизни, Антон не переставал ощущать себя игрушкой в руках судьбы, сыгравшей с ним очередную дьявольскую шутку, заставив его снова сделать тяжелый выбор, выбор, который опять спас его от верной гибели.

Он снова закрыл глаза, и перед ним возникли длинные дощатые бараки и колючая проволока, которую немцы аккуратно протянули в обход группы раскидистых молодых березок, дабы не ломать их. Это был Винницкий лагерь военнопленных офицеров штаба, куда, видимо, как штабного работника, поместили и его — рядового Горина.

Антон почти ощутил тепло того осеннего дня, когда его в составе небольшой группы пленных офицеров, тоже служивших в штабе разгромленной Второй Ударной армии, отвели поодаль от бараков, под сень тех самых берез, склонившихся над полосой колючей проволоки.

— Хорошее место для расстрела, — щурясь от яркого солнца, произнес подполковник Корбуков, которого Антон знал как помощника начальника связи армии.

— На расстрел не похоже, — сказал другой офицер. — Могилы нет, а тащить отсюда далеко.

Когда всех построили в шеренгу, перед ними появился статный армейский капитан с открытым интеллигентным лицом. В руках у него была кожаная папка для документов. Он откашлялся и неожиданно заговорил на чистейшем русском языке.

— Добрый день, господа. Меня зовут Вильфрид Карлович Штрикфельд, — представился он. — Несмотря на то что вы видите меня в форме вермахта, я — офицер русской армии, бывший подданный Российской империи.

Он обвел всех внимательным взглядом и продолжил:

— В германской армии служат не только прибалтийские немцы, как я, но и бывшие белогвардейские и советские офицеры, а также множество простых русских людей. Как видите, у немцев не ко всем русским однозначное отношение. Многие из них служат в частях вермахта и даже в СС, а также в национальных подразделениях, состоящих из бывших граждан Советского Союза. В настоящее время немецким командованием сформировано около восьмидесяти полевых батальонов, в составе которых воюют прибалты, украинцы, кавказцы и жители среднеазиатских республик. Дело в том, что немцы охотно идут на сотрудничество с теми бывшими гражданами СССР, которые… — он сделал паузу, — ненавидят большевизм. И я стою здесь перед вами не для того, чтобы призвать вас служить Германии. В немецкой армии и без того достаточно солдат. Я призываю вас послужить России!

— Ух ты! — с иронией вырвалось у кого-то.

— Да, да, именно России, которая погрязла в этой войне. У меня немного времени, но все же позволю вам напомнить, в какой нужде и в каком страхе перед будущим вы жили по ту сторону фронта. Кто из ваших знакомых или родственников не встречался с НКВД? Я знаю, что некоторых из вас только эта война спасла от смерти в сибирских лагерях. Да что далеко ходить! Разве ваше присутствие здесь, в плену, не результат пренебрежения Сталиным жизнями русского солдата? Разве бы содержали вас тут как свиней, если бы не отказ Сталина от Женевской конвенции, где оговорены международные правила содержания военнопленных? А вы никогда не задавали себе вопрос, почему вашу армию, целую армию, бросили в болотах на верную гибель?! Если хотите знать мое мнение, то сейчас борьба против Сталина — дело не только одних немцев, но, в гораздо большей степени, дело самих русских и других народов Советского Союза. И если раньше не было даже возможности сказать и слово в свою защиту, то теперь появился реальный шанс уничтожить большевизм и вернуть России настоящую свободу!

— Свободу в составе СС? — спросил Корбуков.

— Свободу на паритетных с Германией отношениях, — ответил Штрикфельд. — Я, конечно, с вами здесь разговариваю не от имени СС, но и не по собственной инициативе. Я имею полномочия от командования немецкой армии и прибыл сюда по поручению фельдмаршала фон Бока. В любом случае, другого выхода у вас нет. Вы, как штабные работники, не можете не знать о том, что Сталин подписал приказ номер двести семьдесят, согласно которому все офицеры, сдавшиеся в плен, считаются изменниками Родины, а члены их семей подлежат аресту. Или вы надеетесь на милость вождя? — с иронией спросил он. — Милости не будет ни вам, ни вашим родным, и вы хорошо знаете это. Сейчас на занятых Германией территориях действует «Русский комитет», который состоит из истинных патриотов России. В дальнейшем перед нами стоит задача организовать широкомасштабное русское освободительное движение и Русскую Освободительную Армию, которая могла бы от пропагандистской работы перейти к серьезным военным действиям за освобождение России. А теперь главное. Как вы думаете, почему я выбрал именно вас? — спросил Штрикфельд и сам ответил: — Потому что именно вас мне рекомендовал генерал-лейтенант Власов. Да, господа. Этот достойный человек, который до конца оставался с вами в окруженной армии, вынося все тяготы и лишения, оказался истинным патриотом России. Он дал согласие сотрудничать с немецким военным командованием и возглавить все Русское Освободительное Движение. В настоящее время Власов выехал в Берлин для переговоров с руководителем Отдела генерального штаба Иноземных войск Востока генералом Геленом. И вот… — Штрикфельд открыл свою папку и достал оттуда лист бумаги, — вот первая, подписанная им листовка. В первую очередь она предназначается вам, его сослуживцам и соратникам по Второй Ударной армии.

Штрикфельд зачитал:

— «…Где выход из тупика, в который сталинская клика завела нашу страну? Есть только один выход. Другого история не дает. Кто любит свою родину, кто хочет счастья для своего народа — тот должен всеми силами и всеми средствами включиться в дело свержения ненавистного сталинского режима, тот должен способствовать созданию нового антисталинского правительства, тот должен бороться за окончание преступной войны, ведущейся в интересах Англии и Америки, за честный мир с Германией». Кто знает подпись генерала? — спросил он.

«Никогда!» — подумал Антон.

Тут же кто-то предательски толкнул его в спину и нарочито громко сказал:

— Иди, Горин, взгляни! Ты же служил при нем, в штабе!

Антона тряхануло от волнения, и он, не повинуясь своей воле и разуму, медленно, ватными ногами, выволок свое тело вперед. Перед строем, в котором доселе ему было относительно уютно, страшное чувство полной уязвимости охватило его.