Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки

• Название: Беспечные ездоки, бешеные быки
• Автор: Питер Бискинд
• Издательство: АСТ, Харвест
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044733-6, 978-985-16-2169-5

В 1969 году малобюджетный байкерский фильм «Беспечный ездок» потряс Голливуд невероятным прокатным успехом и возвестил о начале новой эры. Это было время, когда молодые и талантливые режиссеры Скорсезе, Коппола и Спилберг вместе с новым поколением актеров, среди которых Де Ниро, Пачино и Николсон, стали влиятельными фигурами в кинематографе и создали современную киноклассику. Основанная на сотнях интервью самих режиссеров, продюсеров, звездных актеров, их агентов, сценаристов, руководителей студий, жен и экс-жен, эта книга — исчерпывающий и откровенный рассказ о последнем «золотом веке» Голливуда.

---

«Новый» режим «Коламбии», по-прежнему державший «Последний наряд» на полке, наконец, решился устроить предварительный показ в Сан-Франциско. Успех картины превзошёл все ожидания. Бегельман долго колебался, прежде чем согласился на прокат «Наряда» в одном кинотеатре Уэствуда в декабре 1973 года. Картина успела попасть в число кандидатов на «Оскар» будущего года. Ленту и здесь встретили благосклонно, но Бегельман опять просчитался. Он снял её с проката уже через неделю после выхода на экран, рассчитывая выпустить повторно как раз накануне церемонии вручения премий. Ему казалось, что разговоры о картине и участие в номинациях обеспечат ей безоговорочный успех.

Примерно в то же время, в декабре 1973 года, Битти, Эшби и Таун засели за работу. Они собирались в 9:00 в номере Битти и не вылезали из него раньше 23:00. В таком ритме работа продолжалась около недели. Цейтнот был дичайший — чтобы сохранить актёрский коллектив, они должны были начать съёмки через шесть недель, в конце января. Сначала сцены обсуждались совместно, а затем Таун уединялся в соседней комнате и переносил задуманное на бумагу. Естественно, контроль над сценарием терялся, что Тауна не радовало: «Уоррен и Джек пользовались своей политической мощью, чтобы, пусть и по-разному, но контролировать творческий процесс».

«Шампунь» запустили в производство в январе 1974 года. Если картине и суждено было иметь автора, то им, естественно, стал Битти. С самого начала Эшби оказался в невыгодном положении. Все ключевые позиции на площадке занимали люди Битти. У Эшби же союзников не было, разве что Боб Джоунс, его монтажёр. «Хал ненавидел авторитеты, а здесь, на картине, авторитетом был Битти, — вспоминает Малвехилл. — Это был его фильм. А Эшби, буквально помешанный на контроле, лишился его начисто».

«Я приходил на площадку и видел, как Уоррен и Таун шептались о чём-то в сторонке, а Хал в это время сидел совсем в другом углу, — добавляет Джоунс. — Конечно, ему было нелегко смириться с таким положением вещей». А вот замечание Хаскелла Уэкслера, хорошего приятеля Эшби: «Несколько раз я попадал на съёмки «Шампуня». Хал оказался в роли мальчика на побегушках, а он к такой роли не привык. Уоррен просто прожевал его и выплюнул».

«Однажды, — рассказывает Дик Сильберт — я стоял перед входом на студию. Ко мне подошёл Хал и сказал: «Всё, больше не могу. Эти ребята мне прохода не дают». Вполне понятно, что его многое не устраивало. Мы совещались, что-то решали между собой, а ему говорили: «Так, Хал, вот что мы сейчас сделаем». Его это выводило из себя. А мы — Уоррен, Таун, я, Антея, то есть — актёр, сценарист, художник-постановщик и художник по костюмам — ставили его в такие рамки, так зажимали, что не оставляли никакой самостоятельности, ему было просто не продохнуть. Его заставляли переснимать то, что он не хотел, или считал излишним. Но в целом он поступал достаточно разумно, махнув на всё рукой, позволяя общему потоку увлекать и себя. Эшби оказался лучшим режиссёром, о котором группа только могла мечтать, потому что к людям он относился очень по-доброму. Злой и вредный человек не мог снимать этот фильм. Здесь было не место таким, как Олтмен».

Впрочем, ситуация была щекотливая: Битти старался выжать из Хала-режиссёра всё, на что тот был способен, лично направляя и контролируя его действия. Вот что рассказывает по этому поводу Антея Сильберт: «Любое решение было результатом коллективного творчества, но у руля стоял, без сомнения, Уоррен. Как-то он обратился ко мне:

— Знаешь, я хочу, чтобы ты посмотрела одну сценку. Я посмотрела.

— Ну, как тебе?

— По-моему, хорошо.

— Тогда пойди и расскажи Халу.

— Нет, дорогой, не моё это дело. Сам пойди и скажи».

Таун вносил изменения в сценарий по ходу съёмки. «За камерой мы стояли втроём, — рассказывает драматург. — Поэтому, если кого-то результат не удовлетворял, эпизод переснимали. Так получилось и со знаменитой сценой, где Голди спрашивает Уоррена: «А другие женщины здесь бывали?», а он отвечает: «Да так, пару раз. Знаешь, давай по-честному — я с ними со всеми переспал…» В первоначальном варианте он говорил: «Пора бы поумнеть, случается, что люди этим занимаются». Уоррен стоял так, что был гораздо выше Голди и создавалось впечатление, что он действительно всех на свете отымел, а теперь ещё и лекцию ей читает о правилах секса. Я попросил переснять эпизод. Хал был доволен, Уоррен, как бережливый продюсер, предпочёл не вмешиваться, но я продолжал настаивать. Тогда он вскипел, потому что сцена вообще ни к чёрту, а я этого не вижу. Я отправился прогулять свою собаку и нашёл решение: Уоррен должен сидеть, а Голди — возвышаться над ним, тогда диалог будет касаться только их двоих. Так я и переписал сцену».

Битти долго сопротивлялся решению приступить к съёмкам фильма «Целое состояние» немедленно, совсем без перерыва. Он считал, что, возможно, совершает ошибку, но Николе убеждал Уоррена, что всё будет в порядке, что он — постарается. Между тем, в сценарии Истмен отсутствовало 3-е действие. Поэтому, когда Джек вернулся из Испании со съёмок «Пассажира», положение было критическое. Мало того, что сценарий из 240 страниц не был закончен, — он вообще не будет закончен. Истмен отказалась вносить изменения, менять в сценарии хоть слово. Она была чрезвычайно высокого мнения о своих способностях, сравнивала себя с Вирджинией Вульф и больше не любила Николса так, как любила Рэфелсона. Как заметил один из продюсеров, Хэнк Мунджин: «Будь режиссёром сам Иисус Христос, она всё равно осталась недовольна». Её уговаривали, стыдили:

— Карол, ты ведёшь себя непрофессионально.

— А мне и в любителях неплохо, не хочу становиться профессионалом, — парировала сценаристка.

Николе запаниковал и попросил Джека повлиять на Карол, но и актёр оказался бессилен — она отказывалась дописывать материал. «Сценария, похоже, нам не видать, а снимать-то надо», — подвёл итог режиссёр.

Единственное, что мог сделать Николе, это постараться урезать картину. В качестве художника-постановщика режиссёр привлёк к работе Полли Платт, которая стала свидетельницей рабочих совещаний Николса и Истмен в отеле «Беверли-Хиллз». «Он вырезал из картины наиболее выигрышные куски, — вспоминает Платт, определённо вставшая на сторону сценаристки. — Она страшно переживала, но сопротивляться не могла. У неё была забавная привычка залезать руками под тенниску и мять грудь, словно защищаясь. Майк же из кожи лез, только бы доказать студии, что он умеет укладываться в бюджет — на других картинах у него был огромный перерасход, а картины проваливались». Платт постоянно спорила с Николсом и он вскоре заменил её Диком Сильбертом.

В это же время Николсон решил расстаться с Мишель Филлипс. Рассказывает Гиттес: «Подход Джека к женщинам не менялся. Это было великое противостояние — отталкивание-притяжение. Три четверти времени романа он демонстративно отвергал притязания на свою личность, а когда девица и сама решала все прекратить — кому понравятся его киношные интрижки — Джек начинал преследование объекта. Его ключевым словом был «контроль». Как только контроль над женщиной терялся, Николсон словно с цепи срывался». Ему нравилось спать с женщинами, но он их не любил. После съёмок «Шампуня» отношения с Мишель завёл и Битти. У неё в картине был небольшой, но очень яркий эпизод. Во время создания «состояния», по словам Сильберта, она бесцельно слонялась по площадке и вопрошала: «К кому бы на колени присесть». Битти и Филлипс не слишком подходили друг другу. По сути она была противоположностью Кристи, привыкла жить на широкую ногу, на Рождество любила ездить в Аспен. А он за всю жизнь ни разу не брал отпуск. Зато Мишель позволяла Уоррену удовлетворять несколько желаний сразу. Однажды она взяла его с собой в поход к гинекологу. Доктор любезно пригласил на просмотр и зрителя.

* * *

По мере того, как работа над «Шампунем» подходила к концу, Эшби расстался с Дайан Кэннон и начал встречаться с одной из бывших женщин Николсона — Мими Мачу. Они познакомились на вечеринке, устроенной по случаю завершения съёмок «Китайского квартала». Она часто встречалась с Халом в доме Николсона, где продолжала работать в качестве домработницы. Нередко их видели вместе на пляже, куда пара приезжала на видавшем виды грузовике почтовой службы США. Вскоре Эшби с головой окунулся в работу над фильмом «На пути к славе». Это была биографическая лента о Вуди Гатри [98], которую режиссёр ставил для компании «Юнайтед артистс».

Эшби взялся за работу как одержимый. Он сам рос на ферме в 30-х, а потому чувствовал родство душ с Гатри. «Ему нравилось ощущать себя свободным, никогда не прогибаться, чем был знаменит и Гатри, — вспоминает Мачу. — Также обожал странствия по любимой родине». Следует заметить, что «Шампунь» многому научил Эшби, в том числе и окружать себя на съёмках союзниками. Так режиссёр уговорил присоединиться к работе и Малвехилла, мол, «всё будет, как прежде». Однако тот сразу отметил перемену в характере Хала. Успех предыдущей картины придал ему больше уверенности, он стал легче идти на конфликт. «Теперь Хал твёрдо отстаивал свою точку зрения, не задумываясь, посылал оппонента куда подальше. Гораздо серьёзнее он стал относиться и к собственной персоне — создателя кинофильма, активно работая на публику», — замечает Малвехилл. Эшби вышел из лимита бюджета в 4 миллиона, потратив 7, а вместо 70 съёмочных дней проработал 118. «Мы всё снимали и снимали. Честно говоря, думаю, уже тогда он проиграл своё состязание со славой», — резюмирует Малвехилл.